Дочь брата (не) для меня

Аннотация

Руслан: Прилетев из "жаркого" Лос-Анджелеса на родину, чтобы выполнить последнюю волю отца, не думал, что всего за пару чертовых дней вляпаюсь по самые яйца в кучу дерьма, название которой - племянница.

Лиза: Дура. Дура. Почему я не отказалась от этой дебильной затеи - отметить моё восемнадцатилетие в сауне? Затеи, повлекшей за собой массу неприятностей, имя которым - мой дядя.

Содержит нецензурную брань.

Глава 1 Ровно в полвторого дня, спускаюсь по трапу и ступаю на русскую, мать ее, землю. Сколько меня здесь не было?! «Двенадцать… – быстро подсчитываю в уме время моего отсутствия, – …четырнадцать. Точно, меня не было четырнадцать лет!» И вместо того, чтобы радоваться возвращению, я впадаю в уныние. Даже сквозь солнечные очки чувствую, как на меня смотрит сквозь затонированное стекло ненавистный взгляд того, из-за кого мне и пришлось уехать отсюда. Я в свою очередь тоже, не отрывая взгляд, смотрю на силуэт высокого широкоплечего мужчины. Что за, мать твою, жизнь такая несправедливая штука?! Закуриваю сигарету. – Здесь курить нельзя, – слышу за спиной голос стюардессы. Мазнул по ней взглядом, от которого ее щеки вмиг вспыхнули. – Малышка, мне… можно, – скривил губы в подобии ухмылки, хотя это больше напоминало звериный оскал. Девочка поджала губки и, я пожалел, что не позволил ей отсосать мне в самолете. Но сейчас было уже поздно думать об этом. Вернул обратно взгляд к тому, кто стоял в зале ожидания аэропорта. Блядь, судьба злодейка ко мне всегда была нечестной, вот и сейчас подкладывает очередную свинью. Хотя… «А на что я надеялся?!» – хмыкнул про себя. А как все хорошо начиналось. Телефонный звонок от отца… его страдальческий предсмертный зов увидеть напоследок блудного сына, и я, который решил услышать совесть и отдать дань отцу, находящему на смертном… ну, или предсмертном одре. «Блядь, Рус, когда ты стал таким циником?! Это же твой отец!» – каким-то непонятным образом из глубины донесся до меня голос совести. Я затянулся настолько, насколько хватило легких, выгоняя из головы всякого рода бред. Я уже давно не мальчик-одуванчик, и до чужой смерти, как и до чужих проблем, мне глубоко параллельно. Но думать и размышлять мне совсем сейчас не вкатывало. Потому что все, сука, как обычно. Вместо того, чтобы вся эта дребедень прошла быстро и на позитивчике, ну, по крайней мере, для меня, судьба мне в очередной раз подкидывает кучу дерьма, и сегодня ей оказался мой родной братец. Перед входом в аэропорт выкидываю бычок и захожу в прохладу бетонного здания. Шаги в пустом помещении частного аэропорта гулко разносятся под высокими сводами. До брата остается метров двадцать… и я резко останавливаюсь. Блядь, да от него за милю несет смрадной злобой. А я сейчас не в том настроении, чтобы бодаться с ним. Но стоило только этому мудаку повернуться ко мне лицом, я понял, что нужно все разрулить, не отплывая от берега. Десять метров… Пять… И в метре от него я останавливаюсь. – Какого хера ты приперся, Рус? – эхом раздался в зале вопрос брата вместо приветствия. – Тот же самый вопрос я могу задать и тебе, Кирилл, что ты здесь делаешь? Я тебя не приглашал. И поверь, я уже вырос из того возраста, когда меня нужно встречать, – кривлю рот в ухмылке. – А мне и не нужно ничье приглашение. Это мой город, понял?! Поэтому, чтобы не было никаких недоразумений, брат, ты сейчас сядешь обратно в самолет и съебешься отсюда к чертовой матери. Меня аж передернуло от такой дерзости. Мне хватило секунды, чтобы оказаться нос к носу с Кириллом. – Послушай сюда, брат, – цежу сквозь зубы, – самое разумное, что ты сейчас можешь сделать, так это уйти с моего пути и не мешать. Меня позвал отец, и это значит что?! – я смотрю ему прямо в глаза и вижу, как в их отражении плескается отвращение. А, мне плевать! Я уже не тот дурак, который бросил все и ускакал в Штаты, чтобы развиваться самостоятельно и доказать всем, что смогу всего добиться сам. А Кирилл и рад был, ведь на одного претендента на отцовские миллионы, а теперь уже, скорее всего, миллиарды, стало меньше, так почему бы не сидеть под его боком и не пожинать плоды его трудов?! Дурак бы не поступил так! А я, как оказалось, и был дурак, потому что именно так и не поступил. Но теперь-то мне похер все. Теперь я прохаванный и закаленный жизнью. И опыт мой теперь зашкаливает в общении с такими высокомерными выскочками. И даже тот факт, что передо мной стоит брат, родная кровь, никак не повлияет на мое решение, если я ему захочу заехать по роже. И пусть между нами восемь лет разницы, и он еще кичится тем, что это его город, он меня этим вряд ли сможет удивить или… Я отступил от него на шаг и взглянул на Кирилла другим взглядом. Оценивающим. Дорогой костюм, но это не показатель, часы… туфли… все это дерьмо собачье… Пробежался взглядом по его лицу, волосам. Да он обычный великовозрастный, седеющий, зажравшийся папиными деньгами олигархишко, решивший наебать меня снова. – Я пока не встречусь с отцом, как он этого хочет, никуда не уеду, усек? Попытка обойти Кирилла закончилась тем, что он сделал шаг в сторону, преграждая мне путь. – Если это в твоем понимании лучший вариант, то что тогда худший? – удивленно приподняв бровь, хмыкнул он. Я, не выпуская из рук сумку, громко усмехнулся. – А ты не меняешься, брат. Все такой же мудак. Жаль, что я этого не понял четырнадцать лет назад, но… Зато жизнь меня многому научила. Хоть за что-то можно сказать тебе спасибо. Хочешь узнать худший? Ну, смотри: я посылаю тебя на ху… все четыре стороны, – широко улыбаюсь, – до полного счастья могу сломать пару ребер и, как минимум, нос. Ну, зубы не в счет – это само собой разумеется. – Ты трахнутый в мозг, что ли? Что вообще ты за чушь говоришь? Откуда тебя выпустили-то? – Слушай, Кир, нам с тобой ни говорить, ни делать вблизи друг друга нечего, так что отъебись по-хорошему и дай по-человечески отдохнуть с дороги. К старику я все равно попаду, хочешь ты этого или нет. Это решать не тебе. Ты зря приехал, только настроение мне испортил. И вот опять убеждаюсь, как был ты мудаком, так им и остался. Пока этот придурок стоял и переваривал полученную информацию, я развернулся к нему спиной и, не задерживаясь ни минуты, покинул место нашей дискуссии. И стоило отойти от брата на приличное расстояние, прям облегчение почувствовал. Но от приезда Кирилла был толк, и я понял, какой, только когда вышел за стеклянные двери аэропорта. Напряжение, не покидавшее меня все то время, пока я думал о том, как встречусь с родственниками, испарилось. И все благодаря брату, помог сбросить этот непреодолимый груз. «Что ни говори, родная кровь чувствует все», – с сарказмом хмыкнул про себя. Остановившись на минуту, достал новую сигарету… вновь закурил. Курить хотелось как никогда. Машина подъехала так быстро, что не успел и затянуться толком. «Сервис отменный, ничего не скажешь». – Куда довезти, уважаемый!? – выкрикнул через приоткрытое стекло таксист. Блядь, я аж поперхнулся дымом. С выводами насчет сервиса поспешил. «Это же Москва Рус, ничего не изменилось». – В гостиницу. Справишься?! – с насмешкой спрашиваю водилу. – А то! Скажешь, куда ехать? Или не местный, подсказать? Как я и думал, парняга иронию в моем голосе не заметил. – Скажу, – открываю заднюю дверь, закидываю сумку на сиденье и сам падаю рядом, – и да, я местный. – Если че, багажник свободный, – выворачивая руль, проговорил водитель. – Нет, не нужно, – вскидываю ладонь вверх, – курить можно? – Если только осторожно, – лыбится парень. – Говори адрес, уважаемый, – искоса глянул на меня, одновременно открывая карту в навигаторе. Вместо ответа протянул ему визитку гостиницы, где забронировал номер. Еще адресами непонятными голову себе забивать не хватало. И без того мозг работает как компьютер, а лишние мегабайты свободной памяти еще никому не помешали. Когда уже выезжали с территории аэропорта, нас обогнал черный джип. Взглядом зацепился за профиль сидящего человека на переднем сиденье. Кирилл. Сколько помню, он всегда ездил только спереди. И если он не был за рулем, то сидел строго рядом с водителем. Даже матери место не уступал. Сука. Ненависть всколыхнулась в груди. Я это чувство очень тщательно тушил в себе. Не давал вырваться наружу. Ненависть – это разрушительная сила. Да и кому теперь это надо?! Киру похер, ему лишь бы бабло все отцовское осталось лежать там, где сейчас находится, а на все и вся ему плевать с высокой колокольни. Как, впрочем, и мне сейчас. Да и миллиарды мне их с отцом нахер не нужны, пусть засунет их себе в очко, может, хоть от этого удовольствие получит?! Злая усмешка тронула губы. «Тьфу… бля, пошляк». Но это уже издержки Штатов. Там ко всем и вся относятся более толерантно и лояльно, нежели здесь, в РФ. Им неважно, чем ты занимаешься, кто ты, что ты? Да хоть конь в пальто, похер, главное, плати налоги и не нарушай закон. Вот и все правила. «Ну, что ж, – запрокидываю голову на подголовник, – пусть этот ублюдок хоть ахуллиард зелени засунет себе в зад. Мне все равно. Я приехал, чтобы повидать старика, и как только встреча состоится, сразу вернусь в Штаты». Вибрация в заднем кармане джинсов привлекла мое внимание. Достал трубку. Хм, номер был незнаком… или… знаком?! Зачем принял вызов в тот момент, не знаю. Но вопреки здравому смыслу, да и принципу своему (не отвечать на незнакомые номера) я все же ответил: – Да. – На нос тебе пупсик, киска моя… мокрая, – [ пиздец юморок ], а следом переливчатый звонкий смех, который я естественно узнал сразу. – Бля, Мах, юмор – это не твое, вот честно, – сказал чуть громче, чем требовалось, потому что хотел донести до этой стихоплетки свое недовольство. – А, ты, Буйнов, я сморю, вообще шуток не понимаешь? – в ее голосе послышались нотки непонимания или разочарования… трудно сказать. – Чего ты хотела-то, Маш? Я только прилетел, мне сейчас не до разговоров. – Так я же тебе писала в твитте про «встречу выпускников», ты что, забыл? – искренне удивилась она, – мы же специально подбирали такое время, чтобы побольше собрать наших! – Да помню я, чего орешь-то. Давай завтра позвоню тебе, ага? – Нет, Буйнов! Ты что, охренел совсем? Сегодня! Сегодня состоится встреча, так что езжай, куда ты едешь. Высыпайся. А вечером Ленька за тобой заедет. Ну, и я вместе с ним, – чуть сбавила обороты Машка, и мне удалось уловить в ее голосе нотки подката. Закрыл глаза. Покопался в памяти, воспроизводя фотки Машкины из твиттера. Мгу. В памяти, будто слайды, начали мелькать картинки. Высокая загорелая брюнетка с большими буферами, и задница у нее то, что надо. Я такие люблю. «Отлично. Машка подойдет… ну, вот и сговорились», – криво ухмыляюсь. Для своего дружка нашел неплохой экземпляр. Будет