— Вы решили, что будете заказывать? — Александр вел себя спокойно, уверенно. Она же не знала, как с ним разговаривать, как себя вести. Ее одолевало странное смущение, не позволявшее взглянуть ему прямо в глаза. Он улыбался, искренне и обаятельно, явно наслаждаясь тем, что она не может справиться со своими чувствами. Они сделали заказ. Когда официант удалился, Александр спросил:

— Светлана Валерьевна, вам понравились цветы?

— Цветы? — Света замерла на миг. — Так это вы прислали?

Он кивнул.

— Но зачем так много? Знаете, я вовсе не избалована вниманием, зато Танечка, медсестра, пользуется большим успехом у мужчин. Мы решили, что кто-то из ее тайных обожателей в очередной раз ограбил оранжерею, — Света снова смутилась.

— Светлана Валерьевна, чтобы обойтись без банальностей и глупых фраз, давайте сделаем так. Мы с вами сейчас поболтаем минут двадцать ни о чем, о блюдах, винах, о погоде. Вы оттаете, и мы сможем нормально общаться.

Они выпили без тоста, просто так. Постепенно успокаиваясь, Светлана перестала стесняться и, отвечая на наводящие вопросы Александра, заговорила о своей работе, подругах, рассказала о намечающейся поездке в Париж. Смеясь, упомянула о том, что сегодня из-за встречи с ним она прогуляла курсы.

— Ничего страшного. Вы можете и дальше прогуливать. Я буду давать вам частные уроки.

— Вы говорите по-французски?

— Да, и еще на пяти языках.

Светлана с восхищением и восторгом взглянула на него.

— Не удивляйтесь. Я не гений и не шпион разведки. Просто жизнь так сложилась, плюс свободное время и любовь к иностранным языкам.

— Скажите что-нибудь по-французски, — попросила она.

— Да, многие считают, что любая фраза на этом языке звучит как комплимент, как признание в любви. Пожалуйста! Сэ ла дансе де канар ки ен сортан де ла мар се се ку ля ба де рэн э фон куа-куа.

Светлана слушала с замиранием сердца. Голос цвета топленного молока, как она определила для себя, обволакивал ее, ей слышалась в нем симпатия и даже больше. Ей мерещился плеск моря, корабли на рейде, тихая музыка, и она дотрагивается до него, гладит по волосам…

— Перевод вас интересует?

Светлана покраснела:

— Что-нибудь о любви?

Александр рассмеялся.

— Всего лишь слова из детской песенки, которую пели когда-то и в далеком СССР, только перевод был очень вольный. Называлась «Танец маленьких утят», помните?

Светлана кивнула.

— Вы разочарованы? — и, глядя ей прямо в глаза, серьезно добавил: — By ме плезэ боку. Светлана Валерьевна, не буду притворяться, мы уже не в том возрасте. Вы мне очень нравитесь.

Он взял хрупкую, почти кукольную чашечку и одним глотком выпил обжигающий эспрессо. Заглянул внутрь, нахмурился. Отставив чашку, посмотрел на Светлану, складки на высоком лбу разгладились.

Такого поворота событий Светлана не ожидала. Окончательно растерявшись, она забормотала:

— Но вы меня не знаете. Я совсем не идеальна. У меня часто меняется настроение.

Она осеклась, понимая, что говорит совсем не то, что следует. Совладав с собой, она пошутила:

— Как говорят подруги, у меня легкая походка и тяжелый характер.

— Это не важно, совсем не важно. Я имел ввиду, что вы нравитесь мне как женщина. Вы изысканная, вы совершенно неповторимая. Меня к вам тянет. Чтобы понять это, не надо знать человека много лет. Это или есть, или нет.

— Что вы от меня хотите услышать? — пораженная его словами, Светлана боялась поднять глаза, настойчиво изучая край тарелки, украшенный еле заметным молочно-белым матовым узором.

— Ничего, — он сделал паузу, — пока ничего. Я понимаю, что вы замужняя женщина и у вас есть семья, обязательства, но человек не виноват в том, что однажды, выйдя из дома, он встретит женщину, о которой грезил. Или, как я, умирая, увидел вас и почувствовал, как говорят немцы, парящих в животе бабочек.

Светлана молчала. И что теперь делать с представившимся последним шансом? Приятно, конечно, что понравившийся тебе мужчина почти любит тебя, но куда проще было бы просто пострадать, поплакать, пожаловаться и в конце концов успокоиться, а теперь как поступить, когда чувства взаимны? Ее тянуло к нему, и она готова была хоть сейчас бросить мужа, но, с другой стороны, уходить из семьи ей страшно не хотелось, потому что это поступок, а за поступки надо отвечать, что довольно сложно и очень напрягает. В народе говорят: «И хочется, и колется». Выходит, до измены надо еще дорасти, и не так-то просто переступить через свои понятия о чести и порядочности, наплевать на страдания близких людей, мужа, сына, родственников, на мнение окружающих.

Они сменили тему. Благодаря своему таланту рассказчика, Александр отвлек Светлану, и через четверть часа она уже забыла о его откровении. Вечер прошел весело и непринужденно. Ей было с ним настолько легко и просто, что, выйдя на улицу, она взяла его под руку, словно по привычке, но тут же, опомнившись, отдернула руку. Они шли по ночному городу. В двадцати метрах позади них бесшумно катила темно-синяя «Ауди» с водителем и охранником. Светлана не замечала эскорта, настолько была увлечена разговором. Александр в душе радовался, что догадался отпустить «Хаммер» с основным составом охраны, и воодушевленно рассказывал о Париже, других странах, читал стихи. Внутренний голос подсказывал Светлане, что надо вежливо попрощаться и идти домой. Прогулка под луной длилась более чем достаточно, надо заканчивать и вообще ставить точку в неначавшемся романе. Но она не хотела уходить, вязла, как в болотной топи, в его словах, жестах, взглядах. Как невыносимо трудно человеку выходить на мороз и пронизывающий ветер из домашнего тепла, так и ей было невозможно заставить себя закончить этот вечер. Она понимала: еще одна такая совершенно невинная встреча — и смотреть в глаза мужу она не сможет.