Если на карте и не было подобной географической отметки, уверена, скоро она появится. По крайней мере, для нас двоих.

Кроны деревьев смыкались высоко над нами, почти полностью закрывая небо, дождь барабанил по лобовому стеклу и крыше, и мне стало несколько боязно. Непривычен городскому жителю такой пейзаж.

Я вцепилась в сиденье и пыталась сосредоточиться на красоте ночного леса. Если расслабиться или хотя бы постараться это сделать, вполне можно получать удовольствие от дороги. Машина утробно урчала, довольно пожирая километры, Святослав наслаждался сложными участками, периодически лишая меня своего внимания — ему требовались обе руки для надёжности.

Ну и в лесу, что ни говори, было очень красиво!

Мы ехали и ехали и ехали. Я прекратила дёргаться, но завязать разговор не смогла. В салоне автомобиля воцарилась невероятно уютная и спокойная тишина, казалось неприличным её нарушить.

Минут через пятнадцать мы взобрались на высокий холм. Святослав заглушил двигатель и распахнул дверь. Пахнуло хвоей, мокрой землёй, озоном и ночной прохладой.

— Пойдём?

— Под дождь?

— А почему нет? Не зима. — Мужчина обошёл машину и открыл мне дверь, галантно подав руку. — Осторожно, здесь немного скользко.

Тёплая надёжная ладонь сжимала мои прохладные от напряжения пальцы, согревая и успокаивая.

Держась за руки мы прошли ещё немного вверх и оказались на отрытом пятачке усыпанной хвоей земли. Позади остались деревья и машина, а впереди, практически у наших ног, в дымке тумана и мороси лежал город.

— Красиво, — произнесла я, прижимаясь к спутнику.

— Завораживает, да?

— Угу. Я сто лет не мокла под дождём вот так, без зонта. И вообще.

— Это потому что твой город сто лет не захватывали, моя прелесть. Раздевайся.

— Здесь?

— Именно. Одежду оставим в… шатре!

Святослав без дальнейших объяснений принялся за свою одежду, быстро разоблачаясь. Я немного помедлила, но последовала за ним, удивляясь этому стремлению оголяться на улице.

Ну да ладно. Доверюсь, у него опыта больше. Да и свидетелей коллективного стриптиза поблизости точно нет. На крыше было куда опаснее, ведь теоретически кто–нибудь мог засесть с биноклем и наслаждаться эротическим шоу в разгар рабочего дня.

Наша одежда в два счёта улетела в «шатёр», мы же, словно первые люди на планете, щеголяли одним лишь загаром.

— Чувствую себя немного странно, — признала, любуясь укрытым светло–серым туманным одеялом городом.

— Беззащитно? — мурлыкнул довольно этот первобытный человек.

— Да. Королева всегда облачена в соответствующие статусу одежды. Подданные должны сразу узнавать, кто перед ними.

— Так и должно быть. Ты пленница, всего лишь пленница, а им не положена одежда. У них нет никаких прав, только обязанности.

— Но… как же?

Стремительно развернулась и посмотрела на этого надменного, уверенного в себе даже в обнажённом виде захватчика. Врага! Я так обманулась, подвела свой народ…

— Пока ты проявляешь дипломатию, услаждаешь мой слух сладкоголосыми речами, мои люди окружают твой город. Уже мой город.

В его голосе слышится самодовольство. Он наслаждается моим бешенством, пусть и не может разглядеть выражение лица оскорблённой в лучших чувствах королевы. Женщины. Но он слышит шумное дыхание, чувствует ритмичные прикосновения вздымающейся тёплой и влажной от дождя груди, ведь я и не думаю сделать шаг назад. Мы соединяемся телами лишь в момент моего вздоха, и я не готова окончательно разорвать эту электрическую цепочку, по которой курсируют мощные, едва не убивающие своей силой, разряды тока. И сегодня дождь — проводник нашей страсти. Электрических искр. Замыкания в сети.

— Ты обманул меня! — вскричала, распрямляя спину, гордо разворачивая плечи.

— Военная хитрость, моя прелесть. Я не веду переговоров с женщинами, а города предпочитаю или захватывать или принимать в дар.

Его глаза кажутся чёрными, страшными, тени на лице превращают его в маску, огромная, массивная фигура заслоняет для меня весь мир и путь к побегу.

Да и куда бежать королеве без королевства?

— И что же… что ты со мной сделаешь? — тревожно шепчу, касаясь узкой ладонью широкой груди в том месте, где мощно и гулко бьётся сердце воина.

— То же, что делают с покорёнными женщинами. Возьму причитающееся.

Его губы впились в мою беззащитную шею и я обвисла, обмякла от глубины и силы охвативших меня ощущений.

— О–о–о, — простонала возбуждённо.

— Бояться. Нужно бояться, — проинструктировал Святослав. Всё его огромное тело затряслось от смеха, передавая и мне этот невозможный, сумасшедший кураж.

— Ох… Ах… Тьфу ты! — пыталась я переключиться на игру. — О, нет! Пожалуйста, пощади меня!

— Мой император.