Рэтт Салливан
Таинственный парень, облаченный в оттенки красного.
Нова Моркав
Эксцентричная девушка, излучающая капли солнечного света.
Он был тем, о ком матери предупреждают своих маленьких дочерей ? дерзким, богатым, нахальным мудаком с милой улыбкой, беспринципно необузданным и диким.
Я была той, что обычно игнорировала таких парней, а под фасадом чудаковатой хорошей девочки скрывался свободный дух и безумие, проявившие себя в произведениях искусства, что украшали стены моей студии.
Мы были полной противоположностью во всех отношениях, кроме одного, и поэтому столкнулись как два безудержно несущихся навстречу друг другу поезда, которые не имели ни малейшего шанса остановиться.
То, что расцвело между нами… наши «отношения» были маниакальными. Мы застряли в круговороте безумия.
Рэтт Салливан стал горько-сладким ядом, которым я не могла насытиться.
И, в конечном итоге, это уничтожило меня.
Почему?
Потому что, наша любовь была ничем иным, как ложью...
Натали Беннетт
Сладкие яды
Прелюдия
Найди то, что полюбишь.
И позволь этому, убить тебя.
Дай ему уничтожить тебя.
Пусть оно толкнет тебя через край, а затем, поглотит.
Однажды, мы все умрем.
Возможно, это произойдет быстро.
А может быть, медленно.
И если это случится от руки того, кого ты любишь, что может быть лучше?
Л-Ю-Б-О-В-Ь
Я низводила это мощное слово из шести букв до примитивного смысла.
Любовь была слепа. Эгоистична. И она делала глупцами лучших из нас.
Наблюдая за теми, кто окружал меня, я была уверена, что верна в своей теории. Отсюда и начались мои проблемы. Видите ли, была одна маленькая загвоздка в моей гипотезе.
Я никогда ее не проверяла на практике.
А как результат - была удручающе невежественна во всех сердечных делах. Не то чтобы они были совсем мне чужды. Но никто не вызывал у меня ощущение «порхающих в животе бабочек».
Понимаете? То чувство, что воспевается в любовных романсах или же описано в стихах? Никто не возымел на меня эффект до такой степени, чтобы заставить лежать посреди ночи в постели и думать о нем. Я никогда и никого не жаждала так сильно.
До него.
Рэтт ЧЕРТОВ Салливан.
Он влетел в мою жизнь как разрушающий мяч, уничтожив всю защиту. И по иронии судьбы, хотя тут не было ничего удивительного, эта история повествует о печальном слове из шести букв и о трагедии, которую оно влечет за собой. Раскрывает, насколько прекрасна и безумна любовь. Показывает, каково это - иметь обоюдоострый клинок, вонзенный между ребрами. Одновременно являясь причиной дикой боли и безмерного счастья.
Это словно автокатастрофа, от которой не в силах отвести взгляд, даже зная, что должна.
Тем не менее, я не стану винить вас, если вы это сделаете, потому что вовсе не могу обещать, что в конце ожидает «долго и счастливо».
Не тогда, когда мы с Рэттом были теми двумя, что никогда не должны были быть вместе.
Глава 1
НОВА
Ярко-красный цвет превратился в бледно-розовый оттенок под бегущим потоком воды.
Ее струи собирались в крошечные ручейки, наполняя маленькую ванную сильным ягодным ароматом, когда их засасывало в сток, забирая с собой остатки моей паранойи. Я могла бы простоять так половину ночи, если бы не громкий неприятный стук, сопровождаемый звонком в дверь.
Спокойствие, которого мне удалось достичь, было уничтожено. Мышцы сократились, позвоночник напрягся. Пар, застилавший зеркало, не позволил мне увидеть своего отражения, но я знала, что в моих бесцветных глазах не было ничего, кроме паники.
Я не сожалела о том, что сделала. На самом деле, повторила бы это вновь, если бы представился шанс. Таковым было мое нежелание видеть внутреннюю часть тюремной камеры, которая заставляла меня нервничать. Ни в коем случае я не смогла бы пережить заключение в неволе.
Услышав голос, зовущий меня по имени, мышцы мгновенно расслабились, и воздух со свистом покинул мои легкие.
Какого черта она стучала?
Я закрыла глаза, пытаясь успокоить свое сердце до того, как оно выпрыгнет из груди.
Все было в порядке.
Я была в порядке.
После очередного глубокого вдоха локтем закрыла кран, а затем схватила полотенце для рук, чтобы высушить щетинки кисти. Удовлетворившись ее чистотой, положила на край раковины, чтобы дать немного просохнуть.
Вернулась в студию и посмотрела на часы с бабочкой, заметив, что уже почти восемь.
Я пробыла здесь около семи часов, но это было необходимое заключение, если вообще можно так назвать. Дверной звонок снова ожил.
– Сейчас, иду!
– крикнула я.
Выйдя в холл, убедилась, что захлопнула за собой дверь. Верхний этаж был полностью темным. Застоявшимся. Удушающим.
Я спустилась по лестнице, преодолевая по две ступеньки за раз. Дойдя до конца, пнула свои грязные туфли в фойе. Сработал внешний датчик движения, и свет озарил два силуэта через овальное стекло витража. Зная, кто это был, я повернула засов и открыла дверь.
– Где твой ключ?
Я посмотрела на опухшие голубые глаза и пятна на щеках Эмери, прежде чем перевела взгляд на Аннику. Убийственное выражение ее лица было весьма красноречивым.
– Что он сделал на сей раз?
– спросила я, отодвигаясь в сторону, чтобы впустить их.
– То же самое, что и три недели назад, - пошутила Ника, заходя внутрь.
– Я звонила тебе.
– Я рисовала.
Эмери мрачно улыбнулась, проходя мимо меня и следуя за Анникой. Воздержавшись от комментариев, я закрыла дверь и последовала за ними, таща их на кухню. Прежде чем я переступила порог, Анника атаковала мои шкафы, а Эмери примостила свою задницу на одном из барных стульев.