– Старик, зачем это? Ведь стены этой – нет, вокзала – нет, самой Германии сейчас тоже нет!

И он ответил:

– Если каждый немец поднимет по кирпичу и положит в надлежащее ему место, то будет стена, будет вокзал, будет сама Германия!

Я спросил его ещё:

– А как ты думаешь, старик, война ещё будет?

Он из философов-пессимистов был, наверно. Он сказал с горечью:

– Пока на нашей земле есть… пять… да, пять всего солдат и хотя бы один ефрейтор, – война будет!

…И я до сих пор думаю и не могу понять: что он имел в виду, когда сказал «на нашей земле»? Только Германию? Или всю планету?..

Из письма автору от Анатолия Александровича Болотова, жителя города Липецка.

«Кто воевал, тот навсегда останется солдатом. Это как горелая рожь, – сколько её ни перебирай, сколько ни провеивай, – всё равно горчить будет… Чтобы оживить у фронтовика память о прошлом, самая малость требуется: ударит гром среди бела дня – на артиллерийский залп похоже. Блеснут зарницы сухим июльским летом – будто фронт проходит километрах в двадцати… Память коротка у тех, кто мало пережил. Или у тех, кому прошлое вспоминать невыгодно, не по нутру оно им. Народ, который пострадал больше всех, никогда не забудет горечи утрат, ни радости победы. И эту память мы передадим векам, потомкам нашим».

– Евгений Яковлевич, вы много лет отдали увековечению памяти всех, кто принимал участие в Великой Отечественной войне и погиб в боях. При вашем самом активном участии и руководстве создавалась уникальная Книга Памяти. Такие создавались во всех областях России, но именно книга, где вы были главным редактором, была признана одной из самых лучших – по полноте материала, по исторической оснащённости. Там есть практически все сведения о том, что было сделано в ваших родных местах для Победы. И конечно же, работая с документами, историческими материалами, вы, как непосредственный участник войны, не могли не сделать каких-то обобщений, выводов.

– Вы знаете, вся послевоенная мемуаристика, все труды военных историков, посвящённые этой войне, стремятся сделать такие выводы. Мы стараемся извлечь какие-то уроки из истории, чтобы не повторить ошибок. Но самое парадоксальное заключается в том, что уроки извлекаем мы, уже ушедшие из активной жизни (или вообще из жизни) поколения. А условия меняются быстро, и молодые начинают считать, будто этот опыт им сегодня не нужен. После Великой Отечественной крупномасштабных войн, слава богу, не вели, но в боевых действиях, в общем внимании к боеготовности прослеживается именно такое отношение: прошлый опыт устарел. С этим никак не могу согласиться. В особенности в части военно-патриотического воспитания, физического, оборонного воспитания, мобилизационной готовности.

На основании собственного опыта и изучения истории могу категорически утверждать, что готовность к обороне у нас была на достаточно высоком уровне. Да, мы опоздали с реформой армии, да, Гитлер опередил нас, и первый удар был таким мощным, что его не выдержала бы ни одна армия мира. Это наглядно было продемонстрировано в Европе, и Гитлер со своими маршалами не случайно сделали ставку на блицкриг, молниеносную войну. Могу утверждать даже, что если бы не были предприняты перед войной многие меры, эта ставка была бы полностью оправданной.

Посмотрите: накануне войны у нас была проведена очень важная реформа в армии в целях её укрепления. Мы от территориальной системы базирования перешли на кадровую. Эта гигантская работа была проведена за год-полтора всего!

На первом рубеже обороны – у самой границы – стояли 170 дивизий. Сила большая, но сама граница была новой, оборонительные сооружения вдоль старой были оставлены в тылу, а новые сооружения ещё не построены или не закончены. Начало войны Гитлер тоже точно просчитал: в момент, когда в армию пришло необученное пополнение, а старослужащие, самые опытные солдаты, уже отправились по домам.

И вот при всём этом, если бы не хорошо просчитанная и организованная система мобилизационной работы, гитлеровцы вполне могли рассчитывать на победу, по крайней мере – на взятие Москвы.

Мне пришлось вести войну на втором рубеже – Орша – Витебск. Я служил тогда в 7-м механизированном московском корпусе, элитном корпусе. Туда входила первая московская дивизия, 14-я наро-фоминская и 18-я танковая дивизия. Кстати, начальником штаба корпуса был знаменитый Михаил Сергеевич Малинин, который позже был начальником штабов у великих маршалов Победы – Жукова и Рокоссовского и по полному праву присутствовал при историческом подписании капитуляции Германии.

Так вот Малинин всегда уделял особое внимание мобготовности и часто собирал командиров по этому вопросу. Помню, последнее такое совещание было у нас в Наро-Фоминске в марте 1941 года. Присутствовали все начальники всех служб. Особое внимание было обращено на скорость сборов. А результат говорит сам за себя: когда мы должны были выдвинуться на фронт, мы в течение… конкретно: 22 июня началась война, а уже к вечеру 23 июня мы грузились в эшелоны и уходили на запад. Вот что такое мобготовность! А ведь надо было ещё полностью доукомплектоваться, ведь в мирное время какой-то контингент резервируется, чтобы меньше народа содержать без ущерба для боеготовности. За два дня полностью дополнили!