Шрифт:
Анри Маркович
Память
Николай Иодловский
Отца ужалила война
(триптих)
Памяти отца
Битва за Берлин
Привал
Бункер
Григорий Егоркин
Этот Май
Ушедшим однополчанам и командирам
Ольга Бондаренко
И. В
Базар в дни войны
Александр Точнов
Война
Уже фашисты были в Химках,Казалось, что Москва падёт…Но снова в хронике и снимкахВнезапный этот поворот!Бойцы из корпуса ДоватораСмертельный развязали бой.В снегу взрывались детонаторы,Панфиловцы кричали: «Стой!Не пропущу, фашист проклятый,Испепелю тебя, сожгу…»И ополченцы шли с АрбатаНавстречу грозному врагу.Не торопил событий Жуков.Бойцы ощерились, как львы.Победа зарождалась в муках,На всех путях зияли рвы.Разгром нацистов под МосквоюФашизма означал закат.О, внук, склонись перед героем,Ведь заслонил тебя солдат!
Отец мой помнил этот бой,И как не помнить в жизни нашей,Он мстил неистовой пальбойИ был для гитлеровцев страшен,Разил врага и день, и ночь,Пехоте пробивал дорогу.Он взводным был, все страхи прочьИ, не надеясь на подмогу,Кричал: «Огонь!» – и падал враг.Опять: «Огонь!» – и вновь – победа.И был совсем подавлен страх…Как будто стал ему неведом.Отец мой был богатырём,Каким-то страшным исполином.Кругом стрельба, снарядов гром.Он, как военная машина,Стал возбудителем огня, —Три ночи бился и три дня!И победил, отхлынул враг.Он удержал победы стяг!.
С большим трудом был отвоёван дом.Под ним подвала два, как будто залы.И ночь пришла израненным зверьком,А ночевать – начальство приказало.Спокойнее ночлега не найти,Должны подвалы эти подойти.В одном из них – бойцы отца и он,В соседнем – чей-то автобатальонИ экипаж израненного танка.Их посетила подлая «болванка»И все погибли – это был не сон.И во вторую роковую ночьТам ночевали только смельчаки,Что головой своей рискнуть не прочь,И думали, наверно, чудаки:Снаряд, мол, избежит повторной встречи,Ведь это математику калечит.Но прилетел он всё-таки опять,Наверно, немец бил прямой наводкой,В то самое окно, донельзя чётко,И вновь пришлось ребятам умирать.И в третью ночь фашист принёс его, —Но не было в подвале никого.
У Геббельского бункера уже,А пули разжужжались до предела.Ох, не споткнуться бы на виражеИ уцелеть – желанней нету дела.В одном из залов, вроде – никого,А вот, в другом,Он вдруг услышал: «Алик!»Отец немедля на пол,Волшебство,Что вовремя по имени назвали.Над головою пули пронеслись,Противный визг услышал, жив ей Богу.Товарищ по войне отцу спас жизнь,Бойцу, к несчастью, прострелили ногу.Промчалось только нескольких секунд, —Теперь фашист сражён отцовской пулей.Незабываем на своём векуСпасенья крик…Вот смерть и обманули…
Ох, этот глупый май,чтоб драли его черти!Подходит он, и тыневольно вспоминай:кто в мае вступит в брак,промается до смерти —народная молва.Что делать – месяц май.Ах, этот гордый май!Пройдя в строю единомс портретами бойцов,по полной наливай.Чтоб не забыть Хатынь,«катюши» под Берлином,блокадный Ленинград.Таков он – месяц май.Ух, этот гулкий май!В казачьем батальонеделились пополами «прима», и сухпай.Короткий бой, наряд,НП на терриконе,ночные трассера…Всё это – месяц май.Эх, этот горький май,от слёз мужских кипящий!Мы здесь пока, а тешагнули через край.Кто в мае с честью пал,бессмертие обрящет —окопная молва.Воздай им, месяц май!
Здесь я вспоминаю пехоту.Отчизны суровой сыны,Вы делали смело погодуНа картах последней войны.Вы живы! Далёкое – близкоИ память живая светла.На страже стоят обелиски,В них нету ни злобы, ни зла.Покой, тишина среди сосен. .Преддверием чёрных полосУгрозы, что ветер доноситКак новое время для слёз.Нам стойкость ещё пригодится,Не славя ни хищи, ни лжи,Умрём, как твои пехотинцы,Упав у последней межи.
Из сердца, из памяти ложкойЧерпай! – мне не жаль ничего.Морошка! – отдам за картошку!Купите, купите её!Голодный. Он ест понемножку.Еда! Этот сказ про неё:На углях вкуснее картошка,В мундире сытнее всего.А сахар и хлебные крошкив махорке, в мякине трухи!.Однажды сменяли серёжкиНа склянку, где были духи.Но в год урожайный роскошноНадеждой сияет жильё.Картошка! отдам за серёжки!Купите, купите её!.
Боец не стар был и не молод —Два ордена, звезда одна.Забрал родных блокадный голод,Оружие дала война.В огне пылало Бологое.Бомбили немцы всё кругом.В руинах и село родное,Где раньше бегал босиком.Сжал кулаки солдат до хруста.Не соль невыплаканных слёз,Не боль, не горестные чувства,А месть к Рейхстагу он пронёс.