— Еще про детей тарахтела, к чему бы это?

— К алиментам, родной, — пожала плечами Лариса.

Олег уронил лопатку и замер. Лариса сидела с невозмутимым выражением на лице.

— У меня есть замечательный друг — гинеколог. Ни одна женщина перед ним устоять не может…

— Правильно, там стоять не положено.

— Лар, я не понял, ты на чьей стороне?

Заварив чай, поставил дымящуюся чашку перед Ларисой. Подумав, себе тоже налил чаю в большую кружку с изображением танцующей коровы.

— Смени свою мужланскую пластинку и постарайся в моем присутствии подбирать слова, говоря о женщине, и все мои стороны будут в твоем распоряжении.

Он сел напротив и набросился на еду, прихлебывая обжигающий чай.

— И готовила она плохо.

Лариса знала жену Олега. Целых полгода она ходила за ней и умоляла повлиять на мужа, заводившего краткосрочные романы. Тогда они еще были только начальница и подчиненный.

Лариса никогда не понимала, зачем искать мужика, который тебя бросил? Чтобы спросить почему?! Или принимать обратно мужа, у которого случился внезапный перерыв между интрижками. Что за постоянные унижения? Позже Елена выбрала выжидательную позицию, надеясь, что кобель нагуляется, но Олега страшно устраивало состояние женатого по паспорту и свободного по жизни мужчины. И вот на тебе… решила подать на развод.

— Ты бы видела! Пальтишко до пят, шарф намотан, как будто на улице минус двадцать, сапожки «в последний путь».

— Она выглядела на свою зарплату.

— Точно, а теперь решила выглядеть на мою. Молодец, книжек начиталась, сериалов насмотрелась. Слушай, а нам крокодильчик в бассейн на полставки не нужен? А то аквариум с пираньями клиентам уже приелся.

— Успокойся, я с Натальей переговорю. Добро твое, так и быть, постерегу, но… — остановила она Олега, оторвавшегося от тарелки, как только речь зашла о трудом нажитом имуществе, — только до следующего вторника. Возьмешь пару дней за свой счет, я дам ключ, отвезешь на дачу, в пристройку и на чердак. Костя туда почти не заглядывает, а на следующей неделе по делам в Москву собирался.

Услышав имя бывшего мужа, Олег поморщился, но благоразумно промолчал. Он никак не мог взять в толк, как можно развестись и сохранить хорошие отношения, позволяющие пользоваться бывшим совместным имуществом.

— Ты наелся?

Она смотрела как Олег подбирает остатки подливки кусочком хлеба.

— Мне нужно много есть, я еще расту, — сказал он жалобно, видя, что Лариса за ним наблюдает.

— Слушай, а давай ты татуировку сделаешь.

— Зачем?

— Скучно, можно будет порассматривать.

— Так сделай себе.

— Я хочу не на себе, а на тебе. Знаешь, как давно хочу?

— Сколько?

— Почти год.

— Так ведь больно! — возмутился Олег.

— Ты же мужчина. Неужели трудно сделать маленького дракончика или скелетик и надпись «Никогда тебя не забуду»? Два-три часа и готово. Я твои ковры стерегу.

— Но я не хочу, — заныл бойфренд.

— Вот именно, опять «я», «я», «я»! Эгоист ты, Олег. У всех есть, а у тебя нет.

— Так и у тебя нет.

— Потому что это больно.

— А мне нет?!

— Ты можешь потерпеть. Мы, женщины, терпим, когда рожаем, а ты не можешь какое-то тату?

— А инфекция?

— Тату не хочешь, инфекции не хочешь, а что ты вообще хочешь?

— Подойди к вопросу вплотную, на научной основе! К примеру, как известно, влияние женщины в темное время суток на мужчин значительно возрастает!

— Пойдем в комнату коньяк пить с кофе и мороженым, — сменила тему Лариса вместе с интонацией голоса.

— Да, — легко согласился Олег, — ты как всегда права: сытый желудок убивает страсть. Рюмочка-другая с кофеином разбудят во мне силы Минотавра, — разглагольствовал Олег, направляясь в комнату. Из бара, замаскированного под подставку для цветов, извлек пузатую темную бутылку и смерил взглядом содержимое.

Лариса осталась на кухне варить кофе, который Олег мог пить в любое время суток лошадиными дозами. Положив изрядную порцию ванильного мороженого в чашку с дымящимся напитком и вылив сверху рюмку коньяка, она накрыла сервировочный столик. Именно врожденное чувство прекрасного, присущее Ларисе, все и всегда делавшей красиво, аристократично, как считал Олег, и отвернули его от простеньких молоденьких козочек, которые облизывали «брошенного женой» симпатичного, хорошо обеспеченного. Начальница была «штучный товар», женщина до ноготка на мизинце, понимающая, что главная цель женской одежды — украшать, а не завлекать. Таких уже не выпускали. Вне офиса она была мягкая, покладистая, пушистая. Как она говорила, в женщине должно быть только одно твердое, железобетонное — ее характер. Внешне она должна быть не амазонкой с выжженной грудью, не дикой тигрицей, а домашней кошкой. Мужчин поражала ее женственность, она всегда была в юбках, чулках и туфлях на каблуках, что страшно злило претенденток помоложе, которые брали напором и нахрапом. Вулкан бушевал у Ларисы внутри, о чем по внешним проявлениям можно было только догадываться. Таких женщин Олег еще не встречал. Аристократка. Королева. Любая вещица в доме была не просто вещью, а маленьким произведением искусства, рассказывавшим свою историю и историю своей хозяйки.

Себе она налила коньяк в пузатую рюмку. Удобно устроившись на диване, они завели разговор о работе. Лариса традиционно посетовала, что «хозяин» в очередной раз предлагал ей завизировать сомнительную сделку. Пока она могла себе позволить не соглашаться: работа банка организована благодаря ее усилиям, убрать ее с этой должности можно только с риском нарушить прохождение финансовых потоков всего холдинга.

— Что ты, — обнял ее за плечи Олег, — банк практически на тебе держится. Ну, может, чуть-чуть на мне, — игриво подмигнул он Ларисе. — Холдингу без своего банка никуда. Жаль, что «шеф» наш только в производстве разбирается.