И этот Биркин вдруг исчез...

Это особенно злило Лину. Ей хотелось, чтобы он мог ее видеть в ее простеньком домашнем платье или в ослепительном капоте. Биркин был таким близким знакомым, что его можно было бы принять и в капоте, сославшись на нездоровье.

И однажды вечером Лина сказала Вики:

– Биркин, верно, неожиданно уехал из Петербурга куда-нибудь...

Варенцов вдруг вспыхнул.

– Не уезжал, Лина... Я его вчера еще встретил на улице.

– И вы разговаривали?

– Он сделал вид, что не узнал меня...

– Конечно, в самом деле не узнал?

– Конечно, в самом деле отвернулся, Лина... Я думал, что он умней! прибавил со злобным чувством Варенцов.
– Надеюсь, ты не очень жалеешь, что он больше не благоволит к нам?

– Какая скотина!
– вспылила Лина.

И тотчас прибавила:

– Точно он не знает тебя, милый!

Варенцов пожал плечами и презрительно промолвил:

– Верно, считает себя солью земли, потому что что-то болтает и чему-то сочувствует.

И снова вспыхнул, вспомнив оскорбительную для него встречу с Биркиным, о которой он не сказал вчера жене и которая напомнила Варенцову, что и он "чему-то" сочувствовал и даже об этом читал реферат.

"А теперь какой реферат!?" - подумал он.

– Я не думала, что Биркин так груб... Разумеется... мы незнакомы... И кузиночка Вава хороша! Вот дура!..

– А что?

– Пришла... Все осматривала. Злилась оттого, что она не может так жить... Ее-то друг, - я знаю, какой друг этот приват-доцент, с которым она всюду!
– проповедует акриды и мед, и она, как попугай, за ним... "Ах, Лина, какая ты стала буржуазка... Ты совсем изменилась... Вместе со своим Вики вы, говорит, изменили своим честным взглядам"... Ну, я без церемоний и назвала ее дурой... Надеюсь, она больше ни ногой.

– Потеря невелика!
– усмехнулся Варенцов.

– Еще бы! Я прежде думала, что она хоть и дура, но все-таки добрая... А выходит - и злая и... развратная... Удивляюсь, какой осел ее муж... Кажется, доволен своим менажем a trois... Воображаю, что станет она врать на нас...

Варенцов задумался и через минуту проговорил:

– Знаешь ли что я тебе скажу, Лина?

– Что, милый?

– Надо нам вообще быть осторожнее в знакомствах... Все-таки положение! Не следует компрометировать себя человеку, который...
– ты понимаешь, Лина?
– который может быть со временем государственным человеком и сделать что-нибудь хорошее для России!..
– не без апломба проговорил Варенцов.

– Умница!
– восторженно проговорила Лина.

В эту минуту горничная подала Варенцову письмо.

Он взглянул на почерк и сказал:

– От отца.

– Откуда?

– Городское...

– Отчего же он не пришел к сыну?.. Хорош отец!

Варенцов прочел письмо и, передавая его жене, смущенно промолвил:

– Читай, Лина.

Лина прочла необыкновенно грустное письмо ех-профессора... Он писал, между прочим, что не может пока повидаться с ним... а почему?.. Виктор, верно, догадается.

"Я все-таки думаю, - прибавлял отец, - что твоя жена - главная виновница в том, что ты служишь делу, которому не веришь, и будешь равнодушен к правым и виновным".

– Хорош отец!..
– озлобленно проговорила Лина.

– Удивляюсь, что еще не ругается... Он-то что делал и какому именно делу служил?..
– сказал Варенцов.

– Только разорил семью и... давно отшатнулся от тебя, вики...

– Да... Неосновательный и беспутный человек, не понимающий, что у нас иные задачи и мы живем в другие времена!
– высокомерно промолвил Варенцов.

– Эгоист твой отец, вот что!.. И смеет думать, что я могу влиять на тебя... Да разве это не вздор, милый?..

И Лина обняла Вики и напомнила, что они сегодня вечером едут на журфикс к директору департамента.

ПРИМЕЧАНИЯ

СОБЫТИЕ

Впервые - в газете "Русские ведомости", 1902, №№ 75, 79.

Стр. 239. Кретон - плотная хлопчато-бумажная ткань из окрашенной пряжи, часто с набивным рисунком.

Стр. 252. Сьюг - костюм (англ.).

П.Еремин