Он сидел на коленях на том месте, опустив голову. Его ладони сжались на бедрах, но он не двигался. Молчал.

Он не знал, что она была там.

Сорча повернулась и вышла из комнаты. Она точно не дышала, пока не покинула западную башню.

Что она услышала?

Она прижалась спиной к стене, прислонилась головой, пока волосы не застряли в трещинах камня. Что это было? Что ей теперь делать?

Его слова звенели в ее голове снова и снова. Она делала его слабым.

Было ли это хорошо?

Глава одиннадцатая

Келпи и король

Сорча потерла глаза, зевнув, Уна тянула ее по коридору.

— Куда мы идем?

— Господин попросил тебя, милая.

— Господин? — спросила Сорча. — Зачем звать меня так рано утром?

— Я не могу сказать.

— Ты знаешь?

— Понятия не имею! Просто мило, что он попросил тебя. Он никого не вызывает так.

— И тут пора пугаться.

Сорча не знала, что думать, пока шла по коридорам в хлопковой ночной рубашке. Ее волосы торчали в стороны, кудри стали гнездом, которое почти не двигалось, пока она шагала. После сна ей приходилось сто раз проходиться гребнем по волосам.

Она часами приводила кудри в порядок. Когда они были короткими, было еще хуже, иначе она обрезала бы их.

— Погоди, — буркнула Сорча, вырывая руку. — Я не наряжена для встречи с Камнем.

— Камень? Ты дала ему прозвище?

От искр в глазах Уны ей стало не по себе.

— Я не буду звать его господином. Но нельзя встречаться с ним в ночной одежде?

— О, фейри не так скромны, как люди. Ты и так хороша.

— А вот и нет!

— Но если мы вернемся, то опоздаем. И я обещаю, господин не будет рад этому!

Сорча подула на кудри, упавшие на глаза.

— Какое мне дело до того, расстроится ли господин?

— Он был с тобой добрым, дорогуша! Ты должна быть доброй в ответ!

— Он был добрым? — она пыталась вспомнить, когда он успел проявить доброту к ней. Она не помнила такого. — Я не заметила.

— Ты не заметила ромашки на кровати?

— Это от Боггарт.

— И угощения, что лучше тех, кто делают на кухне?

— Ты пробовала новые рецепты. Я видела, как ты их пекла!

— И в твоих сундуках стало больше платьев, чем я помнила!

Сорча пожала плечами.

— Я нашла в хижине ведьмы сундук с одеждой моего размера. Я не вижу его доброты. Ты не помогаешь, Уна.

— Если бы ты посмотрела, поняла бы, что это все его рук дело.

— Я хорошо вижу, — она пригнулась под низкую балку, Уна легко прошла там. — Но он снова прятался.

— О, милая, он не прятался. Но он делал так, чтобы тебе было удобно.

— Сомневаюсь, — буркнула она.

Уна толкнула ее за угол, провела по комнате, которую она не узнала, и в боковую дверь замка. Сорча развернулась, уперла руки в бока.

— Я не знала об этой двери! — как она могла? Уна закрыла ее, и дверь слилась со стеной. — Странно.

— Да? — низкий голос Камня словно погладил ее спину.

— О! — Сорча развернулась, прижалась спиной к холодной стене замка. — Я не знала, что ты был там.

— Понятно, — он вышел из тени. Черные штаны покрывали его ноги, его темный плащ скрывал его тело, сливался с тенями. — Хоть не ясно, почему тебе не искать меня? Уна должна была сказать, что я просил твоего присутствия.

— Она сказала, что ты меня вызвал, — Сорча вскинула голову. — Я не люблю, когда меня вызывают и вытаскивают из постели.

Он опустил взгляд. Пылающее прикосновение взгляда лишило ее колени сил, она прижала ладони к стене. Он, казалось, видел сквозь хлопок рубашки. Было видно ее лодыжки, и почему-то создавалось впечатление, что он видит всю ее.

Сорча притянула воротник к шее.

— Зачем ты хотел меня видеть?

— Я подумал, что мы можем позавтракать вместе.

— Завтрак? И я не могла одеться для этого? — она поежилась. — Уже скоро выпадет снег.

— Я бы с радостью принял вину за твою дрожь, если бы сам решил не позволить тебе одеться, — Сорча большими глазами смотрела, как он снял плащ со своих плеч и протянул ей. — Позволь.

— Как вежливо, — отметила она.

Кристаллы на его лице уже не казались странными. Она видела его за шрамами и жестоким проклятием. Но она хотела скривиться, увидев новый порез на челюсти.

Она укутала плечи плазом, его тепло окутало ее. Она вдохнула и выпалила, не думая:

— Почему ты всегда пахнешь мятой?

Его удивленный смех был бальзамом для ее тоскующей души.

— Почему ты спрашиваешь?

— Вряд ли это черта Туаты де Дананн. Бран не пахнет мятой, хоть он того же вида, что и ты.