Теперь Вере исполнялось тридцать три. Посторонние мужчины обычно думали, что ей нет и тридцати. Пожилые женщины полагали, что она старше своих лет. Девушкам было плевать не её возраст, а ровесницы, те, конечно, не ошибались. Вера была светловолосой и сероглазой. Она могла бы позировать для скульптуры девушки с веслом, из тех, что стояли в парках советской поры.

С развода прошёл почти год. В это время Алексей, которого Вера знала почти всю взрослую жизнь, раскрылся с совершенно неожиданной стороны – он выставил бывшую жену на улицу из её же собственной квартиры. Жилплощадь была куплена Вериным отцом в подарок на свадьбу, и из наивного благодушия оформлена на зятя, ещё до даты их официального бракосочетания. Но ничего Вера Алисии рассказывать не стала (кому это интересно?) и не расплакалась, хотя ей вдруг очень захотелось.

– Алиса, ну успокойся, пожалуйста, никто ведь не умер, не заболел, и война не началась, – повторяла Вера обычное своё заклинание для улучшения настроения. Оно подействовало. Алисия перестала плакать и начала озираться по сторонам.

Крупная женщина с платиновыми волосами, взбитыми в высокую причёску, появилась в проёме входной двери. Одета женщина была в пушистую шубу, которая делала хозяйку ещё крупнее. Не останавливаясь и не обращая внимания на людей на диванах, женщина направилась к только что освободившемуся сотруднику офиса.

– Вообще-то тут очередь, уважаемая, – с металлом в голосе сообщила ей Вера.

Женщина огляделась с таким видом, как будто только что проснулась, прямо здесь, в офисе Аэрофлота, но узнать это мерзкое место не смогла.

– Вы за нами будете, а все эти люди здесь – впереди нас, к сожалению, – сообщила Вера.

– Я насчёт бонусной карты, – женщина попыталась испепелить Веру взглядом. – Насчет бонусной карты – без очереди! – заверила женщина, в её голосе сквозила угроза.

– Уважаемая, мы тут все насчёт бонусной карты. Нам всем – без очереди. Тут, видите ли, очередь из тех, кому без очереди. Не расстраивайтесь, очередь быстро идёт, – поддержал Веру пожилой мужчина с соседнего диванчика.

Женщина в шубе попыталась испепелить и его. Он твёрдо перенёс тяжёлый взгляд, даже улыбнулся ей и изящным жестом указал на свободное место на одном из диванчиков. Женщина резко развернулась на прогнувшихся под её весом тонких высоких шпильках и, обдав окружающих изморозью со своей шубы, устремилась наружу, громко хлопнув дверью.

Алисия перестала плакать. Она не говорила по-русски, поэтому не поняла, что произошло. Она словно заворожённая смотрела на высоченные шпильки остроносых сапог женщины. А после того, как та удалилась, попробовала рассмотреть тротуар сквозь стекло витрины – ничего не изменилось, тротуар оставался таким же скользким и бугристым. И по нему размашистой походкой уверенно шагала женщина на шпильках.

– Как она это делает? – спросила Алисия. Вера пожала плечами.

Алисия приехала в Москву во второй раз в жизни. Двое других испанцев, которые её сопровождали, уже много раз бывали здесь. Им здесь понравилось всё, кроме еды. Но еде в свои тридцать лет парни большого значения не предавали. Главное, чтобы съеденное можно было запить кока-колой. Поэтому, можно сказать, что им понравилось всё, на что они действительно обратили внимание. А именно: обилие привлекательных девушек, веселье модных вечеринок, которые проводили устроители выставки (для участников выставки – бесплатно), кроме того, их впечатлили просторы московских проспектов, величие сталинского ампира и, конечно, метро.

Вера, которая была представителем фирмы в Москве, сопровождала испанцев повсюду. Чтобы не стоять в бесконечных будничных пробках, она сразу начала приучать подопечных к метро. Для начала устроила им экскурсию по метрополитену с профессиональным гидом. Анфилада подземных дворцов, украшенных то каменным кружевом растительных орнаментов, то мозаичными картинами или картинами, созданными самой природой внутри мраморных глыб, а затем умело извлечёнными человеческими руками, в финале привела их в великолепный вестибюль станции «Комсомольская». Даже Вера, прожившая всю свою жизнь в Москве, была впечатлена тем, на что она смотрела много раз и никогда не видела по-настоящему. Испанцы же были в восторге. Экскурсия явно удалась и окончилась симпатичным обедом в дорогущем кафе Пушкинъ за счёт испанской фирмы. В конце концов, парни к метро привыкли, и охотно им пользовались.

С Алисией дело обстояло по-другому – её метро пугало. Она испытывала под землёй клаустрофобию, её мучил запах креозота, утомлял шум поездов, а толпа вокруг, в сочетании с необходимостью постоянно отслеживать изменения в окружающем её пространстве, вводила в депрессию.

Но сегодня Вера настояла на поездке на метро. Алисии пришлось согласиться, потому что так действительно было быстрее. Пятница – самый загруженный автомобильными пробками день. А в эту пятницу требовалось оказаться в двух местах одновременно: на выставке, и здесь, в офисе Аэрофлота. Кроме этого до воскресенья предстояло забрать в Консульстве новый паспорт, потом ехать восстанавливать российскую визу, ещё где-то блуждал чемодан, и его судьбу тоже надо было выяснить. Но главное – Алисии надо было работать на выставке, ради этого она и приехала в Москву. Она отвечала за продажи женской коллекции. Двое других испанцев, конечно, помогали ей, но их заботой была коллекция мужская.

Когда Вера и Алисия вернулись на выставку, работа на стенде кипела. Трое клиентов сидели за столом, им переводила Надя, специально нанятый для выставки переводчик, она была четвёртой. Испанцы суетились вокруг. На одном из них был песочного цвета замшевый пиджак из новой коллекции, парень, неуклюже растопырив руки, демонстрировал его клиентам, одновременно пытался осмотреть себя, прижимая подбородок к шее.

Поздоровавшись со всеми присутствующими, Алисия и Вера повесили в маленькую подсобку верхнюю одежду и устроились за вторым столиком в той, части стенда, где была представлена женская коллекция. Действие, происходящее за соседним столом, со стороны напоминало торговлю, причём клиенты – сотрудники одной компании – торговались друг с другом. Испанцы стояли вокруг стола, в каждой руке у них было по вешалке с ветровками. Надя то и дело принималась писать под диктовку кого-нибудь из заказчиков, но только для того, чтобы тут же начать зачёркивать написанное, по указке другого.