– А может, и то, и другое!

– Тихо! – Огонёк громко хлопнула в ладоши, а следом громыхнуло в небе: грозно, опасно.

Супруги испуганно охнули и отпрянули друг от друга.

– Ты! – девочка указала пальчиком на Гастона. – Седлай лошадь!

– Еще чего! – возмутилась Лизетта шепотом.

– Настоящую лошадь, - уточнила Огонёк. – Иначе мы до вечера провозимся. А на тебе, - она погладила рыжий бок, - я поеду.

Гастон с трудом сдержал хохот при виде ошарашенной, но благоразумно молчащей благоверной. Хотя в душе он ее понимал. Сам бы не обрадовался, коли б превратился в излюбленное транспортное средство маленькой нахалки.

…Ехали неспешно. Из-за Лизетты. Она категорически отказывалась переходить на галоп, брела по пыльной дороге нога за ногу и печально вздыхала. Гастон отчетливо слышал, как урчит у женушки в животе. Впрочем, у него самого урчало. Поужинать-то он поужинал. Но с завтраком (спасибо Огоньку!) не сложилось.

– Может, расскажешь, куда мы направляемся? – осторожно поинтересовался Гастон.

Не в столицу же, в конце концов! И, пожалуй, не в лес. Вчера там были.

– В красный замок, - отозвалась девчонка. Она сидела на «лошадке» без седла, но чувствовала себя вполне уверенно.

– Зачем? – Лизетта от неожиданности споткнулась, но наездница удержалась.

– Яблоню Виолетты рубить.

– За-за-зачем?

– Так надо, - Огонёк нисколечко не повысила голос, однако ответ прозвучал столь строго, что Лизетта не рискнула еще что-то спрашивать.

Ладно, рубить, так рубить. Сама недавно пыталась сотворить то же самое со зла.

Когда на горизонте показался красный замок, Гастона передернуло. Век бы его не видеть, а лучше повернуть время вспять и не похищать Лизетту. Вернулся бы к светлости ни с чем, пусть бы тот гневался. Ничего, пообижался бы пару дней, максимум неделю, потом заскучал и сам явился мириться. И всё, никаких проблем. Кроме скуки, разумеется. Но лучше уж скука, чем «веселье», как в последние дни.

Замок, по-прежнему, пустовал. Ворота оставались открытыми нараспашку, но, кажется, никто и не думал проникать внутрь. Чему удивляться? По округе давно ходили слухи о живущем здесь чудовище. И вообще, когда целый замок, охраняемый денно и нощно, внезапно пустеет, любой здравомыслящий человек десять раз подумает, прежде чем туда соваться. Решит, что без магии – темной магии! – не обошлось.

– Что замерли? – спросила Огонёк. – Заезжаем. Яблоня сама себя не уничтожит.

Что правда, то правда. Задачку, как быстро выяснилось, лесная «помощница» придумала трудную. Гастон весь взмок, пока орудовал топором. Странное дело, кора напоминала броню, а древесина метал. Треклятая яблоня сопротивлялась, будто обладала разумом. Но Гастон не сдавался. Как и Лизетта, которая лупила по дереву копытами, когда муж опускал топор, чтобы чуток передохнуть. Вряд ли она старалась из желания помочь. Скорее, выпускала пар, однако Гастона и это устраивало.

– Не сдаемся, рук и ног не опускаем, - своеобразно подбадривала их Огонёк, удобно расположившись на травке и жуя яблоко. Мол, подумаешь, что дерево особенное. Яблоки неопасные, коли заклинания нужного не знаешь. Каждый слопать право имеет.

На исходе получаса ствол, наконец, качнулся и рухнул, шурша листьями. И не только он. По земле замолотили сочные плоды. Один, особенно ловкий, угодил Гастону в лоб. Аж в глазах потемнело, а жена раздвоилась, и теперь он видел сразу две лошади.

– Хватит прохлаждаться! – потребовали они. – Бери лопату и копай.

– Сами копайте, - огрызнулся Гастон, представляя в красках, какая шишка появится к вечеру. Громадная! И синяя-пресиняя!

– Чем копать? Копытами? – усмехнулась Лизетта.

– Да хоть зубами!

– Ух!

Лошадь издала грозное ржание и встала на дыбы. Упомянутые недавно копыта прицелились Гастону в грудь, но он плюхнулся на пятую точку прежде, чем жена успела нанести удар. Зажмурился, прикрыл голову руками и, к счастью, не увидел, как «орудия» впечатались в землю в полуметре от лица. Не то бы точно сердечный недуг заработал.

– Прекратить! Сейчас же! – Огонёк запустила в лошадь недоеденным яблоком. – Никакого сладу с вами нет! Как вы собираетесь найти медальоны и остаться в живых, если даже с деревом не справляетесь!

Супруги испуганно посмотрели на девочку, потом друг на друга, и занялись делом. Точнее, занялся Гастон, впечатленный словами «остаться в живых». Полтора часа потратил, чтобы выкорчевать пень и вытащить все корни. Земля сопротивлялась, словно не лето на дворе, а зима, когда почва промерзает насквозь. Лизетта мужу не мешала, наблюдала за его усилиями в сторонке. Только вздыхала тихонечко, когда тот вспоминал чертей – то земляных, то древесных.

Наконец, последний изогнутый корень показался на поверхности, и Огонёк звонко захлопала в ладоши.

– А теперь – жги! Дотла!

Обрызганное зельем дерево вспыхнуло мгновенно, да только горело не обычным огнем, а магическим сине-зеленым, треща так, что в соседнем замке, наверняка, услышали. А после в воздух поднял пепел, повисел с минуту и растворился под жуткое шипение.

– Что не так с этой яблоней? – шепотом спросила Лизетта.

– Всё, - отмахнулась Огонёк. – Поехали назад. И поскорее. А то опоздаем.