Миновали поле, вошли в лес. Хорошо, что несколько дней подряд здесь не было дождей, и потому можно легко идти по грунтовой дороге, но вот если пройдет дождь, то в здешних выбоинах застрянет не одна телега. Что касается леса по обе стороны дороги, то сейчас, освещенный солнцем, он совсем не кажется опасным, хотя вглубь этой чащобы в любом случае соваться не стоит.

Я шла рядом с Лидией, поддерживая ее под руку. Мне кажется, она бы предпочла видеть на моем месте Эдуарда, но тот двигался чуть в отдалении, ближе к Эжу — как видно считал, что там безопасней. Лидия то и дело бросала на него виноватые взгляды, но кавалер даже не смотрел на свою подругу. Да, отношения у них весьма далеки от совершенства, и плохо то, что Лидия сейчас едва ли не полностью психологически подавлена своим ухажером, который не стесняется открыто демонстрировать ей свое пренебрежение.

А еще, при безжалостном свете солнца, я лучше рассмотрела освобожденную парочку, и увиденное мне совсем не понравилось. Заметно, что хотя Лидия и бодрится, но идти ей непросто: мало того, что живот большой, так еще и вид у бедняжки далеко не здоровый — осунувшееся лицо, бледная кожа, мешки под ввалившимися глазами, одышка… Ну, а если учесть, что у нее не раз брали кровь, то можно только удивиться, как у Лидии хватает сил передвигаться самостоятельно. Пожалуй, какое-то время она сможет идти, сжав зубы, только вот надолго ее запала не хватит. Эдуард сейчас тоже не выглядел тем неотразимым красавцем, фото которого мне показывала Ксения Павловна — бледный, задерганный, исхудавший, задыхающийся при ходьбе… Все верно, дают знать о себе постоянный забор крови, подавленное состояние и несбалансированное питание. Вдобавок ко всему наша парочка провела немало времени в небольшой комнате, из которой их почти не выпускали, так что нынешние физические возможности освобожденных пленников весьма далеки от совершенства. Ох, этим двоим сейчас бы отдохнуть, сил набраться, только вот в данный момент это совершенно исключено.

— Я сейчас очень страшная?.. — негромко спросила меня Лидия.

— С чего ты это взяла?

— Догадываюсь. И зеркал в этом мире нет, так что увидеть себя со стороны невозможно. Я понимаю, что сейчас королевой красоты меня никак не назовешь, недаром Эдуард лишний раз старается не смотреть в мою сторону. Наверное, ему противно… Он все больше отдаляется от меня, а я… Я чувствую себя неповоротливой коровой, и мне все время хочется плакать.

Ну и прекрасно, что здесь нет зеркал… — подумалось мне. Сейчас Лидия совсем не напоминает ту жизнерадостную девушку, фото которой мне не раз показывала Ксения Павловна. Тех снимков было немало, и особенно Лидия мне понравилась в старинном платье — тогда она находилась на каком-то празднике, стилизованном под дворянский бал девятнадцатого века. Не ошибусь, если предположу, что в то время от столь очаровательной девушки было просто не оторвать взгляд. Увы, но все это осталось в прошлом, и сейчас от той милой и улыбающейся барышни, можно сказать, осталась всего тень. А еще у нее депрессия, и это неудивительно при сложившихся обстоятельствах. Что же касается Эдуарда, то, на мой взгляд, в данный момент Лидия интересует его только как некое существо, на которое можно сливать весь свой негатив и раздражение, а заодно обвинять бедную девушку едва ли не во всем бедах, случившихся с ним в последнее время.

— Да мы все сейчас не красавцы, так что отражение в зеркале не порадует никого… — отмахнулась я. — Кстати, чем вас кормили все это время?

— Не сказать, что нас откармливали, словно на убой, но еду приносили постоянно. Только здесь все такое безвкусное, просто смотреть не могу на то, что лежит на тех тарелках… — вздохнула Лидия. — Так хочется обычной еды, или стакан сока, или мороженое…

— С этим придется подождать какое-то время. А еда тут, и верно, несоленая… — согласилась я, стараясь не вспоминать ту кашу, которой мне приходилось тут питаться. — Еще повезет, если в еду добавляют какие-то травки для остроты… Ничего, доберешься до дома, там тебя Ксения Павловна откормит.

— Еще хочу спросить… — девушка замолчала, отгоняя слезы. — У нас так часто брали кровь… Моим детям это очень повредило?

— Хорошего, конечно, мало… — я не стала углубляться в подробности. — Главное, чтоб отныне ничего подобного не повторялось. А еще хорошо бы тебе сейчас побольше есть красного мяса и зеленых яблок, только вот где бы их здесь взять…

Сказала — и прикусила язык. Какие тут яблоки, если у нас из еды имелись только хлебцы, которые мы съели перед тем, как пойти дальше! Да и вода в бутылке тоже закончилась. Хотя, прежде чем отправиться в путь, все оставшиеся хлебцы мы отдали нашей парочке — пусть сил набираются. Все бы ничего, но я заметила, что Лидия один из своих хлебцев втихую подсунула Эдуарду, и тот без зазрения совести сунул его в свой рот. В тот момент я сдержалась, но сейчас решила высказаться.

— Лидия, давай договоримся так: я видела, что ты отдала свой хлеб Эдуарду…

— Я перед ним очень виновата!.. — горячо заговорила девушка. — Это же я предложила ему отправиться сюда! И вот к чему это все привело…

— Да, крепко он тебе вбил в голову то, что хотел… — остановила я Лидию. — Только сейчас не время обсуждать, кто из вас двоих больше виноват. Если бы твой кавалер не вляпался в неприятную историю, и не кинулся к тебе в поисках спасения, то вас обоих здесь бы не оказалось, как, впрочем, и нас… Ладно, об этом потом. Сейчас запомни одно: думай о своих детях, а не о том, как несчастен твой любимый Эдуард. Малышкам нужно хорошее питание и спокойствие матери, а у них пока что нет ни того, ни другого. Ты и так измучена, да и сил у тебя сейчас маловато, и потому не вздумай ущемлять себя в еде, которой у нас и так почти нет.

— Я все понимаю, но я не очень хочу есть. Бывает, меня тошнит от одного только вида еды.

Так, у Лидии еще и токсикоз с недомоганием вдобавок… — отметила я про себя. Невесело.

— Хорошо уже то, что понимаешь — силы нужны прежде всего тебе, так что отныне начинай думать о себе и детях. А если будешь продолжать свою благотворительную деятельность, то вмешаюсь я, и ничем хорошим для твоего кавалера это не кончится — за годы работы в больнице я научилась управляться с упертыми людьми. Договорились?

— Договорились… — бледно улыбнулась Лидия, чуть сжимая мою руку. Думаю, не ошибусь, если предположу, что услышала в ее голосе облегчение. Судя по всему, она, и верно, неосознанно ищет поддержку со стороны, потому как от ее дорогого Эдуарда вряд ли можно ожидать хоть какого-то содействия.

— Вот и хорошо.

Мы шли по дороге менее получаса, причем далеко не самым быстрым шагом, но очень скоро стало ясно, что за столь непродолжительное время наша пара спасенных пленников уже по-настоящему вымоталась. Лидию в ее нынешнем состоянии можно понять, а вот Эдуард, будь его воля, с удовольствием избавился бы от своего дорожного мешка, в котором находились небогатые пожитки этой парочки. Как это ни печально, но такими темпами мы далеко не уйдем, и уж тем более вряд ли сумеем оторваться от погони.