– Нейробион. Что это такое?

– Витамины В1, В6, В12 в одной ампуле.

– А лирика, адаптол.

– Снимают неврологические боли, в том числе и после операций.

– Странно. Я никогда не слышал о таких лекарствах.

Слава Богу, написал отказ от «лечения» остеохондроза психотропной дурью. За две недели развалится вся печень и ты точно станешь «петрушкой в ступоре – Театральная, 21».

Журавлев продолжает читать мою украинскую карточку.

– А вот это лекарство мы применяем. Правда, нашим аналогом.

– Нейрохирург мне сказала, что если боли будут очень сильными, сразу выпить только одну таблетку в виде эксперимента. Проверить, будет ли она действовать в направлении снятии болей.

– И вы пробовали?

– Нет. Я пришел после консультации к своему врачу. Она, посмотрев на диагноз и назначение, была очень разочарована. Поэтому я и остался на анальгине, витаминах и ревмотоксикане (мелоксикане).

В конце концов, после двух часов допроса («беседы») был сделан заключительный диагноз.

– Если бы не ваш шейный остеохондроз, я бы признал вас трудоспособным.

Стоило только ради этого тратить русский стольник на «экскурсию по Канатчиковой даче» в шуйском упрощенном варианте.

Через неделю появляюсь у невролога. Прошу выписать мне направление к хирургу. Говорю ей.

– Был на Театральной (врач весь внимание), приехал поздно, принимал один Журавлев. Прием длился около трех часов. Мне было странно, что он увидел признаки своих пациентов в том, что я приехал работать учителем в Россию.

– Я с вами полностью согласна. Там есть врачи получше.

Мне стало холодно. Слава Богу, не попал в их руки. С той «консультации» я бы не вышел. Поставили бы «острый психоз» и на профилактику для много говорящих, по желанию колобовской больницы и УФМС Гараниной.

– Он ничего, кроме остеохондроза, не нашел. В карточке ничего не написал. Проверил меня иголками. Ничего, кроме гастрита.

– Вы попали не к тому врачу. Это далеко не лучший врач.

Глаза невролога недобро сверкнули.

– Вы не могли бы выписать мне направление к хирургу?

– Я вам ничего не выпишу. По вашему диагнозу вам нужно обращаться к психиатру.

– Вы этот диагноз не ставили. Он выставлен под бомбежками. Тогда его можно было поставить каждому второму. Да еще восемь лет нам не давали спать соседи. Били по ночам в потолок. Поэтому полное нервное истощение.

В ответ тишина. Сорвалось. Видимо, Разумова, узнав, что я взял талончик, попросила меня «полечить, где надо». Увы! Сговор врачей в шуйской больничной среде обычное явление в и доказать его практически невозможно.

Врач, смягчившись, говорит.

– Если соберетесь к хирургу, позвоните сначала в регистратуру. Там очереди. И только он может дать направление к ортопеду.

– А вы не могли бы назначить мне лечение?

– Вы не мой пациент. У вас нет стадии обострения.

Прощаемся. Выхожу на улицу. С души как камень свалился. Бог меня точно упас. В какой ужас можно было вляпаться в один миг. Так здесь погибают тысячами. Не то сказал, не тому и вот, все уже знают – «он того, там лежал». В России это приговор навеки. После пусть говорит, что хочет. Вслед будет раздаваться только хохот сапиенсов. У нас Свобода Слова. Но только после Театральной, 21.

Тридцать первого октября 2015 года. Канун Хэллоуина. Звонок. Ба! Кому бы не пропасть. Журавлев Валентин Борисович! Слегка подшофе. Субботнее дежурство в отделении. Делать не фиг.

После экскурсии на Театральную прошло ровно пять месяцев и вот, на тебе! Без всяких прелюдий и вступлений зовет ложиться прямо сейчас в отделение.

– Зачем? Остеохондроз не один психиатр в мире еще не вылечил. Неврология и психиатрия разные направления медицины.

Журавлев не отстает.

– Не разные, а родственные. Мы вас подлечим.

Вторжение напролом к нам в дом длилось девять минут. По телефону с записью и прослушиванием. Выслушав все мои доводы, врач был очень разочарован. Валентин Борисович доставал один пряник за другим. Операция «лечим остеохондроз в дурдоме» закончилась на очень жалостливой ноте.

– Вы еще молоды, а у вас такие проблемы, вы не работаете, как вы будите жить дальше, пожалейте себя, а мы вам готовы помочь.

Вежливо утешаю психиатра и говорю:

– Если вам так жалко меня, помогите мне лечь в неврологию. Я Вам в ноги поклонюсь.