с кем скрасить приближающуюся ночь, а там посмотрю, может, и следующую тоже. – Ладно, Мах, давай так, значит так. Только позвони, прежде чем будете выезжать, чтобы я себя хоть в нормальный вид привел. – Да, конечно, Русланчик! Обязательно позвоню, – затараторила Машка, не скрывая своей радости, и прежде, чем она на меня вылила весь свой безмерный восторг, я отключился. Терпеть не могу бабий треп, а особенно тех баб, которые даже не скрывают того, что готовы хоть прямо сейчас залезть на член. Выгнул немного спину, отчего позвонок приятно хрустнул. Сладко потянулся. Стар я, видимо, уже стал для этих гулянок. То ли устал, то ли уже хочется тепла и уюта, пока до конца сам себя не понял. В LA у меня есть постоянная женщина, но мы с ней не живем. Там это не столь важно, как в России. Джесс довольно самодостаточная барышня, не хочет обременять себя бытом и семейными обязательствами, поэтому нескольких встреч в неделю нам вполне хватает, чтобы удовлетворить свои первобытные инстинкты и при этом быть уверенным в том, что не подхватишь какую-нибудь хуйню постороннюю от левой бабы. *** – Хей! Руслан, ты ли это? – чувственный тычок в плечо, и я медленно поворачиваю голову. – Здорово, Денис! Сколько лет… сколько зим, – я встаю из-за овального стола, – еще бы тебя столько же не видеть, – крепко пожимаю однокашнику ладонь. – Взаимно, друг, – скалится он беззубым оскалом, при этом демонстративно поигрывает бицепсами. – Машка, а ты че не сказал, что этот чертяга тут будет? Кивает Маше, которая сбежала от меня лишь ни минутку, чтобы налить еще пива. – Денис, слушать надо ушами, понял? – Маха, бросив наливать пиво, тут же оказалась между нами, как бы невзначай отгораживая нас друг от друга своим сочным телом, которое я уже успел помять в нужных местах. – О, как!? – Денис с интересом посмотрел на Маху. – Ты вона, оказывается, куда лыжи навострила. За бугор, что ли, решила свалить? На америкосовскую козлятину потянуло… Удар… И Денис медленно оседает на пол. – Руслан, стой… стой! – на меня с нескольких сторон вешаются люди и пытаются сдержать, но выпитый до этого алкоголь делает свое. Скидываю лишний груз и, переступая через лавочку, хватаю Дениса за горло, поднимаю снова на ноги. Тот, вцепившись двумя руками в мою, пытается вырваться. Хрипит весь, как поломанный приемник. – Что, Дэнчик, не ожидал? – выплевываю ему в рожу. – Да ты че, Русик, я же это, – сипит он, – я ж просто, Машку приревновал… – Руслан, отпусти его, ну что ты, в самом деле?! Он же ничего не сделал, да и к чему все это?! – Маха обнимает меня за шею, и я немного расслабляюсь, когда запах ее парфюма начинает щекотать мне нос. До разума даже сквозь алкоголь начинает доходить, что это какой-то странный аромат, который вызывает, хоть и ненавязчиво, но все же желание. – Д-да-а, Рус, Машка права, зачем драки? Мы ж вроде как бы для встречи собрались, – уже нормальным голосом проговорил Денис, окидывая взглядом всех, кто стоял у меня за спиной. – Тогда, попридержи свой бескостный язык, ок?! – ядовито смотрю на Дениса и отпускаю его. – Я сюда уж точно не драться пришел, так что наезд твой был явно лишним. Поворачиваюсь к нему спиной и устраиваюсь снова на своем месте. Денис, обойдя по периметру стол, сел напротив. – Ну, что?! Давайте выпьем за встречу? – защебетала Маха и вручила при этом бутылку Матвею, который сегодня был на разливе. – Матюш, наливай! Девочки! – крикнула она в ту сторону, где в бассейне резвились девчонки. – Давайте за стол! – Мах, а мне пиво, мгу?! А то чувствую, что если выпью сверху еще пару стопок, тебе придется тащить меня домой на себе, – зашептал на ухо девушке. «Блядь, как же меня развезло-то». – Для тебя, милый, все, что угодно, – произнесла она. – Спасибо, дорогая, – ответил ей и, как только длинные ножки девушки перешагнули через лавочку, предоставляя моему взору задницу, не удержался, шлепнул ее. – Ай, Русь, больно же! – вскрикнула Маша. – А ты поменьше булками своими виляй, – тут же влез в нашу «идиллию заигрываний» Денис. – Завали, а?! Тебя не спрашивают! – вспыхнула Маха и, вздернув подбородок, пошла за пивом. – Ты сегодня в пролете, Дэнчик, – широко улыбаясь, пьяным голосом констатирую факт. – Да я и всегда был в нем. Даже когда ты за бугор свалил, – обиженно поджал губы однокашник. – Бля, брат, а давай выпьем за то, чтобы тебе повезло в конце концов, а?! – я протягиваю-таки свою стопку под водку, и она тут же наполняется алкоголем. – А давай, – Денис протягивает свою, и мы звонко чокаемся. – За тебя, мужик! – опрокидываю стопку и… …и я уже очнулся в бассейне. Прохладная вода немного бодрит тело. Но никак не сбивает тот жар, которым горит мой член. Машка, закинув свои длинные ноги мне на талию, ерзает по паху, точно упираясь своей промежностью в пульсирующую головку. И я, сжимая пальцами ее бедра, с силой насаживаю на себя. Она, не ожидая такого поворота, больно прикусывает мою нижнюю губу острыми зубами, но я слишком возбужден, чтобы обращать на эту мелочь внимание. Жадно терзаю мягкие женские губы. И Машка громко стонет, когда мой язык погружается в ее рот, и я вращаю им, пытаясь добраться как можно глубже. – Ру-у-у-у-услан, – выстанывает мое имя девушка, когда отрываюсь от нее на секунду, чтобы перевести дыхание. Она такая приторно-сладкая, что меня начинает мутить. – Руслан, нам нужно уйти отсюда, – ее зрачки в темноте отражают тусклую, едва заметную подсветку воды в бассейне, и от этого она похожа на дьяволицу. – Хех, эту куда, Маш?! В ад, что ли? – Что? – Прости, не удачная шутка. Девушка высвободила меня из своей хватки. – Да все нормально, – слышу в голосе дрожащие нотки неудовлетворения, – сюда могут прийти, Руслан, – сбрасывает она мою руку, когда пытаюсь снова притянуть ее к себе. – Да Маш, это займет всего-то минут пятнадцать, больше ломаешься, – с иронией заметил я. – А я не ломаюсь, Русь, я хочу по-нормальному. Я по тебе скучала, – она прильнула ко мне и быстрым поцелуем прижалась к губам. – Мах, эй, ты чего? Я ж… – Молчи, я от тебя ничего не требую… – приложила палец к губам, – …просто позволь насладиться тем, что у меня есть, – она отталкивается от бортов и подплывает к лестнице, – я заказала нам отдельную комнату… если ты не против. Жду тебя там, – в темноте сверкнула белоснежная улыбка, – ключи найдешь на столе. Машка выбралась из воды. Обмоталась полотенцем и выскользнула за дверь, оставляя ее приоткрытой. Я натянул боксеры на эрегированный член. Бля, как же это неудобно… Когда сделал последний шаг на площадку, вылезая из воды, резко зажегся свет и… – А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а, Вадик, давай! Бомби! – дикий ор сотряс стены помещения. Я резко обернулся и наткнулся взглядом на группку подростков. Хотя… вряд ли это были подростки, их бы сюда хер пустили. Скорее всего, мелкая молодежь пришла поразвлекаться. Их было семь человек, и они так увлеченно пытались что-то друг другу доказать, кроме того, кто прыгнул в воду, что на меня даже внимания не обратили. Я здесь больше не стал задерживаться. Видимо в этой сауне был еще один выход и вход. Но твою мать, у нас-то время еще вроде бы, как бы, должно быть?! Вопрос: что здесь делают тогда посторонние?! « Стареешь, братан! А тебе не похеру? Иди отымей длинноногую брюнетку, которая течет по тебе, и вали уже домой. Завтра предстоит тяжелый день», – кивнул своим мыслям и вышел в просторный зал, где по-прежнему за столом сидели одноклассники. – О-о-о, Руслан, брат, – встал мне навстречу Денис, – давай… садись… твой стопарь уже налит… – Не, Дэн, я пас… – Руслан… – качает головой Денис, – обижаешь… – Твою мать, Дэн, ты когда успел нажраться так? – усаживаю парня на место и опускаюсь рядом с ним. – Когда ты трахал Машку, – беззлобно говорит он. – Дэн, я тебе сказал, Машка на сегодня моя. Она сама так захотела. – Выпей… – вручает мне стопку Денис, – …и я все прощу. Опрокидываю налитый алкоголь в себя. – Все я пошел, – только хотел приподняться… – …Руся, а ты знаешь, как я люблю ее. Дуру эту упрямую, – Денис сжимает на груди кожу и громко всхлипывает, – …знаешь, как? – Могу догадаться, Денис… – …выпей… *** Блядь. Облокачиваюсь о стену, ища в ней опору. – Вот не было у меня никогда мужской солидарности, не-бы-ло… – по слогам произношу последнее слово, – …и нехер начинать. Фу-у-у-ух, слишком много алкоголя… слишком… Порылся в кармане, отыскивая взятый со стола ключ. Вспомнил, как сверкнула злость в глазах Дениса, когда я этот сделал. Ну, а что я могу поделать!? Не я к Махе под юбку полез, сама попросила. Кривя губы в ухмылке, уперся лопатками в стену, чтобы достать-таки этот гребаный пластиковый ключ. – Та-а-а-ак-с, номер… – кручу пластик в пальцах, – …мужик, ну ты даешь!? Усмехаюсь сам себе. – Как говорится… а слона-то я и не заметил, м-да, – номер серыми цифрами был выгравирован в верхнем углу ключа, – так, номер двадцать один, – смотрю на цифры двери напротив, – двенадцать?! Хм, каким это ветром меня сюда занесло, а? Весь подобрался и сделал последний рывок. Громко выдохнув, оттолкнулся от стены и почти в один переход по двум коридорам дошел до нужного мне номера. – Славненько… – просипел я. Взялся за ручку и уже хотел провести куском пластика по панельке, когда услышал щелчок… и дверь передо мной распахнулась. Значит, ждут… – Машка?! – позвал в темноту, потому как в комнате была пиздец какая темень, хоть глаз коли. Что я чуть и не сделал, наткнувшись на какую-то гребаную то ли вешалку, то ли держатель. Пошарив ладонями по стене, выключатель так и не нашел. Странно. Я думал, одноклассница тут вся при параде, ждет меня вся, а она расслабилась, дрыхнет… бля, это сколько же я по времени просидел с Денисом? Она, видимо, уже затрахалась ждать, оттого и заснула. О! Вот она! В спальне было большое окно, и оно подсвечивалось с улицы сумрачным светом, отчего в комнате было можно хоть что-то рассмотреть. – Маш, – снова позвал девушку, но та даже и не думала просыпаться. Продолжала мирно посапывать, лежа на боку, под покрывалом. «Ну, ничего, – подумал про себя, – сейчас я тебя разбужу». Стараясь не шуметь, чтобы, так сказать, не испортить сюрприз, сбросив с себя всю одежду, забрался к Машке под одеяло. – Машка… – бормочу ей в ухо, убирая с лица девушки волосы… и замираю. В первые секунды меня что-то смущает. Что-то, что я не могу уловить, что-то такое скользкое и недалекое, что мгновенно ускользает от меня… и я успокаиваюсь. Если это что-то не задержалось в голове, значит… это не столь уж и важно. Целую Маху в ушко, следом же захватываю ее мочку ртом и всасываю. – М-м-м, – стонет девчонка, и меня снова что-то смущает, но сейчас я не останавливаюсь, сжимаю ее мочку зубами. – Машка, просыпайся, или я оттрахаю тебя сонную, – предупредил