Я направился прямиком в покои Амали, но по пути все же зашёл на кухню и велел прислуге сделать Латифе чай с успокоительным.

В коридоре, где находилась спальня Амали и Рейджи, было тихо. Наложниц никто не охранял, ну разве что охранник на входе и ещё один в холле, которые следили за всем домом. Но я, кажется, проскочил незамеченным.

Я постучал в дверь, в комнате послышался шорох. Дверь приоткрылась и Амали растерянно уставилась на меня.

— Нужно поговорить, — сказал я и бесцеремонно вошёл в комнату.

— Тебе нельзя здесь быть, — сказала Амали, потупив взгляд и запахнув легкий полупрозрачный халатик цвета персика. Она подняла глаза, вопросительно взглянула, и вместо того чтоб выставить меня за дверь, закрыла ее и повернула ключ.

— Что-то случилось? — спросила Амали.

— Ты телевизор не смотрела? — спросил я, оглядываясь в поисках телевизора.

— Нет, я его вообще никогда не смотрю, предпочитаю книги. В чем дело, Азиз?

— В ОРМ явился Повелитель ракшасов. Убил Бодхи Гуру и еще триста человек. По новостям только что передавали.

Амали улыбнулась на одну сторону, непонимающе посмотрела на меня:

— Ты шутишь?

— Я совершенно серьёзно.

Амали растерянно продолжала смотреть, очевидно, ожидая еще каких-либо объяснений.

— Я думал, ты прояснишь. Ты говорила про Повелителя ракшасов. И вот он явился. Рассказывай.

— Это невозможно, это…

Амали порывисто зашагала к столу, налила себе вина в бокал, выпила залпом.

— Я не понимаю, Азиз. Ты говоришь, что в ОРМ явился повелитель ракшасов? Но это безумство! Это ведь легенды!

— Я только передаю то, что сам услышал по новостям.

Амали нахмурилась:

— Подожди, но что тебе нужно от меня?

— Хочу знать, как это связано с теми людьми с браслетами? Какэто связано со мной? И откуда ты знала, что он может явиться?

— Пророчество, — завороженно глядя на пустой бокал, сказала Амали. — Но я мало что знаю, если ты за этим пришел. Хочешь вина?

— Нет. Расскажи про пророчество.

Амали пожала плечами и налила себе еще вина.

— А я могу тебе доверять? — нехорошо усмехнулась Амали.

— Зачем мне выдавать тебя?

— Я не знаю, — пожала она плечами и грустно улыбнулась. — У тебя ведь был такой же браслет, как и у тех людей, которых теперь активно разыскивает орден.

— Я об этом ничего не знаю. Если бы знал, не пришел к тебе. Так зачем орден их разыскивает?

— Считает, что они и есть повелитель ракшасов, — она устало прикрыла глаза рукой, затем поджала губы, изучающе взглянув на меня: — Но раз Раван явился, может это и так. Вот только ты почему?…

— Потому что я не он. То есть — не они, — я тряхнул головой. — Подожди, как повелителем ракшасов могут быть сразу несколько людей? По новостям сказали, что он был один: десять голов, двадцать рук.

— Это не я придумала, Азиз.

— Хорошо, рассказывай все, что знаешь. Это касается и меня. Я должен знать. Расскажи про пророчество. Что это такое, откуда взялось?

Амали грустно улыбнулась, налила еще бокал, сделала маленький глоток.

— Наш орден основала великая пророчица Ямина, — медленно начала Амали. — У нее был невероятный дар. За тысячу лет ни один из провидцев не смог развить его даже близко к пророку, а она смогла. Она видела будущее на несколько веков вперед. Все ее пророчества записывались с особой тщательностью. И орден по сегодняшний день хранит их и стережет. Они скрыты ото всех и являются строжайшей тайной по велению Амара Самрата.

Ямина — знакомое имя всплыло в голове, как раз на ней я закончил читать ту свою книгу про десять великих ракта. А видимо стоило дочитать.

— И? Как это связано с Раваном и браслетами? — спросил я.

— Я не знаю, как это связано. Я могу только сказать, что орден знал о его появлении. Ямина видела его в своих видениях. А больше мне ничего не известно, как и связь между Раваном и браслетами. Может быть, и вовсе нет никакой связи. Твой браслет может быть творением хладных, я в это охотнее поверю. А Раван, если это и вправду явился он, скорее всего это произошло из-за последней деформации.

Я испытующе глядел на нее в надежде поймать на обмане или на желании утаить правду. Но Амали, кажется, говорила правду, а может быть, просто слишком тщательно скрывала.

— Что же там за пророчество? — сказал я, чувствую, что разговор заходит в тупик.

— Я знаю совсем немного, — Амали страдальчески закатила глаза. — И то, я узнала об этом после того, как покинула монастырь, будь иначе, я и слова бы тебе не сказала, — она как-то странно посмотрела на меня. Что бы это значило?

— А про браслеты? Ты говорила, они опасны? Почему? — напирал я.