— Это всего лишь три месяца, Саша, — тихо сказала Светлана. Они помолчали.

— Жаль, что мы не встретились лет пять-семь назад. А может быть, это и не важно. Главное, теперь я решила для себя, что не буду больше хвататься за мужа, как за соломинку, из страха остаться одной, но и выбрасывать на помойку тридцать лет семейной жизни считаю расточительством. Нельзя разбрасываться антиквариатом, — грустно пошутила Светлана. — Сегодня я поговорю с мужем. Каждый из нас должен решить сам, нужен ли ему рядом близкий человек или вторую половину жизни лучше прожить одному, а может быть, найти нового спутника.

— Хорошо, для себя я уже все решил. Буду ждать твоего ответа, даже если на это уйдет остаток жизни. В крайнем случае, если ты не выйдешь замуж за меня здесь, то… — он посмотрел вверх, — я дождусь тебя там, и уже точно никому не отдам.

Прощаясь с Александром, Светлана настояла на том, что должна вернуться домой на такси, а не в его машине.

Второй трудный разговор за вечер совершенно ее измотал.

Светлана сидела на диване, бесцельно перелистывая глянцевый журнал. Николай, до этого нервно ходивший по комнате кругами, сел в кресло напротив.

— Что дальше? — в десятый раз за вечер задал он вопрос, пытаясь возобновить разговор с женой.

Она ответила не сразу. Закрыв журнал, положила его на столик. Посмотрела на мужа и тяжело вздохнула.

— Я пыталась до тебя докричаться, старалась сохранить семью. Не знаю, все ли я сделала возможное, но поняла одно, как мне кажется, самое главное: жить так, как мы с тобой, — это преступление. Да, да, и не закатывай глаза. Нельзя жить вместе, когда любовь прошла, создавая видимость семьи, когда только перспектива раздела имущества заставляет людей оставаться в одной квартире.

— Значит, ты так все это видишь, — вскочив, Николай схватился за голову, заметался по комнате. Он не верил своим ушам, ведь когда-то семья была для Светланы всем! — Я-то, дурак, полагал, что семья держится на общности интересов, моральном долге, чувстве опоры, поддержки, а у тебя, оказывается, деревяшки — вот он, главный пункт, связывающий двух людей, — последнее замечание он почти выкрикнул, показывая руками на «стенку». — Я целыми днями работаю, чтобы лишний рубль в дом принести, сделать нашу жизнь, быт как можно более удобными, комфортными, а оказывается, никому это не нужно. Ей, видите ли, романтики, любви захотелось на старости лет. Это все Лариска, ее влияние. Я давно тебе говорил, что не может эта кляча пережить уход мужа, напоказ играет всю из себя такую супер-пупер современную.

— При чем здесь Лариса? — вступилась за подругу Светлана. — Наши с тобой проблемы до ее развода начались.

— Проблемы? — прокричал Николай. — А не скажешь ли ты мне, Джульетта, что за глобальные семейные проблемы у нас были? Я тебя бил? Денег в дом не носил? Пил с утра как сапожник? Чего тебе не хватало, что ты за этим хмырем, как собачонка, побежала?

Николай стоял красный, правый глаз дергался от нервного напряжения. Он уже не стеснялся и орал на весь дом. Временами он хватался за голову, хмурился и начинал тереть лоб, как будто пытался поймать очень важную мысль, убегавшую от него.

— Видишь, — с грустью отметила Светлана, — ты так ничего и не понял. Скажи, ты любишь меня?

— При чем здесь любовь? — взвился Николай. — Ты, ты завела себе мужика и не имешь никакого морального права рассуждать о любви.

— Хорошо, что ты не пытаешься соврать, — как можно спокойнее сказала Светлана.

— Да, куца уж мне. Сколько времени ты с ним уже спишь?

— Николай, как ты можешь? — Светлана вскочила. — Невыносимо слышать от тебя подобные пошлости. Я думала, ты знаешь меня лучше.

Светлана смешалась, хотела что-то добавить, но упрек Николая сбил ее с толку. Она закрыла лицо руками.

Николай посмотрел на жену.

— А что тебя удивляет? Ты обманываешь меня который месяц, допоздна сидишь якобы на курсах, подружки тебя покрывают, тряпки вон, смотрю, новые накупила, а я должен думать, что у вас платоническая любовь? Не смеши! Что у тебя, кризис старшего среднего возраста?

— Коля, я прошу тебя, прекрати, иначе мы сейчас наговорим друг другу столько гадостей, что потом назад дороги не будет, даже если мы и захотим. Присядь, а то тебя удар хватит. Да, я виновата перед тобой, что обманывала. Я признаю, я увлеклась. Не перебивай, выслушай. Я понимаю, что тебе тяжело это слышать, но он человек действительно неординарный. Главное, он подарил мне меня. Я жила ради семьи, ради пациентов. Я перестала быть просто женщиной. Стала превращаться в тетку, для которой все желания и мечты должны быть связаны или с семьей, или с работой, для которой страх остаться одной сильнее желания любить и быть любимой вновь.

Николай снова вскочил.

— Опять про любовь начала! Свет, нам же хорошо было, пока этот гад не появился. Ты мне, главное, скажи, что не так, я исправлюсь. Хочешь, буду цветы каждый день покупать, в кино сходим, в ресторан, а если хочешь, я летом отпуск возьму, и мы в Египет или в Турцию поедем.

— Коль, извини, но мне пора, — Светлана встала.

— Как? Куда? — не понял муж. Только сейчас он заметил две сумки, стоящие возле дивана.

— К нему побежишь?! — взвился он. — В койку… — взгляд Светланы не дал ему закончить фразу.