я девушку. А потом в пьяной башке щелкнула какая-то тупая мысль о том, что девушка просто играет со мной в недотрогу. Возможно, обиделась на то, что задержался так надолго. Ну, что ж, у меня сегодня вполне себе игривое настроение. Да и при воспоминании о бассейне мне хватило нескольких секунд, чтобы член начал наливаться твердостью. Обхватываю ее грудь ладонью и сжимаю. Блядь, что-то она какая-то неестественно мелкая. Ковыряюсь в памяти, вспоминаю, такая ли она была у нее в бассейне?! «А, по сути, – злая улыбка искривляет рот, – засунула в лифон пуш-ап, и все, считай сиськи нарастила». Как же я презираю ложь, пусть и такую безобидную. В голове загорелось огнем, и мозг перестал соображать. Все же бабы все одинаковые. Отбрасываю всю нежность. Набрасываюсь на ее рот. Она же хотела секса?! Сейчас она его получит в полной мере. Почувствовал, как девушка под моим натиском начала просыпаться. – Что?! – сипло проскрежетала она. – Не дождалась, Маш, заснула… – вижу, как в темноте блеснули глаза, – …сейчас я тебя разбужу… – Но… – начала девушка. – Никаких но… крошка, сегодня я ведущий, – вклинился между ее ног коленом и развел их в стороны максимально широко, при этом тараня ее рот поцелуем. Машка уперлась мне в грудь и начала двигать тазом, как будто призывая преступить уже к действиям. – Машка, – выдыхаю я, и мой язык во рту у девушки сменяется моим большим пальцем – соси, малышка… На самом деле я больше не чувствовал ее. Я видел перед собой только ее стройное тело, которое на постели кажется более изящным. То ли это от того, что света нет, то ли от того, что кровать большая, да и неважно это сейчас. Меня манит к себе ее запах, пробуждающий во мне дикую, я бы сказал, животную потребность оттрахать ее. Прокладываю дорожку из влажных поцелуев к ее трусикам. Я хочу пососать ее всю, но это чуть позже, у нас вся ночь впереди, для начала я хочу почувствовать вкус ее киски. Оттягиваю зубами краешек резинки и выдуваю горячий воздух на ее гладкую киску. Чувствую под пальцами, как по ее коже прокатывается волна мурашек, и она дергает бедрами, словно приглашая меня погрузиться в нее, что я незамедлительно и делаю. Она соблазнительно посасывает мой палец, а я облизываю ее складки, вращая языком вперед-назад между ними, не пропуская ни единого миллиметра. Все же я не ошибся, Машка на вкус необычайно хороша, и это пробуждает во мне желание уже сейчас ее трахнуть. Но сначала я хочу, чтобы она кончила. Отдаю мысленный приказ «ПОДОЖДАТЬ» своему младшенькому , а уж потом можно будет и к действиям приступать. Не ослабляя напора, я обвожу ее клитор по кругу и вжимаюсь губами в ее влажность, от чего Машка выпускает палец изо рта и громко стонет. – Пожалуйста… – протягивает она, впиваясь в мои плечи пальцами. – Скоро уже, моя хорошая, но сначала я хочу, чтобы ты кончила для Руслана, давай же, Маша, кончай. Я толкаюсь в нее до предела, высасываю и вылизываю подступ к ее оргазму. Мне нравится, как Машка извивается в моих руках и стонет. И это возбуждает меня, как ничто другое. Мой член вот-вот уже готов ворваться в ее глубину и хорошенько в нее вдолбиться. – Машка, кончай, иначе буду трахать тебя до безумия. – Боже! – выкрикнула девушка, и я почувствовал, как она взрывается под натиском моих губ и языка. Машка дрожит в моих руках… все ее тело трепещет, пока она потирается своей влажностью о мое лицо, а я в свою очередь упиваюсь ее соками, вкус которых возбуждает меня до предела. Яйца скручивает от воздержания, и я быстро поворачиваю ее в руках. – Машка, ты прелесть, – бормочу себе под нос, – но сорян, детка, мой дружок уже ждать не может больше. Подтягиваю ее бедра кверху и одной рукой надавливаю на ее поясницу. Она оттопыривает попку. И… Блядь, не могу понять, что здесь не так?! Но пульсирующая в конце сперма не дает думать долго. Раздвигаю ее ягодицы… и одним движением полностью вхожу в нее, заставляя Машку громко взвизгнуть. – Громче, – рычу я, и она кричит. Мой член пульсирует внутри нее, и я выхожу… но только лишь для того, чтобы войти еще раз. Повторяю движения снова и снова. Девушка извивается подо мной. Ее стоны и вздохи заполняют комнату. Я опускаю одну ладонь на ее грудь и играю с ней. Захватываю сосок между указательным и большим пальцем, покатывая, потягивая его. Второй рукой провожу вдоль позвоночника, собирая пальцами бисеринки пота, которые скатываются по спине, пока я трахаю ее жестко и беспощадно. В голове полнейшее безрассудство. Но я настолько поглощен процессом, что мне плевать на все, что происходит дальше этой кровати. – Пожалуйста… – слышу тихий стон краем уха. Я понимаю, о чем меня просит Машка, но блядь, я слишком перевозбужден, и даже ее узкая влажность не может заставить меня кончить раньше времени. Тогда я чуть выкручиваю ее сосок, и ее киска сжимает мой член так сильно, что я еле проталкиваюсь в нее. Это вверх кайфа, и я понимаю, что все, я сейчас кончу… Поэтому ускоряю темп и трахаю ее чуть жестко. Щелкаю по ее клитору, пока вдалбливаюсь в нее. Хочу, чтобы она кончила еще раз. – О, Боже… – стонет она, ее упругие стеночки сжимается вокруг меня невероятно сильно. – Да, давай, детка, ну же… – рычу я. Яркая вспышка перед глазами, и я сгораю от ее света. Из моего рта вырывается громкий, протяжный стон, когда я погружаюсь в нее, чувствуя, как она сжимается вокруг члена. Горячие струи спермы изливаются во влажной глубине бесконечными потоками. Поджимаю пальцы на ногах от напряженного спазма, впиваясь пальцами рук в ее ягодицы, чтобы не свалиться с кровати… Когда наконец-то эрекция слабеет, я выхожу из нее и опираюсь на ее спину, тяжело дыша. – Машка, ты огонь, – падаю рядом с девушкой и закрываю глаза, – я тебе предлагаю продолжить, но только уже завтра. Это последнее, что я помню и что прозвучало из моего рта. Хотя нет… я еще слышал какие-то невнятные речи со стороны Машки, но мне было слишком лень прислушиваться, что она говорит, поэтому я предпочел просто заснуть. Разберемся с ее невнятным бормотанием завтра. Глава 2 Когда первый шок прошел, и я, ощупав все участки тела, поняла, что все они на месте и я вообще жива, тут же последовал еще один шок. Я услышала это. Ошарашенно уставилась в ту сторону, откуда доносился громкий храп. Резко вскочила на кровати и, дернувшись в сторону, чуть не свалилась с нее же на пол. – Твою мать, это все-таки не сон?! – неосознанно вырвалось изо рта, и я тут же его зажала ладонью в страхе, что этот мужчина мог услышать мой голос. Я, на цыпочках прокрадываясь в темноте по номеру, собрала свои вещи и пулей вылетела в коридор. Сердце в груди колотилось так громко, что закладывало уши. – Твою мать! Это правда! Это не сон! – повторяла я эти слова, как мантру. Нет! Не может этого быть! Я в это не верю! Не могу поверить! – Блядь! – и щелкнула пальцами себе по губам. Да я столько слов матом за всю жизнь не произнесла. Глянула на зажатые в кулаке вещи. – Че-е-е-ерт! Лиза, ты сума сошла! – я все еще находилась в шоке, потому как голой стоять в коридоре – это точно не про меня. – Долбаная сучка, – шипела себе под нос, быстро натягивая на голое тело платье, – я ей голову откручу за такую херню… Когда процедура одевания была завершена, я зло стукнула кулаком по двери и, развернувшись на пятках в сторону лестницы, потопала вниз. Ну, держитесь, друзья! Сейчас я вам устрою! Мало того, что привезли меня сюда против воли… ладно, я им это простила после нескольких бокалов пива, но чтобы вот так по-свински подложить мне в постель «свинью», да еще храпящую, да еще и трахнувшую меня без разрешения!!! Мысли тут же метнулись в другом направлении… Господи! Да если об этом узнает отец!.. Да он с меня шкуру сдерет живьем! Что же я наделала?! Зачем поддалась на их уговоры отметить день рождения в этой гребаной сауне?! Неужто я совсем разум растеряла в попытке хоть ненадолго, но вырваться из-под контроля отца! И вот чем это для меня закончилось! Не сбавляя оборотов, я со всей силы толкнула дверь, которая вела в бассейн, и где, как я уже могла услышать, во всю резвились мои «лучшее друзья» (что теперь, очень сомнительно). Створка гулко бахнулась о стену, громким эхом отражаясь от водной поверхности, заполнила все пространство вибрирующим звуком. Все семь пар глаз одновременно повернулись в мою сторону и в непонимании уставились на меня. – Эй, Лиз! Ты ожила! – первый очнулся Вадик. – Давай заныривай к нам! – добавил весело. – Какого хера вы так поступили со мной? – подойдя к борту бассейна, зло выкрикнула я в их сторону. – Что я вам такого сделала, что вы со мной так поступили, а? – Хей, крошка! Что за наезд? Ты что, бахнула там без нас? О чем речь-то вообще? Вадик подплыл к борту и протянул уже руки, чтобы коснуться моих щиколоток, но я отскочила в сторону. Мне вдруг стала противна до одури сама мысль о том, что ко мне может прикоснуться парень. Даже не могла себе представить, что позволю после того, что произошло, еще кому-то трогать себя. – Лиз, милая! – ко мне подбежала Мари и обняла за плечи. – Что с тобой, подруга? – ее голос звучал настолько потрясенно, что мое сердце не выдержало, и я, обхватив себя за плечи руками, громко всхлипнула. – Мари, как ты могла? – повернула к ней лицо и посмотрела прямо в глаза. – Я же тебе так доверяла, считала тебя своей лучшей подругой, а ты… Я сбросила с себя ее руки, сделав несколько шагов назад, уперлась спиной в стену и обреченно сползла по ней, усевшись на холодный плиточный пол голой задницей. Но я не чувствовала холода. Мне было плевать. Обида затопила меня. Обняв себя за коленки, я спрятала в них лицо. – Я вам всем доверяла! А вы меня предали, все! – громко крикнула, и слезы против воли полились из глаз. – Твою же мать, Лизка, что произошло? О чем ты, вообще, говоришь? Кто тебя предал? – услышала разъяренный голос Макса над головой. Подняла заплаканное лицо на парня. – Ты тоже в этом участвовал? Он с недоумением пялился на меня, по-глупому хлопая слипшимися от воды ресницами. – Ненавижу! – сквозь зубы процедила я, захлебываясь рыданием. – Лиза! Девочка моя! Хорошая моя! – плаксиво канючит Мари, поглаживая меня по спине. – Ну маленькая, успокойся, расскажи же, что случилось? – А то ты не знаешь?! – хотела я ответить ее же тоном, но у меня не вышло из-за слез. – Лиз, что ты заладила одно и то же! Ты что, не видишь, что мы ничего не понимаем? Тебя кто-то обидел? – выступил вперед Вадик и присел передо мной на корточки, хотел тронуть меня за плечо, но я дернулась в сторону. – Не трогай меня! – Хорошо! Хорошо! – поднял вверх ладони парень. – Эй! Выйдете отсюда! – скомандовала Марийка, и я услышала удаляющиеся шаги ребят. – Так, а теперь прекрати реветь и говори, что произошло. Сейчас же! – она встряхнула меня за плечи. – Меня только