— Прекрасно. А кого поумнее рядом нет? Амалии там или Рика? Вы ж забудете все… — он тяжело вздохнул, — ладно, слушайте. Есть пару новостей, и все они не самые лучшие. Разве что кроме той, что ваша подружка все еще жива.

Я не мог сдержать вздох облегчения, ведь в подсознании боялся, что ее всё-таки решат казнить сразу же. Похоже, мою эмоцию услышал Аластор и невесело хмыкнул.

— Рано радуешься, Моррисон. В общем, по порядку. Я смог связаться с ангелом. Его, кстати, зовут Рухиэль. В общем, этот крылатый рассказывает, что Рай сейчас на ушах стоит. Кейт демонстративно вывели на главную площадь перед Небесным штабом, после чего приковали к столбу и вызвали крылья. Цитата, которую мне повторил Ру: «В напоминание о том, что предателей даже Ад не может изменить и исправить, о том, что темные создания так и останутся ими, а чернокрылые — лишь ошибка наших миров, мы подрежем ей крылья!» Насколько я понял, ей прям под корень подрезали перья. Ощипывать, слава Великим Силам не стали, но и мы теперь понимаем, что она не может улететь, значит, наш план усложняется. Потом её держали еще целый день на площади, и проходящие мимо могли делать с ней что-угодно. На самом деле, даже я не настолько жесток. Да что там я? Не помню, чтобы когда-нибудь так делали демоны! Я имею в виду, что у нас, если и прилюдные казни, то мы сразу рубим, а не измываемся при всех, — пояснил Аластор и вздохнул. Кажется, его голос впервые приобрел оттенок тоски и печали за кого-то.

На некоторое время наступило молчание. После чего он продолжил:

— Проблема в том, что ее даже не у них дома держат. Кейт в Облачной темнице, которая считается самой крепкой во всех измерениях. Она до зубов напичкана охраной, и пробраться туда почти невозможно. Кейт можно будет выпустить только тогда, когда ее поведут на казнь, либо как-то убедить их сделать это раньше. Но вроде он говорит, что у него там есть свои люди в этой тюрьме. Может, и получится. Буду держать вас в курсе событий. Есть еще вопросы?

Казалось, я потерял дар речи. Хотелось кричать, ненавидеть весь мир, просто самому полететь наверх только, чтобы спасти Кейт, но мы не могли. Её нужно было доставить на Землю к ее испытанию. Как мы надеялись, что оно будет в Лондоне, а не где-то в Вероне или даже тут. Но мои мысли занимали вещи потяжелее, чем переживания о том, что ей нужно выполнить задание.

Ангелы. Они кичатся своим благородством и состраданием к смертным, заставляют их молиться Богу и остерегаться грехов, а сами не лучше. Они ненавидят предателей, это понятно, но ведь, наверняка, и половина из них точно не слышала всей истории Кейт. По сути, у нее просто не было выбора, а сейчас я слышал о том, что ей подрезали крылья. Самое подлое, что можно только сделать с любым существом на этом свете — обрубить все пути к полету. Не дать ему чувствовать свободу, показать, что ключи от нее потеряны и все, что остается — сидеть в клети и ждать своего смертного часа.

— Нет, вопросов нет. Держите нас в курсе, если появится еще какая-то информация, мы все очень нервничаем, — ответил за меня Крис.

Камень, зашипев так, будто на раскаленные угли попала горячая вода, перестал светиться, оставляя нас в полной тишине.

— Чертовы ангелы, — добавил мой друг и положил руку ко мне на плечо. — Ты как?

— Отвратительно, — честно ответил я, откладывая амулет на стол и роняя лицо на руки, которыми зарылся в волосы.

Я просто не мог поверить в то, насколько могут быть мерзкими эти создания. Как они вообще, могли додуматься до таких мер!? А самое главное — разъяренные ангелы ведь, наверняка, могли сделать с Кристал что-то непоправимое за то время, пока она вот так простояла посреди площади у столба с подрезанными крыльями и не имея абсолютно никакой возможности хотя бы защитить себя.

Я понял, что мои руки дрожат от гнева и, абсолютно ничего не говоря Крису, пошел прочь. От таверны, вдаль, вдоль каналов. После я перешел на бег, пока не оказался в каком-то небольшом саду. Там я упал под дерево и со всей злости и силы ударил кулаком об землю. Снег будто осколками разлетелся из-под них, вновь опадая на землю и морозя руки. Черт! Как же я их всех ненавидел, чертовы ангелы, низкие существа, которым всего лишь повезло родиться с белыми крылышками! Эти создания даже не имели понятия о том, что значит сострадание или обычная жалость! Зачем же в нашем мире все так неоднозначно? Почему мы должны вот так вот мучиться? За что? Я закрыл глаза и почувствовал, как по моим щекам текут слезы. Горячие и соленые капли попадали в рот, а желание убивать возрастало с каждым разом.

— Сын мой, что произошло и почему ты сидишь под деревом? — Спросил подошедший ко мне священник.

Ну, да, я и забыл, что наши силы подавлены. И, видимо, мы спокойно могли находиться на священной земле. Я обернулся. За мной находился величественный собор, к которому то и дело, что подходили люди. Они искали здесь ответы. Как иронично, неужели сама Судьба привела меня сюда, чтобы я почувствовал еще большую беспомощность, чем до этого?

Вздохнув, я глянул на обратившегося ко мне мужчину. Обычный священник в черной длиной сутане, на которой в свете солнца блестел крест, а в руках была Библия. На вид не больше тридцати пяти. Рукой я попытался быстро смахнуть слезы и, переведя дыхание, негромко произнес:

— Ангелы. Они… не слышат моих молитв.

Мне казалось, что мой голос больше похож на предсмертный хрип умирающего, ведь было полное ощущение, что я погибаю. Что силы кончаются, а желание сброситься со скалы возрастает с каждым днем.

— Разве есть им есть до меня… обычного парня… дело? Наверняка… своих проблем хватает, — я криво ухмыльнулся. Мне буквально претило говорить о том, что я априори знал гораздо больше какого-то смертного. В мыслях был всего один вопрос — что он может ответить мне на это?

— Почему ты так уверен? Каждое испытание, что дается нам Господом — очередной этап на пути к счастью. Судьба распоряжается так, чтобы мы выполняли эти задания, а Господь наблюдает. Ангелы же защищают, — спокойно сказал священник, после чего подал мне руку. — Однако, не стоит сидеть на снегу, простудишься.

Я не хотел, да и не мог сейчас спорить с ним, так что встал и отряхнулся. Кажется, что мой опрометчивый поступок был не самым умным. Ведь выбежал даже без верхней одежды, из-за чего начинал со временем подмерзать.