Возможностей спасения оставалось множество, но в конец расстроенная Ната села, прислонилась спиной к столбу остановки и угрюмо уставилась вдаль, не желая никуда двигаться.

**

На солнце сверкнула красная туша с заметным жёлтым маршрутным номером — сквозь мираж показался автобус. Очевидно, его-то и ждали школьницы. Ната приободрилась: наверняка он остановит здесь и заберёт её из этого пугающего городка.

Издалека у водителя заблестел слуховой имплантат вместо уха. Это значило, что автобус вёл не кригер, а обычный городской житель. Добрый знак, посчитала Ната, и на всякий случай махнула ему рукой. Но вместо того чтобы остановить, он, выпучив глаза, продолжил движение.

С пренебрежением косясь, он крутанул руль и нагло объехал остановку, всем своим видом показав, что не желает останавливаться. Ждущей спасения Нате оставалось лишь наблюдать, как мимо проносятся окна с лицами пассажиров, которым также до неё дела не было. Один ребёнок состроил ей издевательскую рожицу, а в последнем окне сидела женщина с кибер-собачкой, известной по рекламе зоомагазина. Лицо хозяйки было ледяным, выражающим презрение и очень походило на сердитую морду зверька.

Это были не кригеры, а обычные городские жители. Ни у кого из них, раненная и остро нуждающаяся в помощи Ната, не вызвала сострадания. Все, кто был в автобусе, и главное — водитель, просто бросили её на произвол судьбы. Застывшая Ната проводила удаляющийся транспорт убийственным взглядом: “Это вы считаете себя людьми?”

От злобы и стыда ей хотелось провалиться и не замечать ничего. Порушенные надежды вызвали обиду и непонимание. А ведь в Тетре её наверняка бросили так же. И не только её. Никому там до лежащего и умирающего человека дела не было — лежи и подыхай! Однако впервые Ната столкнулась с подобным равнодушием по отношению к себе самой.

Автобус скрылся и Ната растерянно почесала лоб. А на что она собственно надеялась?

В начале поисков она рассчитывала на мастерскую или магазин, где за оплату обручем ей вызовут такси. Но не станет она искать Механика. Хотелось поскорее убраться из этого трижды проклятого места. Надёжнее отыскать магазин.

И если народ в этом мерзком городишке ещё не сбрендил вконец от кригерства или “гуманизма”, то ей поможет продавец, а если нет, то после ремонта она обязательно вернётся сюда и свернёт шею этому водиле, надерёт зады этим школьницам! И этому продавцу. И им всем! И похитителям Бети! И… И Альбу, который не ищет её! И… И кому ещё?

— Простите! Мадам, с вами всё в порядке?

Ната подняла глаза и увидела, как над ней склонился седой старик. Пока она злилась, он внимательно её рассматривал, подрагивая то ли от волнения, то ли от проблем со здоровьем. Выглядел старик довольно приветливым.

Сначала Ната посмотрела на своё отражение. В облицовке пластика остановки её встретило чумазое лицо с гроздьями репейника в тёмных волосах, что немало смутило и ещё сильнее испортило настроение. Печально она пробурчала:

— Удивляюсь, как вы тут разглядели… мадам?..

— Ваши прекрасные ноги дают понять…

Старик выражался осторожно и казался порядочным. Рубашка, как и штаны его, видали виды, но выглядели опрятными. Неказисто сидела серая жилетка, но карманы были застёгнуты, как у воспитанного гражданина, походившего больше на городского жителя, чем на расхлябанного провинциала.

Старик внушал доверие. Ната обвела рукой место своего отчаянного сидения.

— Как видите, мне помощь не помешала бы.

— Ну, так проходите.

Старик с готовностью прошёл по узкой тропинке к ближайшему дому метрах в пятнадцати и приоткрыл дверь, приглашая её; Ната, перебирая рукой, зашуршала по гравию дорожки всем телом и он любезно поправился:

— … вернее, проползайте.

— Спасибо. А то тут от желающих помочь отбоя не было, — пожаловалась она, вползая в проём.

— В этом пригороде живут сплошь кригеры, — сочувственно произнёс старик.

— Да уж. Я убедилась в этом, — оглянувшись, согласилась она.

В просторной гостиной ей приглянулся высохший и продавленный с годами диван, к которому она и прислонила две ноги. Ната развернулась, опёрлась о боковину и с ужасом заметила, сколько грязи вместе с ней перекочевало в дом. От порога тянулся толстый широкий след из песка и камешков вперемежку с сухими травинками и листьями.

— Простите, я оплачу уборку, если здесь примут к оплате мой обруч.

Она с извинением показала старику запястье. Он не обратил на кредитный обруч никакого внимания, закрыл дверь и спокойно нажал на одну из многочисленных кнопок, встроенных в косяк. После тихого писка из проёма в стене выскочил Уборщик. Робот размером с крупную кошку привычно загудел и начал всасывать в себя уличную грязь. Ната с сомнением покосилась:

— А вы, значит, не кригер?

Убеждения кригеров в её Министерстве знали. В отличие от привычных умеренных “гуманистов”, которые просто побаивались роботизации, кригеры неистово отказывались иметь Уборщиков, Посудомойщиков и прочие полезные в быту устройства с искусственным интеллектом. Даже с примитивной толикой его. Насколько их неприятие распространяется на киборгов таких, как она, Ната наверняка ещё не знала. Но боялась о них предполагать, судя по поступкам школьниц и того мужчины, который повстречался первым. Эти догадки могли ей очень не понравиться.