что оттрахал какой-то пьяный мужик, которому кто-то из вас дал ключ от номера! – выкрикнула ей в лицо. Марийке понадобилось десять секунд, чтобы переварить полученную информацию, после чего ее лицо вытянулось. – Что ты сказала? Тебя трахнул какой-то мужик? Я закатила глаза. – А ты типа не знаешь? Сама же меня сюда зачем-то притащила! Чтобы я трахнулась с кем-нибудь из парней, ты же это задумывала? Марийка, открыв рот и не мигая, смотрела на меня. – Что, никто не согласился, и ты решила действовать ва-банк и подложить меня под какого-то пьяного козла? – меня снова обуяла обида, и я, оттолкнув от себя Мари, вскочила на ноги. – Ты его хоть сама-то знаешь? По твоим глазам вижу, что нет… – иронично заметила, глотая подступившие слезы, – …а если он болен чем-то, м? Меня же отец убьет к чертовой матери! – закрыла рот ладошкой и громко в нее застонала. – Не ожидала от тебя такой подставы, подруга! Горькие слезы разочарования обожгли щеки. – Ну, что молчишь? Почему не оправдываешься?! – кричу на нее, а сама зло стираю позорную влагу. Слезы – это слабость, а в мире сильных к слабым уважения нет. – Потому что ты несешь чушь! И я на тебя не обижаюсь лишь потому, что ты завтра пожалеешь о том, что мне сейчас наговорила. Я тебе это скажу только один раз, Лиза, и надеюсь, ты услышишь меня. В том, что произошло, я не виновата. Да, я хотела, чтобы ты закрутила роман с одним из парней, и поверь, ни один из них не против встречаться с тобой, все зависит только от тебя. А то, что ты сейчас мне рассказала – это не моих рук дело. – Ты хоть понимаешь, как я себя чувствую, Мари?! – негромко всхлипнула я. – Что?! Не ты?! Я тебе не верю! Не может быть! – Детка! Иди сюда! – Марийка притянула меня к себе и крепко обняла за плечи. – Так, подожди! – вдруг подруга оттолкнула меня и посмотрела в глаза. – А где он есть, этот мужик? Получается, он изнасиловал тебя? – Тс-с-с-с, тс-с-с-с, – я зажала ее рот ладонями, – молчи, – шиплю ей прямо в лицо, – об этом никто не должен знать! – Но, Лиз, это же статья, – возмущенно шипит Мари. – Это пожизненная тюрьма для меня, – с опаской оглядываюсь по сторонам, – надеюсь, нас никто не услышал?! – с тревогой смотрю в глаза подруги. – Это статья, – продолжает настаивать на своем Мари. – Марийка, молчи! Иди сюда, иди сюда, – тяну ее подальше от двери, – клянись мне, что об этом никто не узнает! – смотрю на нее в упор, не отводя взгляда. – Клянись… немедленно! Крепко сжимаю ее ладонь. – …но это же… – Клянись! – настаиваю на своем. – Да клянусь… клянусь, но ты зря это делаешь. Я бы рассказала все отцу. – Тс-с-с-с, – прикладываю палец к губам, теперь меня внутри заполняет уже не обида… а страх… страх от того, что отец может узнать мою тайну. – Девчонки, ну, где вы? Время-то тикает, да и вон Лизкин телефон разрывается. Батя, что ли, звонит? Я метнулась к двери. О том, что я уже не девственница, позабыла сразу, как только осознала то, что сейчас придется врать с три короба отцу, объясняя, где я до сих пор шатаюсь. Уже когда взялась за ручку двери, снова повернулась к Марийке. – Обещай, что это останется между нами. Она медлит с ответом. – Обещай, – настаиваю на своем. – Обещаю, – чувствую в ее голосе неуверенность. – Если отец узнает, он меня убьет, и моя смерть будет на твоей совести, – с угрозой в голосе говорю ей. – Подруга, ты преувеличиваешь, – хмыкает она. – Мой призрак будет приходить к тебе по ночам и мучать тебя, поняла?! – Не говори глупостей, Лиз! Если сама не будешь трепаться об этом, то никто и не узнает. От меня точно никто не узнает. Я могила. Она подталкивает меня в спину, и мы покидаем помещение. – Лиз! Да ответь ты уже своему старику, задолбал названивать! – Макс достал из кармана мой телефон. – Вот… держи. – Спасибо. Не глядя на Максима, забираю телефон и возвращаюсь обратно к бассейну. Разговор с отцом должен проходить без лишних ушей. Не хочу, чтобы кто-то слышал, как я буду отчитываться перед ним. Глубоко вдохнув, набрала номер отца. Трубку он снял сразу после первого гудка. – Привет, пап, это я. – Знаешь, я бы удивился, если бы было иначе, – доброжелательный голос отца напряг в разы больше. Уж лучше бы накричал. – Пап, я скоро буду дома. – А сейчас ты где, позволь поинтересоваться? Я прикусила губу с внутренней стороны. Че-е-е-е-ерт! Зачем я это сказала! – Да… – а у самой под ложечкой засосало, – я тут с друзьями. В кафешке сидим… – Мгу, – перебил меня он, – интересно, это скорее всего ночное кафе? – Да, пап, но оно уже скоро закрывается… – Замолчи! – я услышала в трубке щелчок и следом: – …ты за кого меня держишь? Ты что, думаешь, я дурак? Говори немедленно адрес, за тобой приедет водитель! – Пап, папочка, прошу, не надо водителя, я сама доберусь на такси. Сейчас уже вызову… – Ты что, совсем одурела? – взревел он. – По такси ночами шароебиться будешь? Триппер еще домой не хватало, чтобы притащила! Адрес назвала, немедленно! Иначе… сам приеду! И тогда не обессудь! Я не выдержала напора. Впрочем, как и всегда. Назвала адрес, и отключившись, села на корточки, зарыдала в голос. – Твою мать, Лизка! Ты опять? – тут же рядышком приземлилась Мари. – Он меня четверту-у-у-ует! – сквозь слезы проговорила я. – Я трусики не нашла свои! Они в номере остались! Что теперь делать? А вдруг отец узнает, а? – Блядь, подруга, не кипишуй! Две секунды. Я сейчас вернусь. Мари вернулась практически тут же. – Вот, держи, – она протягивает мне зажитый кулак. – Что там? – протягиваю ладонь, и на нее падают красные бикини. – Они новые, – улыбается Мари. – Нужно всегда носить с собой запасные, а то мало ли, что может произойти, – она подмигивает мне, и у меня снова слезы на глаза наворачиваются. – Ой, крошка, прости, я не хотела, – она успокаивающе гладит меня по плечу. – Да, ладно, не бери в голову, сейчас не это главное, – внутри все трепещет от нехорошего предчувствия нашей с отцом встречи, – мне нужно в душ. Отец за мной машину выслал. Думаю, что скоро уже приедет. – Слушай, ну, он у тебя мудак, конечно! – возмутилась Мари. – Он тебя что, до старости выпускать из дома не будет? – Ох, я не знаю, Мари! Мне кажется, именно так. Не успела я это проговорить, как в руке завибрировал телефон. Глянула на экран, повернула его экраном к подруге. Та, увидев фотку отца, закатила глаза и, фыркнув, вышла за дверь. – Да, пап, – обреченно выдохнула я. – Машина через пять минут будет, и по дороге подготовь мне внятный рассказ о том, какого черта ты делала в сауне!!! – рявкнул так, что уши заложило, и мозг в черепной коробке превратился в желе от вибрации. – Пап, прости… – всхлипнула, но он меня уже не услышал, в трубке были только короткие гудки. Это конец! Никакой душ мне уже не поможет! Я даже представить боюсь, что отец со мной сделает, если узнает обо всем, что здесь произошло. Я просто боюсь! *** Вхожу в квартиру на цыпочках и беззвучно закрываю за собой дверь. Я молюсь только о том, чтобы мне улыбнулась удача, и отец не заметил моего возвращения. Хотя разум не дремлет и, подливая дегтя в мои мысли, твердит… что это пустые надежды. Я двигаюсь наощупь, не включая свет, но мне это не мешает, я с точностью до миллиметра знаю, что где стоит… – Я тебя жду, – в конце коридора в кабинете отца загорается свет, и я застываю на месте. Черт! Что же делать? Страх внутри вспыхнул, словно спичка. Сегодня я как никогда боюсь отца. Наверное, это потому, что чувствую за собой вину из-за необдуманного поступка! Первый шаг в сторону кабинета мне дается неимоверно тяжело. Теперь я понимаю тех людей, которых приговаривают к смертной казни. Именно так я чувствую себя сейчас… Приговоренной. – Ты долго еще будешь там копошиться, Лиза? Мне вообще-то еще нужно хотя бы немного поспать. Его низкий баритон пронизал меня всю. Мурашки холодной толпой прокатились от макушки, приподнимая волосы на затылке, до самых пяток. – Иду, пап, – голос сорвался на писк. Кое-как я все-таки сумела преодолеть разделяющее меня и кабинет расстояние. Перед тем как показаться отцу, провела руками по волосам и по платью, набрала в грудь побольше воздуха и сделала шаг в кабинет… Застываю на пороге, не решаясь сдвинуться с места. Меня будто прибивает к полу взгляд отца. Я не смею на него смотреть дольше секунды, поэтому почти сразу опускаю глаза, иначе он воспримет это как вызов. – Проходи, – разорвал мои мысли голос отца. – Пап, давай оставим разговор до завтра, а? – я не поднимаю глаз, но этого и не надо, чтобы почувствовать, как закипает в отце дикая ярость. – Пока ты живешь в моем доме… пока я обеспечиваю и содержу тебя… ты будешь делать так, как я тебе говорю. Понятно? – с нажимом произносит он. – Да, пап, – я на подгибающихся ногах захожу в кабинет и останавливаюсь прямо перед отцом. – Ты пила? – шумно втягивая воздух, холодно спрашивает он. Господи! Что же я наделала!? – Мы выпили немного пива, – шепотом ответила ему, потому как сказать громче у меня просто не хватило духа. Рывок, и мой подбородок зажимают стальные пальцы мужчины. Я вскрикиваю от боли, но он держит крепко и специально сжимает сильнее. – Смотри мне в глаза, когда врешь… – Пап, но я не вру… я не пила много… мне стало плохо… я не стала пить…– сквозь зубы проговариваю каждое слово. – Какое разочарование… – отец как будто не слышит меня, смотрит вроде бы мне в глаза и в то же время сквозь меня, – …ты такая же лживая и грязная сейчас, как и твоя мать-потаскушка. Скажи мне, Лиза, когда я тебя упустил? Когда? В его словах скользило столько горечи и… обиды, что я действительно себя почувствовала именно грязной и лживой, а еще той, кто не оправдал ожидания родителя. – Пап, ты меня не упустил. Прости! Этого больше не повторится! – я обхватила его руку, которая сжимала мое лицо. – Это была ошибка! – Твоя мать мне тоже сказала четырнадцать лет назад, что встреча со мной была ошибкой, и бросила нас, променяв на какого-то вонючего байкера. – Пап, ну нам же и без нее неплохо?! Ведь… правда? – пытаюсь заглянуть ему в глаза так, чтобы он сосредоточил свой взгляд на мне. – И ты идешь по ее стопам, – зло прошипел он, и в глазах сверкнула ярость. У меня все внутри затрепыхалось. Плохо. Это очень плохо. – Нет, пап. Я сделала глупость! Я все поняла! Ну, хочешь, я больше не буду дружить с Марийкой? Я пыталась отвлечь его, заговорить, наобещать горы, лишь бы этот дьявольский блеск исчез из его глаз. – Пытаешься подкупить?! – злая усмешка исказила его рот, и он что было силы толкнул меня в ту сторону, где стоял небольшой диван. – Ай! – вскрикнула я в тот момент, когда шмякнулась на его мягкое сиденье, тут же подобралась и, забившись в угол, ошалело уставилась на отца. Он будто ополоумел. Блестящие глаза с расширенными зрачками пугали и вселяли в сердце ужас. Я бы сейчас закричала, но в горле