Наверное, эти четыре бронзовые собаки, рассаженные создателями станции по обеим сторонам платформы, должны были, по их задумке, символизировать то, что мир и покой граждан находятся под надёжной охраной. Но по неведомой прихоти проведения, символизировали они удачу. Сначала московские студенты терли бронзовые носы собакам, чтобы повезло на экзаменах. Потом студенты повзрослели, но заряжаться удачей от трения о собачий нос не перестали.

Конечно, Вера знала о существовании этого московского мифа, но то, что ритуал имеет такую популярность, она не предполагала, потому что довольно редко бывала на станции Площадь Революции, а если случалось оказаться здесь, то никогда не задерживалась. Вера было протянула руку к золотому носу собаки. Но потом вдруг подумала, что всего полчаса назад ей очень хотелось, чтобы позвонил возлюбленный, и вот он позвонил. Все в жизни шло своим чередом, и вполне её устраивало. Вера решила, что удача и так сопутствует ей, а поэтому проявлять излишнюю настойчивость не стоит, чтобы не спугнуть её.

«Вот Алисе, сейчас, немного удачи не помешало бы», – подумала она.

Вера, как ошпаренная кошка, выскочила из кафе. Едва массивная дверь за спиной закрылась, здание Высотки на Кудринской площади на фоне фиолетово-оранжевого московского неба затуманила пелена непрошеных слёз. Женщине захотелось как можно скорее оказаться дома, спрятаться в свою уютную однокомнатную норку. Не глядя по сторонам, Вера рванулась к станции метро.

– Мать твою, твою ж мать! Господи, нельзя же так! – Вера упёрлась обеими руками в пестрых варежках в капот затормозившего перед ней автомобиля. Запахло жжёной резиной.

– Ты чё слепая, что ли?! – заорал перепуганный водитель, выходя из двери своего внедорожника.

– Я?! Я слепая? Полосочки, вот эти, беленькие, по-вашему, что обозначают… Р-роман Аркадьевич?? – узнала следователя Вера. – Вы преследуете меня что ли, карающий меч правосудия?!

Вдруг она зарыдала, не справляясь со своими эмоциями, подстёгнутыми выбросом адреналина из-за едва не случившейся аварии.

– Вы пьяны, Вера… Григорьевна?

– Я вообще не пью.

Вера никак не могла унять слёз, к тому же от только что перенесённого испуга, её начала бить крупная дрожь. Домой захотелось нестерпимо.

– Ширяетесь или нюхаете? – предположил Роман.

– Если вы вдруг не заметили, это вы меня чуть не задавили только что, Роман Аркадьевич на пешеходном переходе, между прочим. Ваша профессия заставляет в людях только плохое видеть. Профессиональная деформация личности это называется. Всё. Я пошла. Мне очень плохо. До свиданья, товарищ следователь.

Вера обогнула Романа и двинулась в сторону метро. Следователю стало неудобно, за то, что он только что сказал, и он собрался было окликнуть Веру, чтобы извиниться. Но не успел. Её пришлось вытаскивать из-под колёс Газели, куда она чуть было не шагнула, продолжая идти, не глядя на дорогу.

– Да что с вами, в конце концов! Нельзя же так! Заболели? Болит у вас что-нибудь?

– Болит, вот именно, что болит! Гордость болит. Как бы это сформулировать, чтобы по-дурацки не звучало? – замялась Вера, Роман вопросительно смотрел на неё.

– Ну, меня молодой человек бросил. Всё равно глупо звучит, тётку на четвёртом десятке молодой человек бросил.

– А ему сколько?

– Столько же.

– Тогда скажите: «мужчина», и нормально будет звучать.

– Ну какой он мужчина? Он… – Вера не находила подходящего слова, в голове крутилось «инфант», ничего себе инфант под два метра ростом.

– А я? – вдруг спросил Роман.

– Вы, что? – не поняла вопроса Вера.

– Я – мужчина?

– А у вас сомнения какие-то проснулись?

– Нет, конечно, просто мне столько же лет, почти.

– А, это. Спрашивать нечего, по вам видно, что вы тот ещё… мужчина.

Вера начала успокаиваться, даже дрожь почти унялась, но сильно захотелось курить.

Роман вёз Веру домой. Она жадно затягивалась его сигаретой. Он отправлял двадцатую смску Оксане в Грецию. Именно из-за девятнадцатой он чуть было не наехал на Веру на пешеходном переходе возле кафе. Вера глубоко втягивала дым, держась кистью левой руки за локоть правой и легонько раскачиваясь взад-вперёд.

– Представляете, я пришла, он уже сидит и улыбается приветливо, во весь рот. Потом, взял мои руки в свои, чмокнул так, нежно, вот сюда. Вера протянула вперёд левую кисть. Посмотрел взглядом, таким, ясным, дурацким, таким. И говорит…

– Я тебя не ст'oю. Тебе нужен кто-то лучше, чем я, – продолжил за неё Роман.

– Угу… примерно, так, – вздохнула Вера. – Мерзко так стало. А я, дура, так обрадовалась, когда он позвонил. Глупость какая! Я – просто дура.

– А почему вы не удивляетесь, откуда я ваш адрес знаю? – спросил Роман.