– Может, нам как-нибудь удрать отсюда? – предложил он. – Мы могли бы подняться вверх по Негрито.

– Только после того, как я повидаюсь с Фавелем, – твердо сказал Уайетт.

– Ну, ладно, – вздохнул Доусон. – Останемся и повидаемся с Фавелем, может быть. – Он помолчал. – А где именно Рокамбо перегруппирует свои части?

– К востоку, в стороне от прежней дороги, милях в пяти от города.

– Святые угодники! – воскликнул Доусон. – Да ведь туда, кажется, отправились Росторн и другие?

– Я стараюсь не думать об этом, – сухо сказал Уайетт.

– Извините, – угрюмо сказал Доусон. – Извините меня за мой глупый поступок, ну, с автомобилем. Если б не я, мы все были бы вместе.

Уайетт с удивлением посмотрел на него. Что случилось с Доусоном? Это был не тот человек, которого он в первый раз увидел в клубе Марака, – большой известный писатель. И не тот, который в камере послал его к черту.

– Я как-то уже спрашивал вас об этом, – осторожно сказал Уайетт, – но вы чуть не съели меня...

Доусон поднял глаза.

– Вы хотите спросить, почему я пытался украсть вашу машину? Я вам скажу. Я испугался. Большой Джим Доусон испугался.

– Вот это меня все время смущало, – задумчиво сказал Уайетт. – Это не похоже на то, что я слышал о вас.

Доусон горько усмехнулся и ответил без тени юмора:

– То, что вы слышали, муть. Я трус.

Уайетт бросил взгляд на его руки.

– Я бы так не сказал.

– Понимаете, какая смешная вещь. Когда я столкнулся с Розо и понял, что мои слова на него не действуют, я должен был бы испугаться, но вместо этого пришел в ярость. Со мной ведь раньше ничего подобного не случалось. А что касается моей репутации, то это все подделка, грим. Да в этом не было ничего трудного – поехал в Африку, подстрелил льва, и ты уже герой. С помощью таких вещей я заработал себе репутацию, как говорят китайцы, создал бумажного тигра. А журналисты! Просто диву даешься, до чего они неразборчивы.

– Но для чего все это? – спросил Уайетт. – Вы же хороший писатель, все критики согласны в этом, вам не нужны никакие ходули.

– То, что думают критики и что думаю я, – разные вещи, – сказал Доусон, разглядывая пыльный носок своего ботинка. – Когда я сижу перед пишущей машинкой с чистым листом бумаги, у меня в животе появляется противное сосущее чувство. И когда я заполняю этот лист своими текстами, выпускаю книгу, это чувство усиливается. И каждый раз, когда выходит очередной роман, я предполагаю страшный провал и должен что-то придумать, чтобы читатели покупали его. Так и появился Большой Джим Доусон.

– Вы все время стремитесь к невозможному – к совершенству.

Доусон улыбнулся.

– И буду стремиться снова, – сказало он бодро. – Но теперь я думаю, что не буду бояться.

Несколько часов спустя Уайетта разбудили. Он не помнил, как заснул, и когда открыл глаза, почувствовал, что все части тела затекли, суставы ныли. Он зажмурился от яркого света фонаря.

– Кто из вас Уайетт? Вы?

– Я Уайетт, – сказал он. – А вы кто? – Он отбросил одеяло, которым кто-то заботливо укрыл его, и, взглянув вверх, увидел крупного бородатого человека, смотревшего на него.

– Я Фуллер. Я искал вас по всему Сен-Пьеру. Вас хочет видеть Фавель.

– Фавель хочет видеть меня? – воскликнул Уайетт. – Откуда ему известно о моем существовании?

– Это целая история. Пошли.

Уайетт с трудом поднялся на ноги и посмотрел через открытую дверь на улицу. Начало светать, и Уайетт смог различить силуэт стоявшего там джипа. Мотор его тихо урчал. Он повернулся к бородатому.

– Фуллер? Вы – англичанин, один из тех, кто живет на Северном побережье, в Кампо-де-лас-Перлас?

– Точно.

– Вы и Мэннинг.

– Да, да, – подтвердил Фуллер в нетерпении. – Пошли, у нас нет времени на болтовню.

– Подождите, я разбужу Доусона.

– Времени нет, – повторил Фуллер. – Пусть он останется здесь.

Уайетт сурово посмотрел на Фуллера.

– Послушайте, этого человека избили головорезы Серрюрье из-за вас. Мы были на волоске от расстрела. Нет, он поедет со мной.

К чести Фуллера, он слегка смутился.

– Ладно, давайте в темпе.

Уайетт разбудил Доусона, быстро объяснил ему ситуацию, и Доусон встал.

– Как же, черт возьми, он узнал о вас? – был первый его вопрос.

– Фуллер объяснит нам это по дороге, – сказал Уайетт тоном, не оставлявшим сомнений в том, что Фуллеру и впрямь придется заняться разъяснениями.

Они сели в джип и отъехали. Фуллер сказал:

– Фавель со своим штабом разместился в «Империале».

– Черт, – воскликнул Доусон. – Мы могли бы не двигаться оттуда ни на йоту. Мы там были вчера.

– Правительственные здания подверглись бомбардировке, – сказал Фуллер, – ими какое-то время нельзя будет пользоваться.