все пересохло, и я просто наблюдала за тем, как отец с каждым шагом подходит все ближе. – Пап, прошу, не надо. Это лишнее, – сиплю сквозь подступающую к горлу панику, – я больше не буду. – Конечно, не будешь, маленькая дрянь. Как в твоей тупой башке вообще могла появиться идея пойти в эту чертову сауну? – Пап, это не моя идея! – взвизгнула я в тот момент, когда он занес для удара руку у меня над головой. Удар. Жар волной обрушивается на все мое тело, хотя боль обожгла только лицо. Всхлип. Но я в первые секунды не поняла, откуда идет этот звук, потому как была оглушена сильным ударом. Схватившись за щеку, я тряхнула головой, в которой что-то щелкнуло, и мир опять обрел звуки. Да, это был мой всхлип, мгновение, и горло перехватило на выдохе. Я посмотрела отцу в перекошенное злостью лицо и разрыдалась. – Иди в свою комнату, Лизавета, и чтобы носа оттуда не высовывала, пока не разрешу. Поняла? Я, глядя отцу в глаза, кивнула и поднялась с дивана. – Не слышу ответа, дочь! – металлический голос отца заставляет слезы высохнуть. – Да, пап, – глухо отвечаю ему. – Ты сегодня проявила слабость, а в мире сильных слабые ломаются первыми. Запомни это, Лиза. А теперь иди. Мне нужно много над чем подумать. Я бесшумно выхожу за дверь и тихо прикрываю ее за собой. Внутри полное опустошение. Ощущаю себя живым мертвецом. Страх. Паника. Все это высосало мои эмоции полностью, и сейчас я словно бесчувственная кукла, над которой сама судьба сегодня надругалась, выступив в образах пьяного козла из сауны и отца-тирана. Только не понимаю, за что я получила такое наказание? За что? Только когда оказалась в спальне под одеялом, дала волю слезам. Наревелась до одури, так что даже и не вспомнила, когда удалось провалиться в сон. Но даже там мне не было покоя. Всю ночь я слышала этот дикий храп, который преследовал меня во сне и жутко пугал, так и не дав мне нормально выспаться. Глава 3 – Отец! То, что ты сейчас говоришь – это полный бред! Я с этим не согласен, – вопит уже битых полчаса Кирилл на каждое слово отца, от чего голова после вчерашнего как колокол начала гудеть. Все-таки зря я согласился приехать после попойки. Нужно было выждать денек… или два. Но именно сейчас я к таким концертам был точно не готов. – Не смей! Слышишь, не смей так с отцом разговаривать! – стукнул кулаком по столу старик. – Эм, пап, может быть, не к месту, – что-то меня торкнуло в этот момент, – но вот что-то смотрю на тебя и не могу понять, в какой ты момент меня наебал? После этих слов в кабинете повисло молчание, и оба родственника вперили в меня взгляды: один удивленный, второй ненавистный. – Не понял? – первый пришел в себя батя. – Ну, вот смотри, ты мне, когда позвонил, что сказал?! Отец смотрел на меня в непонимании. – Бля, пап, ну что ты сказал, а? Сказал, что тебе осталось жить сколько? – задаю ему наводящий вопрос, но он смотрит так, как будто не поймет, в чем дело. – Разъясни по-нормальному, сын, – говорит он с раздражением. – Ты мне сказал, что не сегодня – завтра умрешь. Освежилась память? – иронично спрашиваю. – А, ну, так это, мне врачи именно так и сказали, – тут же нашелся отец, – а ты что, на похороны мои приехал? Думал в последний путь проводить меня? – Так вот я приезжаю и что же вижу?! – пропускаю его вопросы мимо ушей, приподнимаю бровь и встаю с винтажного кресла, подхожу к окну. – И что? – Вижу, как вы сретесь из-за бабла, – замолкаю, при этом выразительно смотрю на Кирилла, – которое мне, по сути, на хер не упало, понятно? – говорю то, что так хочется услышать брату. – Молчать, – процедил отец сквозь зубы, – я не для того создавал фирму, чтобы вы разосрали все по идиотской ругани. – Пап, ругани никакой и нет, – кривит губы в ухмылке Кирилл. – Вот не хотелось бы говорить, пап, но здесь, пожалуй, соглашусь с этим человеком, – киваю на брата. – Одним словом, я ушел. Вчера немного перебрал на слете одноклассников. Не голова, а какой-то чугунок, из которого кашу выгребли, состоящую из мозгов. – Пить надо уметь, сына, а ты, видимо, так и не научился. Но это никак не относится к делу. И уж поверь, я сам решу, кому и что захочу оставить! – Отец! – голос Кира сорвался. – Пап, ты доведешь его до сердечного приступа, посмотри, он и так уже седой весь, – заметил я. Подойдя к графину с водой, плеснул немного. Сделал глоток, нет, это не поможет, надо что-то покрепче. – Заткнись, – услышал за спиной голос Кирилла, – ты как пятая нога у собаки. – Кирилл, прекрати говорить такую ересь! – вскипел отец, а я повернулся к ним лицом и, хмурясь, стал наблюдать за происходящем. – Твоя мать от таких слов в гробу переворачивается. Она вас так любила. Жаль, что рано ушла, а то бы ты точно схлопотал от нее за свой язык распутный! – Пап, да не парься. Я не в обиде. И услышь меня в конце концов, не нужны мне деньги, пойми. У меня все хорошо и так. Два игорных дома в LA, поверь, приносят мне хорошие доходы, а больше мне и не нужно. В Россию я все равно возвращаться не намерен, и как, по-твоему, я буду распоряжаться тем, что ты мне хочешь приписать? – выговорил все практически на одном дыхании, аж голова закружилась. Засунул руку в пиджак, достал платок и… Блядь. – Твою мать… – выдыхаю и тут же сую алые кружева обратно в карман. – Что такое, Руслан? Тебе плохо? Ты что так покраснел? – слышу взволнованный голос отца, а у самого перед глазами вчерашняя ночь так ясно предстала, что в горле к чертям все пересохло. Беру графин с водой и, игнорируя стакан, пью прямо через край. – Сушняк у него, – доносится голос Кира, а у меня перед глазами, как красная тряпка, гондон с засохшей кровью стоит. Я вчера нажрался так, что даже не помню, кого трахнул, но то, что это была не Маха, очевидней очевидного. Как у меня еще член встал, не могу понять? Обычно в таком состоянии я мертвый труп, не больше. А тут такой подвиг совершил, что пиздец. До сих пор яйца в узел сжимаются от предчувствия, что эта девка может объявиться. Правда мне похер, но тем не менее, неприятно в свои тридцать три вести себя, как безбашенный придурок. Но презик хоть догадался натянуть, и то дело. – Да, сушняк… – подтверждаю слова Кира, вытирая тыльной стороной ладони губы. – Пап, я, наверное, у тебя немного побуду, что-то мне совсем херово. – О, чем речь Руслан, – вскинулся отец. – Я вообще не могу понять, как тебе в голову пришла мысль снять квартиру?! – Пап, я не хотел тебя смущать, да и вообще, отвык уже жить с кем-либо… – Я не кто-либо. Я твой отец, – категорично заметил родитель. – И вообще, не хочу даже и слышать о том, что ты будешь эти несколько дней, пока находишься в столице, жить в гостинице. А если все же диагноз подтвердится, и мне действительно осталось жить не так уж и много?! – Пап, давай без прикрас, ты уж определись, – хмыкнул я, направляясь к двери, – то ли ты помираешь, то ли ты остаешься жив, в любом случае, я здесь, так что твоя уловка успешно сработала. – Руслан, – окликнул отец, и я посмотрел на него, – разговор еще не окончен. – Пап, на сегодня я больше не выдержу ваших препирательств, – глянул на Кира, – а тебе, брат, хочу сказать только то, чтобы поберег бы ты себя, выглядишь хуже, чем я. Не дожидаясь какого-либо ответа, вышел за дверь. В коридоре было немного прохладнее, чем в кабинете, и я с облегчением втянул воздух носом так, что в груди стало тесно, а потом… спустя всего лишь мгновение, до моего мозга донесся запах… запах, который я так и не смог с себя смыть сегодня утром под душем. Гребаная свежесть девичьих духов никак не хотела перебиваться гостиничным гелем для душа. Медленно, чтобы не наделать много шума, отрываюсь от двери и, принюхиваясь, иду по следу. Нахера?! Не могу понять, меня как будто магнитом тянет посмотреть на обладательницу столь едкого аромата. Шаг… Еще один… И вот я заворачиваю за угол и нос к носу сталкиваюсь с той, которую, по всей видимости, трахал сегодня ночью. – Черт, – от неожиданности даже всхрапнул, выплевывая воздух из легких (оказывается, все это время я не дышал, даже не заметил этого). – Ой, блин, ой! Извините-е-е-е… – поворачивается она ко мне лицом, а в руках у нее поднос, на котором стоит графин с водой и стаканами, – … че-е-ерт! Я не могу перестать смотреть на нее, на ее рот, когда она прикусывает нижнюю губу, и у меня возникает желание поцеловать ее. Блядь. Не верю, что это она! Она же совсем ребенок! Сколько ей, мать твою, лет? У меня в груди сердце ухнуло так сильно, что кажется, чуть ребра не пробило. Хватаю гребаный графин и пытаюсь запить все то, что сейчас рвется наружу. Щеки девчонки из бело-серого цвета неожиданно вспыхнули ярким румянцем, и она, кинув поднос на столик, от чего стаканы ухнулись на пол, бросилась прямо по коридору. Хлопнув дверью в конце, запряталась в туалете. А я так и остался стоять на месте не в силах поверить в то, что даже в этой гребаной ситуации судьба мне подложила такую свинью в виде малолетней девчонки. При виде которой, сука, в штанах случился стояк. Воду из графина выпил почти полностью, но, увы, запить стояк мне так и не удалось. Поэтому все действия, что я совершил далее, можно было охарактеризовать одни простым словом – спермотоксикоз. Легким пружинистым шагом (и откуда в моем состоянии взялась эта функция, ума не приложу), подхожу к двери. Тихо стучу. – Малышка… открой, – призывно прошу ее, но, как и следовало ожидать, за дверью тишина. Мертвая тишина. Но ничего, в моем-то мозгу, где сейчас главенствует инстинкт отодрать мнимую вчерашнюю любовницу, уже построен план, как точно узнать, она это или не она. – Малышка, открывай… не заставляй меня пойти на крайние меры… – я замолчал. На что рассчитывал? Наверное, на то, что эта девочка (которая, скорее всего, работает у моего отца горничной или помогает на кухне, другого не дано) сама надумает в своей голове какую-нибудь чепуху и клюнет на свою же выдумку… …щелчок, и у меня ступор. Дверь приоткрывается, и в щель на меня смотрит огромный голубой глаз и немного вздернутый, обсыпанный прозрачными веснушками нос. – Что вам надо? – шипит она, а я замечаю, что в крыле ее носа сверкнула крошечная кристаллинка пирсинга. – Поговорить, – отвечаю ей и дергаю за ручку дверь, но девчонка хоть и мелкая, а держит ее сильно. – Мне с вами не о чем говорить, – продолжает полушипеть она, не глядя мне в лицо. – Эй, ты чего такая… – и снова пытаюсь открыть дверь. Можно было и оставить ее, но черт, меня почему-то тянуло разузнать, та ли это девица, или меня подвел мой гребаный нюх. – Оставьте меня в покое или я… Она замолкает на миг и поднимает на меня взгляд, я громко сглатываю, и в этот момент моя рука сама тянется в карман. Я достаю оттуда комочек красных кружев. – …это твое? – не даю ей возможность закончить свою речь, вставляю свой вопрос. Ее