Но другие страны евреев не принимали и массово выталкивали их обратно, к Гитлеру. Направить корабли с евреями на Мадагаскар, где переселенцев, вероятно, ожидала бы судьба сосланных на остров Назино, не давали подводные лодки Британии.

12-летняя Маргарет Робертс – в будущем «железная леди» Тэтчер, – собирала деньги на успешный выкуп еврейской подруги своей сестры, которую не выпускали из Австрии в Британию, но такие случаи были единичными.

Евреев, не сумевших бежать, стали расстреливать – сначала только мужчин, потом и женщин с детьми. Исполнители расстрелов стали сходить с ума от того, что делали. Тогда кустарные убийства заменили промышленными, в лагерях уничтожения.

Методика была отработана еще до войны, когда по программе «эвтаназии» – ликвидации психически и неизлечимо больных – в Германии задушили газом около 70 тысяч человек. И теперь небольшая команда опытных убийц отправилась оборудовать комбинаты смерти в покоренные земли.

Крупнейшим предприятием этой системы стал Освенцим в Польше – подальше от немецких глаз. В Германии программу «эвтаназии» пришлось закрыть из-за протестов населения. А в Польше уже не было ни свободной прессы, ни немецких профессоров и священников, ни полноправного населения. От Германии до этих фабрик смерти было как от Москвы до Мордовии, где количество заключенных на 100 тысяч населения и сегодня самое высокое в мире.

Лагерь в Освенциме Гиммлер поручил построить Хёссу. И Хёсс его построил как «просто» концлагерь для политических противников режима, уголовников, иеговистов и вообще людей с отклоняющимся поведением. В такие концлагеря сажали на неопределенный срок, вплоть до исправления.

Хёсс не без гордости вспоминал, как он расстреливал преступников, приговоренных штатскими судами к различным срокам лишения свободы. После приговоров в силу вступало «здоровое народное понимание». Хёссу поступал приказ, подписанный тем самым Мюллером: расстрелять по прибытии в лагерь. И Хёсс их расстреливал:

Один многократно наказанный половой преступник заманил в Берлине восемнадцатилетнюю девушку в переднюю, изнасиловал там, а потом задушил. Суд приговорил его к 15 годам тюрьмы. В тот же день его доставили в Заксенхаузен для экзекуции. Я и сейчас вижу, как его выводят из машины по прибытии в промзону. Циничная ухмылка, распутный вид, опустившийся, раньше времени постаревший малый, типичный асоциал. Этого закоренелого преступника РФСС велел казнить без промедления. Когда я сообщил ему о расстреле, он стал бледно-желтым, начал завывать, скулить и буйствовать. При этом он молил о пощаде – отвратительная картина. Его я тоже распорядился привязать к столбу.

Испытывал ли этот безнравственный субъект страх перед «загробной жизнью»? Иначе я не могу объяснить его поведение.

Расстреливал Хёсс и членов польского Сопротивления, стойкость которых вызывала у него уважение, смешанное с ностальгией бывшего человека. Расстреливал иеговистов, убежденность которых Гиммлер ставил эсэсовцам в пример наравне с фанатизмом камикадзе. На группе из 900 советских военнопленных в Освенциме впервые испытали газ «Циклон-Б». Однажды Хёсс был вызван к Гиммлеру и тот отдал ему устный приказ: подготовить лагерь для массового убийства евреев.

В своих мемуарах Хёсс утверждает, что изначально он и сам не знал об окончательном назначении Освенцима:

Концентрационные лагеря были задуманы, отчасти также непреднамеренно, для их превращения в места уничтожения огромных масс. От РСХА комендантам передали обширные информационные сводки о русских концентрационных лагерях. От бежавших из них узников становилось известно всё до мельчайших подробностей об организации этих лагерей и положении в них. Особенно подчеркивалось при этом, что путём организации огромных принудительных работ русские уничтожали целые народности. Если, к примеру, при строительстве канала до конца расходовались заключённые лагеря, вновь создавались тысячи кулаков или других ненадёжных элементов, которые спустя некоторое время так же полностью расходовались.

Намеревались ли таким способом постепенно подготовить комендантов к выполнению новых заданий или сделать их невосприимчивыми к условиям, которые медленно созревали в лагерях?

Почему бы не поверить Хёссу? Зрелища массовых убийств доводили до состояния шока большинство людей, которым пришлось наблюдать их впервые, в том числе Гиммлера, упавшего в обморок. Естественным было бы и для Хёсса до поры до времени не представлять, что такие убийства возможны. Это уже после «впервые» начинается расщепление сознания, часть которого контролирует кровавую рутину, а другая часть – чтение сказок своим детям.

И однажды Конрад Морген приехал к Рудольфу Хёссу по делам службы.

* * *

К этому времени Морген уже многое пережил. В мае 1940 года его демобилизовали, и он вернулся в Берлин. Судейский отдел кадров предложил Моргену службу в Главном судебном управлении СС – у эсэсовцев была особая, ведомственная подсудность. И Морген согласился.

Первым местом новой службы Моргена стал эсэсовский суд в Кракове. После войны он вспоминал:

«Представьте: я изучал право, а также немного ознакомился с традициями германской государственной службы во время трех-четырех лет моей юридической практики. От увиденного там волосы вставали дыбом. Это было подобно туче саранчи, которая опустилась на страну, чтобы сожрать ее… В каждом учреждении встречались самые некомпетентные чиновники, которых нельзя было использовать в рейхе. И каждый из тех, кто там приземлился, был человеком, который не желал быть солдатом на войне и видел возможность набить себе карманы. На одной стороне было вопиющее обнищание населения, а на другой – пьянство, расточительность и коррупция».