– Я? Дык я же не… не я.

В самом деле, он же ничего не сделал. Это всё Огонёк! Но ее Дина почему-то не обвиняет.

– Ты! – в грудь последовала новая порция ударов. – Надо было лучше следить за лесной неотесанной тупицей.

– Это кто тут… - попыталась Огонёк отстоять свою честь, но…

Дина опять щелкнула пальцами и приказала:

– Замолчи!

Девчонка в ужасе схватилась за горло. Она отчаянно пыталась что-то сказать, но изо рта вырывались лишь хрипы.

– Ни ума, ни фантазии! – вновь накинулась Дина на Гастона. – И как вообще умудрился не помереть в детстве и дожить до двадцати трех лет.

Гастон собрался, было, возразить, что фантазия у него как раз в наличие, но сообразил, что дочка чародейки ошиблась.

– Мне вообще-то двадцать два, - объявил он.

Дина открыла рот, судорожно выдохнула и кивнула.

– К-к-как скажешь…

Гастон воспользовался замешательством девушки.

– Мне с твоей матушкой потолковать надобно.

Но не тут то было.

– А мне надобно, чтобы все запамятовали о вашей выходке. Забудь о матери. Она сама тебя найдет, когда потребуется.

– Но…

– И, кстати, - Дина взяла его за ворот. – Не задерживайтесь в столице. Заканчивайте с женой дела и уезжайте. Он жаждет твоей крови. Круг сжимается. Уезжайте туда, где никому не придет в голову вас искать – к врагу под бок.

Голос девушки звучал зловеще. Опасно. И не будь на дворе день, Гастон с трудом бы удержался от желания рвануть куда подальше.

– К-к-кто ищет?

– Черный принц.

Гастон качнулся. Тот самый черный принц, которого упоминала нищенка, встретившаяся по дороге из ссылки?!

– Да кто он такой? Принц этот? И что я ему сделал?

Дина неожиданно ласково погладила по щеке и наклонилась к уху, чтобы прошептать:

– Родился…

Сказала и была такова. Нет, она не исчезла на месте, как делал это серебристый лис. Торопливо пошла прочь, но все попытки ее догнать успехом не увенчались. Сколько Гастон ни старался, расстояние между ним и Диной не сокращалось, а только увеличивалось, пока девушка не пропала из виду…

 ****

Огонёк заговорила лишь возле замка Винзуров. Не потому, что раньше не хотела. Не могла.

– Нечестно… Она сама… сама обманывала.

– Ну… - протянул Гастон задумчиво. – Каждый зарабатывает, как умеет. В конце концов, Динин обман никому вреда не причиняет.

В глазах девчонки отразилась обида.

– Городские маги вообще неправильные. Так дед говорит.

– Возможно, он прав. Но это не повод для вражды. Она пользы никому не приносит. Не серчай, Огонёк. В жизни случаются огорчения.

И он достал из кармана бусы из разноцветных стекляшек. Купил подарок еще до представления, пока маленькая спутница гуляла по товарным рядам кондитеров. Не красавица-кукла, но тоже симпатичная вещица для любой девочки.

– Ой… это мне?

– Конечно, тебе.

Дрожавшие от расстройства детские губы расплылись в улыбке.

– Ты хороший…

Удивительно, на сердце потеплело. Хоть раз он для кого-то хороший, а не бездарь, идиот или олух…

…Лизетту они застали в апартаментах. Довольную и…объевшуюся. Обеденный стол в буквальном смысле ломился от фруктов: от самых обычных, растущих в здешних широтах, до заморских, экзотических.

– Подарок герцогини Винзур, - сообщила Лизетта и громко икнула.

– За что? – Гастон растерянно взирал на ананасы, которые до сего момента видел на картинках и однажды в реальности – на кухне – готовые к отправке на праздничный герцогский стол, но сам, разумеется, не пробовал.

– За помощь. Ик…Требовалось вывести на чистую воду одного конюха. А чужие рога – отличный… ик…аргумент для признания в воровстве и других грешках. Кстати, еще герцогиня хочет Огонька… Ик… На время. В смысле, надо завтра съездить с ней в гости к заклятой подруге. Ее светлость сказала, что та давно заслуживает свиной пятачок.

Оттаявшая после подарка Гастона лесная девчонка опять нахмурилась. Сегодняшний урок пошел впрок. Вдруг и подруга герцогини окажется скрытым магом?

– Не буду колдовать.

Лизетта грозно засопела коровьим носом.

– Еще как будешь. Во-первых, ты мне должна. Всё мое похищение проспала, как сурок. Во-вторых, с герцогиней полезно дружить.

Гастон встал на сторону лесной девчонки.

– И в чем польза? – он кивнул на стол. – Ее светлость поможет помереть от обжорства?