щека покрывается красными пятнами. Блядь. Все-таки я оказался прав. По ее реакции понятно, что это она. И мне просто хочется, чтобы она поняла, что я ее узнал. – Впусти меня немедленно… – говорю ей. Девчонка настолько обескуражена, что на секунду теряет бдительность и больше не удерживает дверь. Я с легкостью вхожу и тут же плотно прикрываю створку за собой. – Я не услышал ответа, это твое? – спрашиваю еще раз, и малышка, словно очнувшись ото сна, оживает. – А что… не помнишь наверняка? – она выгибает красиво очерченную бровь. – Нет, – говорю ей, хотя на самом деле я кое-что все же помню. – Тогда я напомню тебе, – она подходит ко мне вплотную и встает на цыпочки так высоко, чтобы ее глаза оказались напротив моих, – ты меня вчера трахнул без моего на то разрешения, понятно? – Да, ну… – Не нукай, а лучше выслушай и, если не хочешь проблем, то просто отвали от меня. Не знаю, кем ты тут работаешь, и почему раньше я тебя не видела, но знай, что если я накатаю заявления на тебя, то это будет расцениваться как изнасилование… От ее слов по телу жар пронесся и тут же ухнулся вниз, приливая к члену бурлящей кровью. Сколько эмоций! Да, эта девчонка просто огонь! Еще один нюанс… – А сколько тебе лет, малышка? – как бы между прочим спрашиваю ее, понимая, что в запале своей речи проговорится. – Восемнадцать уже есть, не переживай… Этого было достаточного для того, чтобы смять ее губы своими в жадном поцелуе. Не в силах убрать от нее руки, я кладу их на ее задницу и вжимаю ее в свой каменный член. Смотрю ей в глаза, не отрываясь. Слежу за реакцией, жду, что будет после того, как скользну языком между ее губ и начну откровенно трахать ее рот. В голубых глазах плещутся противоречивые чувства: недоумение сменяется страхом, страх сменяется паникой, а паника… В этот момент провожу кончиком языка по ее небу, и она закатывает глаза. Поздравляю, Шерлок, первая точка «G» у малышки найдена. Протяжный стон из ее груди рвется наружу, но я не выпускаю его, пью до дна. В голове набатом пульсирует чертова мысль о том, какого хрена я делаю? Какого хера целую эту малолетнюю девчонку? Черт, но как теперь от нее оторваться? Она сейчас чертовски горяча и завела меня практически с пол-оборота. Да и все усугублялось тем, что я точно знал, что эта крошка уже не невинна, и как бы она не кричала о том, что я вчера оттрахал ее против воли, сейчас она растаяла в моих руках так легко. Черт побери, я сделал над собой усилие и оторвался от ее рта. Мне нужно дать ей гребаный шанс, чтобы она остановила меня, и себе нужно дать этот шанс. Но вместо того, чтобы отступить от меня, ударить, оттолкнуть, она остается на месте, с ее губ срывается полустон, и это становится отправной точкой моего безумия. Твою мать, как же она сексуально стонет. Если бы не знал наверняка, что она была девственницей, подумал бы, что девчонка профессионально играет роль юной соблазнительницы и умело этим пользуется. – Крошка, ты уверена, что вчера все случилось не по обоюдному согласию? – беру ее лицо в ладони и, тяжело дыша, упираюсь своим лбом в ее лоб. – Прошу, отпустите меня… – шепчет она, но при этом ее взгляд говорит совсем об обратном. Она соблазнительно прикусывает нижнюю губу и, не отрываясь, смотрит прямо на меня, как будто бросает вызов, словно хочет проверить, поведусь на ее просьбу или нет. – А если я не хочу? – скольжу языком по ее нижней губе и, чуть прикусывая зубами, всасываю ее в себя. Провожу ладонями по ее спине, и девочка прижимается ко мне ближе. – Я хочу уйти, – не сдается она, а я тем временем уже мысленно представил, как ее ноги будут овивать мои бедра, и я буду вдалбливаться в ее мокрую киску. – Хм, это отличное желание, – приподнимаю бровь и сжимаю ее задницу пальцами чуть сильнее, чем это требовалось. – Ай, – зашипела она, впиваясь в мои плечи пальцами. – Вот примерно то же самое сейчас чувствует мой дружок, – усмехаюсь я и опускаю взгляд на внушительных размеров бугор под ширинкой. Девчонка прослеживает за моим взглядом, и ее щеки полностью покрываются стыдливым румянцем. – Ну, а чем я могу помочь? – вскинула она в удивлении брови. – Не думал, что ты настолько наивна, – иронично заметил я, запуская за пояс ее джинсов большие пальцы. – Нет, я не наивна, просто не могу взять в толк, что вы… что ты от меня хочешь? – она начала крутиться в моих руках. – И вообще, сюда в любую минуту могут зайти, ты совсем бесстрашный? – она попыталась оттолкнуть меня. – Я да, а ты? – перепалка с этой малышкой раззадоривала меня с каждой секундой, проведенной рядом с ней, все больше и больше. Откуда она такая смелая взялась? И для обычной горничной она себя ведет чересчур дерзко. – А я нет, – честно ответила она, чем заставила на миг удивиться. – Как тебя зовут, крошка? – ловкость рук и никакого мошенничества и, вот пуговка на джинсах и молния уже расстегнуты, и мои пальцы как будто живут отдельно от меня и уже пробираются туда, где чувствуется жар между ножек. – Не важно, – ерзает она, пытаясь освободиться от моей руки, – да прекрати ты… – шипит, очаровательно облизывая губки. – Блядь, если ты сделаешь так еще раз, то я поставлю тебя лицом к стене и поимею сзади, – мой шипящий голос привел ее в чувства, и девчонка замерла на месте, округлив и без того большие глаза, – не делай лишних движений, малышка… Я не успел закончить речь, так как дверь в ванную кто-то ощутимо дернул. – Тс-с-с, – приложил я палец к ее губам, и в этот же миг в глазах крошки заплескался страх. Она будто закаменела вся. Блядь, какой облом. Дверь снова дернули, а потом раздался стук… Вот кому-то, сука, неймется. – Занято! – рявкнул я так, что малышка вздрогнула и, дернувшись из моих рук, начала быстро приводить себя в порядок, при этом затравленно поглядывая на дверь. – Руслан, с тобой все в порядке? – раздался голос отца. – Да, все хорошо, – ответил ему, а сам с девчонки глаз не спускаю. Она, услышав голос отца, заметно расслабилась. – Если тебе сильно плохо, нужно будет вызвать врача. Вот как не вовремя сейчас оказалась забота старика. – Все нор-маль-но! – по слогам проговорил я, не скрывая раздражения в голосе. После моих слов было слышно, как за дверью произошла короткая заминка, а потом тишина. – Черт… черт, что делать? – девчонка, приведя себя в порядок, прижалась к двери ухом, вслушиваясь в тишину. – А что ты хочешь сделать, м? – оттолкнулся я от стены и двинулся в ее сторону. Но она не дала к себе подойти. Отскочила в сторону и, выхватив из железной тубы туалетный ершик, выставила его перед собой, как меч. Раскрасневшаяся, с блестящими синими глазами, она была похожа на воительницу или… (она стояла как раз перед унитазом) воинственную защитницу унитаза. Блядь. Я не удержался и прыснул со смеху. – Ты слишком наивна, крошка, если считаешь, что эта вещица сможет меня остановить, – отсмеявшись, киваю на ершик. – А я думаю, тебе вряд ли захочется получить по лицу тем, чем чистят унитазы… парнишка, хотя знаешь, – она сощурила глаза и ехидно оглядела меня с головы до ног, – для парнишки ты слишком стар. – Ты нарываешься… – шикнул я и сделал выпад в ее сторону, но она тут же ткнула мне в лицо игольчатой парашей. – Как и ты… а теперь давай, будь хорошим мальчиком, Руслан, и позволь не менее хорошей девочке выйти отсюда, – она попятилась бочком в сторону выхода, – открой дверь и посмотри, свободен ли путь? Я, охреневший от ее наглости, встал в позу. – Девочка, а ты не забываешь ли, м? Я что тебе, мальчик выглянь-посмотри? – Нет, ты тот, кто испортил мне всю жизнь, поэтому ты мне должен… Я удивленно вскинул брови. – …должен не мешать мне хотя бы дальше жить нормально, понимаешь? – Слушай, давай без соплей, меня этим не проймешь, – я чуть передвинулся в сторону по радиусу от нее. Мне все это уже порядком поднадоело, я уже и так готов был выпустить эту девку отсюда. – Если бы ты так была против, то думаю, нашла бы способ остановить меня, как думаешь? С ее лица схлынула краска. Ага, задел, значит. Ну, ясно же, что веду себя как гребаный засранец, но жизнь не сахар, и пусть не думает о себе слишком много. – Урод… – процедила она сквозь зубы. – Словами не разбрасывайся, еще раз повторяю, – этот детский сад уже начал действовать на нервы, – и испортила ты себе жизнь сама, когда приперлась в то место, где обычно только тем и занимаются, что трахают либо шлюх, либо потаскух. Блядь. Сука. Жестоко, но зато правда. – И не хер строить из себя святошу, – я прислонился к противоположной от девчонки стене, приняв расслабленную позу, показывая тем самым, что больше не имею на нее никакие виды. – А теперь вали отсюда, и вот еще что… святоши по злачным местам не шатаются, усекла? И скажи спасибо, что хозяину твоему не расскажу, чем занимаются его рабочие в свободное время. Мгновение, и в мою голову полетел ершик. Еле увернулся. Девчонка подскочила к двери, рывком распахнула ее настежь. – Придурок. Ненавижу… – выплюнула она и, не дожидаясь моей реакции, выскочила в коридор, с силой захлопнув дверь. – Дура малолетняя, – сжимаю виски пальцами. От громкого звука голову, будто молния, пронзила боль. Сел на край джакузи и, открыв холодную воду, сунул руки под нее. По телу прошелся озноб. – Вот же сучка, ну ничего, мы еще встретимся… – пообещал самому себе и сунул башку под ледяную воду. Глава 4 Я бросаюсь прочь от этого человека. Поворачиваю сразу налево и поднимаюсь вверх по ступенькам. Молюсь только об одном, чтобы не увидеть отца. Но когда вылетаю через двери на верхний этаж, убегая вглубь коридора, где наконец-то оглядываясь, осознаю, что сзади никто меня не преследует. Опираюсь спиной о стену и медленно сползаю на пол. Сердце пускается вскачь. Глаза закрыты. Моих сил совершенно не хватает, чтобы зайти внутрь ближайшей спальни. Хотя это сейчас самый лучший вариант. К горлу подступает комок, когда перед внутреннем взором предстал этот мужчина… черт, до сих пор не могу поверить в то, что это он. Мужчина, с которым прошлой ночью я занималась сексом. Громкий звук хлопнувшей двери раздается внизу, и я вздрагиваю всем телом. Открываю глаза и вскакиваю с места, вбегаю в первую спальню и на защелку закрываю дверь. Это безумие! Что происходит? Как этот человек мог оказаться в доме деда? Может быть, он здесь работает? Но кем!? А может… я ощутила вновь то чувство, когда его увидела внизу. В голове зашумело, и во рту мгновенно пересохло, а тело пронизала неожиданная дрожь. Мужчина… хотя нет… это был все же парень, оказался совсем другим, не таким, как я его себе представляла. Когда, поднимаясь в кабинет деда, я остановилась возле столика с графином воды, чтобы промочить горло перед тем, как мне придется объясниться перед ним, почему я здесь… – Черт. За спиной услышала знакомый голос, а точнее, храп, который