— Ма-а-аксик! Я так переживала, что не сказала тебе «пока» и не чмокнула на дорожку!

— Оксана, кажется, при последнем разговоре мы все уже сказали друг другу, — сухо произнес парень.

Девушка продолжала лучиться улыбкой, но глаза ее метали молнии.

— О, ты только из душа? — еще немного, и ее голос мог засахариться от сладости. — Без футболки ты еще лучше!

Парень поспешно дернул телефоном наверх — чтобы в кадре оставалось только лицо.

— Это что там у тебя висит? — тот же милый оскал, но с железом в голосе. — Ты ее портрет что-ли на стену повесил? — прошипела отвергнутая красавица, заметив Лив.

— Это тебя не касается! — грубо ответил он.

— Ошибаешься, мой сладкий, — елейно пропела Оксана. — Касается. И еще как!

Макс зло смотрел в ее прекрасно подведенные глаза и пытался сообразить, чего она задумала. Возможно, она знает, куда подевалась Оливия.

— Лив вернулась? — тихо спросил он.

— Не-е-ет! — скалясь и строя глазки, протянула девушка. — Но весь класс вызывали в полицию.

Она сделала загадочный вид и демонстративно умолкла. Все ее существо кричало: «ну давай, вытягивай из меня информацию!»

— Ты будешь говорить?!

— Ма-а-аксик, полегче, девушки — существа нежные, они грубости не любят, возьмут и трубочку бросят… и весь класс попросят не отвечать тебе… — не переставая хитро растягивать пухлые губки и слова, издевалась Оксана. — Ну же! Ты же вежливый парень, вспомни о манерах.

Макс шумно вздохнул и прикрыл глаза, медленно считая до десяти. Усмирив первое желание нажать на отбой и забанить бывшую навеки, он почти спокойно произнес:

— Что случилось? Почему вас всех вызывали в полицию? — и только по дергавшейся щеке и выступившим желвакам можно было понять, как трудно ему дается этот разговор.

— Масленкина соседка заметила вскрытую дверь и пропажу нашей одноклассницы. Она заявила в органы и те, как ни странно, начали поиски. И знаешь что-о-о? — округлила и без того огромные глаза красавица.

— Что? — нетерпеливо выплюнул Макс.

— В горах, у обочины дороги, обнаружился камень. Залитый человеческой кровью!

В глазах Макса все потемнело, сердце ухнуло и ушло вниз, а на голову, словно натянули противогаз.

— Мало ли чья кровь может там быть, — сдавленно пробормотал он.

— Да-а, — легко согласилась красавица, — если бы еще не кровавая лужица на асфальте рядом с разорванным рюкзаком Масленки! — мстительно припечатала она.

Макс сидел, ни жив ни мертв, пытаясь переварить информацию. Но мысли путались и сбивались. Оксана хорошо чувствовала его состояние и добивала окончательно:

— Полиция сразу связала исчезновение Масла и кровавую бойню в горах. Для пущей уверенности они сравнили группы крови нашей одноклассницы и той, с дороги. И-и-и? Ты уже догадался?

— Нет! — проорал Макс. — Нет, я не верю!

— Ма-а-аксик, ты уже большой мальчик и должен понимать, что людей иногда убивают. Вопрос сейчас в том, кто именно убил нашу Масленку? — Оксана не могла скрыть торжествующего возбуждения на лисьем лице. — Ты понимаешь, о чем я?

— Нет! — Платов уже не слушал ее.

— Нас вызвали и интересовались, кто видел Масло последним. И знаешь что? — тоном, которым объявляют шах, декларировала девушка. — Интересная картинка вырисовывается… О-о-очень интересная!

— Ты, тварь, на что намекаешь? — до Макса стало постепенно доходить — ситуация гораздо хуже, чем казалась до этого.

— Ох, как же грубо, Ма-а-аксик… — притворно надула губы красавица. — Я, пока, никому не намекала. Мудро промолчала, и Лидочке, рассказывать о том, как ты требовал Масленкин номер и адрес, запретила. Ключевое слово здесь «пока»!

— Ну да, я искал ее номер и адрес, и что? Это еще не означает, что я виновен в чем-то!

— Вот все это полиции и расскажешь, — мило скалясь, пропела Оксана. — А мы посмотрим, означает ли это что-нибудь или нет.

Макс силился собрать разбегавшиеся мысли в кучу, соединить разрозненный пазл, где главной загадкой была жизнь Лив или уже не жизнь.

— И что полиция считает? Много крови? Есть шанс, что она выживет, если это конечно, ее?

— Полиция уверена, что Масленка мертва, а тело ее, хорошо, если целое, где-то спрятано… — Оксана говорила страшные вещи, продолжая очаровательно лыбиться на камеру.

Максу стало дурно от одной мысли, что тело может быть «нецелым».

— Ма-а-аксик…

— Чего тебе надо?