– Климчук, а ты его обыскивал?

– В смысле?

– В том смысле, что не съел же он свои пластинки? – майор достал пачку с дешевыми сигаретами и решил, было, закурить, но вдруг передумал. – Может быть он за пазухой держит?

Климчук начал обыскивать Захарова. Особо тщательно он простукивал рукава куртки и штанины брюк.

– Ты лучше, лучше смотри. Пусть разденется. До трусов.

Виктор быстро разделся. Климчук даже попытался залезть к Виктору в трусы, но майор уже скомандовал Захарову, чтобы тот мог одеваться.

– Так, Климчук, я знаю где пласты. Скажи Николаю, чтобы всех на несколько минут вывели из обезьянника. С вещами. Сходи, посмотри как следует под скамейками, поищи. Все возьмут свои диски. Которые там останутся – те и будут, значит, этого умника.

– Слушаюсь.

Виктор слышал, как шумно выходили и матерились задержанные. Майор не вытерпел и пошел лично досматривать обезьянник, но там было пусто. Сержант, который приглядывал за двумя задержанными в кабинете, также отлучился.

– Серега, бери свои документы, пласты и вали отсюда, пока никого нет, – посоветовал Виктор парню, который вместо писанины внимательно наблюдал за ситуацией с Виктором.

– А ты?

– Меня итак сейчас выпустят. У них на меня ничего нет. Бери всю пачку пластов и все документы и дуй отсюда. Я выйду, потом поделим диски. Понял?

– Понял. А где встретимся? – спросил Сергей.

– У таксопарка. Можешь меня на самой проходной подождать, чтобы не светиться на улице.

– Ладно, удачи!

Сергей быстро взял все вещи и тихонечко вышел с большой кучей конфискованных пластов и несколькими протоколами на улицу. Его никто не остановил, все занимались задержанными из обезьянника.

Когда обыск комнаты закончился полным фиаском для ментов, то в кабинет снова зашли старлей с майором. Оба были с злыми, серыми и чуть-чуть задумчивыми лицами.

– Так, студент, где пластинки? – вновь пристал с идиотским вопросом к Захарову седовласый майор. – Будешь говорить правду или нет?

– Товарищ майор, я всё честно Вам рассказал. Нет у меня никаких пластинок.

– Климчук! Сбегай-ка в автобус. Обшмонай салон. Вдруг он там спрятал. Возьми водителя, он всё знает там у себя.

– Слушаюсь, – старлей с нездоровым энтузиазмом бросился выполнять приказ старшего по званию офицера. А через 15 минут Климчук вернулся с пустыми руками. – Ничего нет, товарищ майор.

– Так, значит нет ничего?! Выходит, что он говорит правду? – майор наконец-то решил закурить. – Или он нас с тобой перехитрил?

– Да, товарищ майор.

– Что да? Головка от х@я! – майор злился на всех. Он был расстроен и тем, что в его практике такого случая ещё не было, хотя рынками, барахолками, толкучками он занимался последние 20 лет. – Отдай ему его паспорт и пусть идет отсюда куда хочет. Понял?

– Так точно, товарищ майор, – Климчук только сейчас заметил, что со стола пропали все протоколы, стопка пластинок и… второй задержанный, который писал объяснительную. – Товарищ майор! – Климчук обратился к майору, выходившему уже из кабинета. – Товарищ майор, пропало…

– Что пропало? – переспросил майор.

– Всё пропало, – упадническим голосом произнес старлей. – Пропали все протоколы, пластинки и документы.

Майор обернулся, посмотрел внимательно на старлея, затем обвёл пристальным взглядом кабинет, и только потом, уставившись на Виктора, спросил, – А где второй?

– Кто, Володя? – включил дурку Виктор. – Володя дома, с семьёй.

– Второй задержанный… – заорал что было мочи майор. – Где задержанный, бл@дь?

– Я не знаю. Я всё это время находился здесь.

– В окно выпрыгнул, – высказал предположение явившийся на крик сержант, который вместе с опером должен был следить за порядком в кабинете, за тем, чтобы задержанные кололись и брали на себя вину.

Майор подбежал к заклеенному на зиму окну. Бумага была целой, без повреждений или каких-либо следов вскрытия.

– Что ещё у тебя пропало, Климчук? – рявкнул на бедного опера майор.

– Всё пропало, – промямлил старлей.

– Так, а ты что здесь стоишь? – майор посмотрел на Виктора, а затем добавил, – Пошел вон отсюда! Ну?! Быстро! Ты свободен!

– Спасибо! – поблагодарил Виктор. – А можно забрать мой паспорт? Верните, пожалуйста, мой паспорт.

– Отдай ему его, бл@дь, паспорт и пусть идет на х@й, бл@дь, – скомандовал майор оперку с бледным, как у покойника, лицом.

– Не могу, товарищ майор, – Климчук дрожал словно осиновый лист. Он вдруг отчётливо осознал, что сегодня – не его день.