продолжал крутиться в моей голове даже после того, как я проснулась. Тогда я примерзла к своему месту намертво, не в силах поверить в то, что за моей спиной может находиться тот, с кем я трахнулась сегодняшней ночью. Но когда шумное дыхание обожгло мне затылок, я уже не в силах была совладать со своими чувствами. Медленно повернулась к нему лицом, прихватив на всякий случай поднос с графином. Блядь, не могло этого быть! Я думала увидеть кого угодно, но точно не сексуального, как дьявол, парня. С короткими, чуть взлохмаченными волосами, ровно постриженными по бокам. Идеальный нос и идеальной формы челюстью с щетиной. Его пухлые губы, изогнутые в надменную усмешку, вызывают желание облизать их и одновременно дать ему в челюсть. Встряхиваю головой. «Дура, о чем это я думаю?!» Надо валить отсюда, пока еще есть возможность, потому что из-за странного блеска в его глазах у меня закралось подозрение, что он меня мог узнать. Но как? Ведь он был чертовски пьян и вряд ли себя-то помнил отчетливо, не говоря уже обо мне. Но вместо действий я продолжала стоять и глазеть на него, думая о том, что он полная противоположность того, каким показался мне в темноте. «Кретинка! Валить тебе надо!» – Ой, блин, ой! Извините-е-е… че-е-ерт! Все же по его взгляду поняла, что он что-то помнит, ну, или пытается вспомнить… Тут же разворачиваюсь к нему спиной. Руки дрожат. Пытаюсь поставить поднос, он падает, но мне уже не до него. Я убегаю прочь. *** Захожу в ванную и открываю воду на всю. Мне нужно успокоиться. Смотрю на свое отражение в зеркале. Пипец у меня видок, конечно. Волосы торчат в разные стороны, зрачки расширены и почти полностью заполнили радужку, щеки красные, как помидоры… и твою мать, я ему угрожала ершиком туалетным… позорище. Тряхнула головой и сунула руки под струю. Активно плескаю холодной водой на лицо в надежде, что она смоет мой позор и стыд. Стыд за то, что он все же узнал меня, да еще и трусики мои зачем-то таскает у себя в кармане. Новой волной меня окатило смущение. «Лиза, ты полная кретинка! Как можно было так встрять, м?» Когда я снова глянула в зеркало, то поняла только одно: на меня хоть сейчас цистерну холодной воды вылей, все равно не поможет. Этот момент навечно останется в моей памяти. Да у меня будто все написано на лице. И как отец меня еще вчера не спалил и не потащил к гинекологу, чтобы убедиться в том, что я не притащила из сауны какое-нибудь дерьмо? «Фу… стоп. Лиз, этот парень вряд ли чем-то болеет», – уговариваю сама себя, но хоть одной проблемой меньше, теперь-то я знаю, что мой первый секс случился с нормальным парнем, пусть и большим козлом. Все же это не подзаборное быдло с московской окраины. Твою же мать. Хлопаю себя по щекам. «Елизавета, очнись! Тебе еще с дедом надо встретиться. В таком состоянии ты вряд ли выдержишь его компанию больше пяти минут, а этого для разговора ой как мало…» Так. Стоп. Разговор! Мысль о разговоре немного приводит меня в чувства. Я приехала к деду с миссией по своему спасению. Хочу уговорить старика, чтобы мы с ним съездили куда-нибудь отдохнуть, пока душевное равновесие отца после моей выходки будет восстанавливаться. Ведь зная его, понимала, что, если буду сидеть у него под боком, он меня просто задавит. Сожрет вместе с кишками, да и вообще, еще большей заключенной, чем я была до этого, я точно не хочу становиться. А в поездке я, может, и деда уговорить смогу как-нибудь подействовать на папу, чтобы тот дал мне свободно дышать. С этим светлыми мыслями, последний раз взглянув на себя в зеркало, я убедилась, что все с моим лицом теперь в порядке, и вышла из ванной. Подойдя к двери, сделала глубокий вдох-выдох. – Надеюсь, этот придурок свалил, – буркнула себе под нос, – нет, ну а кто постороннему человеку разрешит свободно прогуливаться по дому?! Так, все, Лиза, забудь про него, сейчас нужно настроиться на деда. Об этом упыре у тебя будет еще время подумать, но не сейчас, – открываю защелку, нажимаю на ручку и с энтузиазмом большой оптимистки распахиваю дверь. Мгновение… нет, миг… и с моего лица сползает вся уверенность и энтузиазм в достижении моей цели… мне конец… – Ну, привет еще раз, крошка, – одна сторона его губ приподнимается в кривой улыбке, а у меня в груди сердце стукнулось и замерло, пропуская следующий удар, – не думал, что тебя встречу вновь, – он делает шаг ко мне и становится так близко, что чувствую жар его тела, – но видимо, это судьба, – он толкает меня обратно в комнату и плотно закрывает за спиной дверь. У меня все сократилось внутри, когда его пальцы внезапно оказались на моей шее, а губы скользнули настолько близко от моего уха, что я перестала дышать. – Какая же ты сладкая, малышка, – горячий шепот обжег мою мочку, и я, громко сглотнув, сделала рваный вдох. – Что ты такое творишь… – хрипло спросила парня, еле ворочая языком. А его пальцы тем временем спустились вниз по моей шее, скользнули по плечам, прошлись по всей спине вдоль позвоночника, заставляя раствориться под бесстыжими прикосновениями плотную ткань футболки. – Не нужно этого делать… – я разделила наши тела выставленными вперед ладонями, которые положила ему на грудь и в тот же миг пожалела об этом необдуманном поступке. Его мышцы под моим пальцами напряглись, и у меня в ту же секунду завязалось в тугой колкий узел желание внизу живота. Вот это засада. Я, видимо, совсем с ума сошла?! Разве можно желать парня, с которым трахнулась по пьяни, да еще и против своей же воли?! И у которого явно неполадки с головой, раз решил, что я соглашусь с ним переспать и сейчас… …его пальцы сжимают мою талию, а потом он резко разворачивает меня к себе, от чего из мой легких вырывается стон. – М-м-м, я помню, как ты стонешь, малышка, – его ладонь скользит между моих ног, и я открываю рот, чтобы закричать, но в эту же секунду он вдавливает пальцами ткань джинсов в пульсирующую киску, и из моего рта вырывается непонятно что. – Что? Хочешь, чтобы я прекратил? – свободной рукой он уже пробрался под мою футболку, и его пальцы по-хозяйски заигрывают с моим соском. – Да, хочу, чтобы ты прекратил это немедленно, – мне казалось, что я должна была выкрикнуть это, но на самом деле оказалось все совсем иначе, я это не выкрикнула и не проговорила, а прошипела сквозь стиснутые зубы, при этом прижимаясь задницей к его каменному члену. Какого хрена я творю?! – Хорошая малышка, – слышу в голосе Руслана усмешку, и когда он грубо, с нажимом облизывает мне шею, трусики от влажного прикосновения его языка к моей коже становятся мокрыми. А потом… Он подталкивает меня к кровати, и я, не сопротивляясь его напору, двигаю ногами вперед… хотя, о чем я говорю… он меня просто одним рывком переносит с одного места на другое и опрокидывает на кровать. Я падаю на спину в непонимании, что происходит со мной, отчего я себя веду как ненормальная, распахнула глаза, лежу и тупо пялюсь на парня, который и не думает ослаблять свое давление на меня… – Давай, малышка, раздевайся сама, или, клянусь, если ты не поторопишься, то твои трусики снова будут порваны, – он зло ухмыляется и одновременно со словами стаскивает с себя джинсы и… Блядь… из-под его боксеров выскакивает огромный член, и я не в силах справиться со своей стеснительностью, я зажмуриваю глаза, прячу свой стыд от того, что я сосем неопытная в этих делах. – Слушай, малыш, – между моих ног вклинивается колено Руслана, и он, не церемонясь, начинает срывать с меня одежду, – я понимаю, что ты была целка и все такое, но это было вчера, а сейчас… Чувствую, как от того, что мою грудь освободили от лифчика, соски мгновенно затвердели и заныли, как будто требуя к себе прикосновений. – …твою мать, открой глаза, быстро… – рычит парень, и я повинуюсь его просьбе, потому как чувствую в его тоне угрозу. – Что? – чуть всхлипнув, спросила его. – Прекращай разводить сопли, крошка, – на губах все та же ухмылка, – ты что… думаешь, я не вижу и не чувствую, что ты этого хочешь не меньше меня?! Я прикусила губу. Мне стыдно признаться даже самой себе, но да, он прав… как бы сейчас ни сопротивлялся мой рассудок и ни кричал мне оглушительной сиреной: «Что я творю? Что я делаю?» Но его взгляд, его наглые руки, его дерзкие губы и его огромный член… просто обезоруживают меня… – Приподнимись и дай мне снять с тебя штаны, – командным голосом говорит он. Я колеблюсь все лишь секунду, а потом… приподнимая попу, позволяю снять с себя полностью всю одежду. – М-м-м-м… – выдыхает он, когда вместе с джинсами стягивает мои трусики, а под ними гладко выбритая кожа лобка. Мои щеки вмиг покрываются румянцем от понимания, что Руслану это пришлось по вкусу. – Мне нравятся девочки с гладкими кисками, – хрипловато говорит он и проводит пальцем между моих влажных складочек, – ты такая мокрая?! – в голосе скользит удивление, как будто не он мне пару минут назад говорил, что я его желаю так же, как он меня. – Я оказался прав, не правда ли?! Он наклоняется над моим животом и выдувает струю горячего воздуха прямо на мокрые складочки. По коже тут же пробегает толпа мурашек, разбегаясь во все стороны. А потом я чувствую, как его палец скользит в меня, погружаясь во влажную глубину сразу на всю длину. Интуитивно раздвигаю ноги, чтобы было удобнее принять его глубже в себе, так как этого требует все мое естество. – Хочешь пойти дальше? Я даже не поняла в первые секунды, что произошло… – Что?! – нерешительно спрашиваю парня, вглядываясь в затуманенные страстью глаза. Он одаривает меня хищной улыбкой и, глядя мне в глаза, облизывает пальцы, которые еще блестят от моей влажности. – Скажи мне, что хочешь, чтобы я тебя трахнул, – шипит он сквозь зубы и припадает к моим складочкам губами. Я вздрагиваю от его прикосновений, откидываюсь на кровать и приподнимаю бедра ему навстречу. – Да, хочу… – шумно выдыхаю вместе с воздухом эти слова. Глава 5 Черт возьми, она так невероятно горяча, что мне не терпится вылизать ее киску до скрипа. Но события последней ночи так и крутятся в голове, не прекращая отравлять мой мозг, и эти ее слова, что трахнул ее без согласия… но блядь, я же вижу, как эта малышка течет под моими прикосновениями. – Хочешь пойти дальше? – смотрю на нее затуманенным взглядом. – Что?! – еле шепчет она. Растягиваю губы в хищной улыбке и слизываю с пальцев ее соки. – Скажи, мне что хочешь, чтобы я тебя трахнул, – по глазам читаю ее ответ и поэтому, не дожидаясь, прижимаюсь губами к ее мокрым складочкам и всасываю их в себя так, что она вздрагивает всем телом и подмахивает бедрами, прижимая киску плотно к губам. – Да, хочу… – короткий стон вырывается из ее горла. Слегка сжимаю клитор зубами и бью языком по набухшему узелку. – Че-ерт! – она упирается пятками мне в колени и пытается отползти, дурочка. – Нет, моя хорошая, это только начало, продолжение тебе понравится… обещаю… Обхватываю ее грудь ладонью и сжимаю одновременно в двух точках. Девчонка хватается руками за покрывало и сжимает его в кулаке. Какая она все же еще неопытная. Мне бы хотелось, чтоб ее пальчики в этот момент царапали мою спину. Ну, даже согласен на то, чтобы посмотреть, как она ласкает сама себя, а вместо этого она сжимает чертово покрывало. Немного сбавляю напор, ей все-таки стоит расслабиться, если не хочу, чтобы она обкончалась прежде меня раз несколько подряд. Хочу довести до крайности эту девочку языком, а потом уже жестко трахнуть. Да, именно жестко… и именно ее. Ее киска блестит влагой от моих ласк, добавляю к языку еще и палец, скольжу им вверх и вниз между ее розовых складок. Крошка дрожит от предвкушения. – Твою мать, – отрываюсь от нее лишь на секунду, – малышка, у тебя самая порочная киска из всех, что я видел. – Мне это принять за комплемент? – осипшим от желания голосом спрашивает она, дерзко. – Хм… Не думаю… Одариваю ее злой улыбкой, а затем ввожу в ее влажность сразу два пальца. Крупные мурашки прокатываются по ее молочной коже, и я начинаю двигаться в ней. Ее стоны так соблазнительно срываются с припухших от покусываний губ, что я не сдерживаюсь и, освободив ее глубину от пальцев, облизываю ее складки, вращая языком вперед-назад между ними. Ее вкус настолько хорош, что я никак не могу насладиться ее нетронутой никем киской. От чего-то точно был уверен, что я первый, кто пробует ртом ее складочки на вкус. Член уже был давно в полной готовности, и головка неприятно упиралась в холодную ткань покрывала, пока я начисто вылизывал ее киску. Я обвожу ее клитор по кругу и вжимаю его языком, девчонка мычит сквозь стиснутые зубы, и вот ее пальчики оказываются у меня на спине, впиваются в напрягшиеся мышцы лопаток. – Че-е-ерт… – стонет она. – Давай, крошка, кончай, сделай свою киску белее влажной, – я хватаю ее задницу и зарываюсь лицом между ее ног. – Кончай, – приказываю ей. – Ру-усла-ан… – стонет она. У меня аж в голове все загудело от того, как она произнесла мое имя. Это самое сексуальное, что я слышал когда-либо. Ее пальцы впиваются в меня до боли, когда я толкаю ее до предела, высасывая и вылизывая, подводя к наивысшей точке экстаза. Малышка так самозабвенно выстанывает мое имя, чередуя его с просьбами о том, чтобы не останавливался, что я невольно подчиняюсь ее просьбам и усиливаю натиск на ее сладкую глубину. Как же она не похожа ни на одну девку, которых я перетрахал не один десяток, пока не остановился на одной. Но и она совершенно не то по сравнению с этой неопытной малышкой. Блядь, до моего сознания доходит то, что я впервые трахаю девственницу. И это возбуждает меня, как ничто другое. Мой член готов вот-вот разорваться от прилившей к головке крови. – Твою же мать, крошка, кончай. Быстро. Иначе не уверен, что смогу засунуть в твою сладкую узкую киску своего «дружка» безболезненно. – Черт! – выкрикивает она. И я чувствую, как малышка взрывается в тот момент, когда мои губы находятся на ее влажности. Тело крошки трепещет в моих руках, и рефлекторно ее бедра продолжают прижиматься к моему рту. Ее нектарные соки стекают по ней, и я не упускаю ни капли. Этот вкус так чертовски хорош, что я возбуждаюсь да максимума. Я отпускаю ее бедра и, нависая над ней, впиваюсь в ее губы ртом. Она отпускает мои плечи и заводит руки за шею, переплетая пальцы на затылке, подтягивается и прижимается ко мне ближе. – Блядь, я не выпущу тебя отсюда, пока не получу от тебя все до последней капли, – выдохнул ей в губы и одним резким движением бедер вогнал в ее влажность член на всю длину. Она выгибается подо мной в дугу, и я замираю на несколько секунд, чтобы дать ей привыкнуть к размеру далеко не маленького члена. – Давай, крошка, расслабь свою киску, пусти до конца меня, – хватаю ртом ее сосок и прикусываю его зубами. – Больно… – шипит она и впивается в мои волосы пальцами, пытаясь оттянуть голову. – Не двигайся, – рычу сквозь зубы и делаю круг языком вокруг красного следа от зубов на кремовой коже. Ее пальцы ослабляют хватку, и я поднимаю голову, смотрю на нее. Замечаю, как на ее висках поблескивают маленькие капельки пота, а на нижней губе след от ее же зубов. – Потерпи, крошка, дальше будет только приятнее. Один уголок губ поднимается в напряженной усмешке. Сдержаться, чтобы не начать дико трахать ее, очень сложно, тем более, слыша ее прерывистое дыхание и то, как она звучит во время моих прикосновений. – Не могу в это поверить, – дрожащим голосом вышептывает она, а я смотрю в ее глаза, в которых ярко плещется желание и страх одновременно. – Если не будешь сопротивляться, испытаешь самый яркий оргазм в своей жизни, – сцепив зубы, процедил в ответ и качнул бедрами, растягивая ее узкую киску. Она снова вцепилась в покрывало пальцами, и меня это взбесило. Я дергаю ее за запястье и свожу руки вверху над ее головой. – Зачем?! – она пытается вырваться, но ощутимый шлепок моих бедер о ее промежность заставляет девчонку с шумом выдохнуть и распахнуть глаза шире. – За шкафом, – рычу я и выхожу из нее. Когда снова касаюсь головкой мокрой щелочки, то чувствую, что она снова стала невероятно узкой, и без помощи руки вряд ли смогу протиснуть член в ее глубину. Придерживая ствол у основания, медленно скольжу налитой кровью головкой вдоль складок. Как будто сам себе мазохист. Яйца скручивает от напряжения, но я выжидаю. Смотрю крошке в глаза, хочу увидеть, как она будет просить меня трахнуть ее. Но проходит секунда, а она молчит… упрямица какая… ухмыляюсь про себя, потому как вижу, что она сдерживает желание насадить на мой член свою киску. Тогда решаю помочь ей и, растягивая ее узкую дырочку, чуть ввожу головку вглубь… она затаивает дыхание и… …выхожу из ее горячего колечка, она разочарованно выдыхает и следом… – Ну, не мучай уже, давай трахни меня, и разойдемся-а-а-а-а… Дерзкая, маленькая сучка. Выхожу из себя моментально и на последнем слове всаживаю член по самое основание. Блядь, ее киска такая узкая и влажная, идеально подходящая под мой размер. – Боже…. – задыхается она, закатывая глаза, а я выхожу из нее, но лишь для того, чтобы войти в нее снова. Повторяю движения вновь и вновь, заставляя ее киску сокращаться на моем члене. Девчонка кусает губы и молчит. А зря, мне бы хотелось, чтобы шлепанье наших тел друг об друга, разбавляли ее громкие стоны и крики, но понимаю, что девчонке здесь еще работать, поэтому пощажу ее, пусть искусывает свои пухлые губы, они от этого становятся еще больше, сексуальнее и желаннее. Вбиваясь в ее влажность, чувствую, что до моего собственного высвобождения остается совсем немного, и это меня напрягает, я не хочу кончить прежде, чем это сделает малышка. Не привык, чтобы девочки уходили от меня неудовлетворенные. Поэтому кладу ладонь на ее упругую сиську и пропускаю сосок между указательным и средним пальцами, а большим покатываю его. Она дергает руками в попытке освободиться, но это бесполезно, я не дам ей такой возможности. И тогда с ее губ срывается тихий протяжный стон. Чувствую, как с каждым движением моего члена в ее глубине она сокращается и обхватывает мой член невероятно сильно, от чего пересыхает даже во рту. Блядь. Я могу и не вытерпеть, мошонка поджимается от предчувствия скорого оргазма, и я ускоряю движения бедрами. Начинаю трахать малышку быстро и жестоко. – Черт… черт… – шепчет она как в бреду, а я чувствую, что уже на грани, тогда щелкаю ее по клитору и вдалбливаю член на максимум в ее влажность. – Давай, малышка, кончи для меня… – склоняюсь к ее шее и, захватив немного влажной от испарины кожи, сильно всасываю ее в себя. – Ай! – вскрикивает она, и ее киска конвульсивно сжимается вокруг моего члена. Когда я почувствовал, что крошка сгорает от оргазма, последний раз погружаюсь в нее до предела и вытаскиваю член в тот момент, когда с его конца начинает изливаться сперма прямо на ее мокрую блестящую киску. – Блядь… – вырывается изо рта, когда чуть придерживаю у основание член, заливаю спермой ее покрасневшие складочки. Пальцы продолжают сжимать ее запястья, не позволяя девчонке закрыться от меня, хочу смотреть в ее огромные голубые глаза, подернутые поволокой экстаза. Склоняюсь над ее лицом и провожу языком по припухшим губам, слизывая соленые капельки пота. – Ты была потрясающа… – говорю ей в губы и, когда чувствую, что эрекция ослабла, отпускаю ее запястья, отталкиваюсь от кровати и, промокнув последние капли с головки члена о ее кожу на ляжке, начинаю быстро одеваться. – Что? Ты куда? – приподнялась на локтях малышка и смотрит на меня большими оленьим глазищами. – Хм, не в твоем положении, крошка, задавать мне вопросы, усекла? – искоса глянул на нее, одновременно натягивая боксеры и джинсы. – Если хочешь здесь остаться и работать дальше, то лучше будет для тебя и для меня, чтобы ты держала язык за зубами, усекла? – Но… – начала она. – Слушай, не утомляй себя и меня разговорами, окей? – натягиваю футболку на влажное тело – Это был всего лишь трах, не больше. Я через пару дней улетаю, так что возможно, еще один раз можем с тобой покувыркаться при обоюдном желании. Она смотрит на меня слегка одуревшим взглядом, а я, засунув ноги в кроссовки, поднимаю с пола ее трусики и бюстик. Покрутил на пальце, а потом кинул их рядом с ней на кровать. – Ну, что разлеглась?! Давай, убери уже тут… если не хочешь, чтобы о нашем трахе кто-нибудь узнал, – подмигнул ей и, больше не смотря на нее, вышел за дверь. Блядь. Вот это пиздец, какой попадос. Запустил пятерню в волосы и провел ладонью спереди назад. Это девчонка выжала всю энергию из меня. Такую, как она, вижу впервые. Конечно, грубо с ней обошелся, но по-другому нельзя. Если вести себя иначе, так, как хотелось бы мне на самом деле, то она надумает себе много всего лишнего и не поймет, что мне не нужно ничего серьезного, только секс без обязательств и все. А она слишком юна, чтобы пойти на это, да и незачем ей это все. Разворачиваюсь на пятках и в несколько секунд преодолеваю расстояние до лестницы, ведущей в гостевое крыло усадьбы. Мне нужен отдых… иначе… иначе я просто сойду с ума от головной боли, которая мгновенно сковала мою черепушку, стоило только поддаться слабости. Глава 6 Дверь за этим уродом захлопнулась еще несколько минут назад, а я до сих пор лежала без движения на кровати. Осознание того, что произошло несколькими минутами раньше, доходило до моего мозга немного медленнее, чем обычно. До сих пор не могла поверить в то, что лежу совершенно голая, вся в сперме ненормального парня, да при всем при этом еще и получившая от этого чертового дерьма удовольствие. Что со мной не так?

Конец ознакомительного фрагмента.