Когда выехали на трассу, Медуза достала «слайс», я уже хотел запаниковать и выхватить устройство из цепких тонких пальцев, как девушка перевела его на «голосовую команду» и установила в мою подставку на панели приборов.

— Я смотрю ты чувствуешь себя комфортно, — не сдержал язвительной иронии, следя за альбиноской исподлобья.

— Правильно смотришь, — невозмутимо отозвалась она и стала отдавать быстрые и чёткие команды устройству, все связанные с работой.

На экране мелькали схемы, вычислительные отчёты, графики роста и развития. Периодически кому-то отправлялись сообщения, приходили другие. И я невольно пытался разобраться в этой «абракадабре». Заинтересовался. Увлёкся.

Понял, что Медуза вычислила и сравнивала «мертвые» зоны Солодаари: какая почва всё ещё непригодна для использования, какую удалось возродить. Искала проблемы «участки» и помечала их красным, заносила в отдельный список. Подсчитывала количество промышленных заводов и примерный объем выделяемых ими токсинов. А вот генетические премудрости селекции, для меня так и остались неизведанными далями.

Я уже было открыл рот, чтобы поинтересоваться, но вовремя закрыл.

Медуза выключила «слайс» и отсутствующим взглядом сосредоточилась на дороге, хотя до этого даже не следила за ней, управляясь с авто очень профессионально, замечая все знаки и светофоры, вовремя пропуская другие машины.

— Я хотел тебе предложить поговорить с архиепископом. Если он признает наш союз недействительным, ведь мы оба выражаем несогласие, его могут аннулировать, — бездумно вымолвил я, уставившись перед собой. Краем глаза уловил, как напряглись пальцы альбиноски на руле.

— Нет, — сухо и коротко отрезала она. Уже привычное раздражение и ярость клубком смотали мои нервы.

— Почему? — процедил в ответ, повернувшись. — Если союз аннулируют законно, тебя никто не заклеймит. Мы ничего не потеряем, просто разойдёмся и сможем впоследствии создать нормальные семьи…

Медуза ударила по тормозам так резко, вильнув на обочину, что я чуть не врезался в стекло, а потом в «торпеду».

— Спятила?! — заорал я, боясь отстёгивать ремень, а меня прямо колотило от злости и выплеска адреналина.

— Ты не как не поймёшь, да? — альбиноска не на шутку разозлилась, но в отличие от меня не разбрасывала дымящиеся искорки. Просто невероятно, как она управляется с даром! — Какой бы шаг я не предприняла, отец меня никогда не простит. Я должна следовать системе, быть покорной и проявлять уважение. Пойти к архиепископу с такой просьбой — значит пойти против его воли. Ты не понимаешь, насколько жестоки наши нравы, не понимаешь, насколько Лунный Князь с потрохами верен старым законам Солодаарии. Для него сохранение древнего рода — превыше любых целей и потребностей. Он скорее пристрелит меня, чем позволит выйти замуж не за ифрита. До помолвки четыре месяца, попробуй смириться с мыслью, что я твоя Наречённая.

Мои глаза бешено сузились, ярость ураганом ворвалась в мозг, подобно чуме, отравляя всё на своём пути.

— Хочешь, чтобы я смирился?! — рывком отстегнул ремень, чуть не сломав крепление. — Хочешь, чтобы стал твоим мужем?! На всю жизнь, да?! А ты знаешь, какие бывают мужья?! Не хочешь бороться, испугалась, жалкая альбиноска! И меня пытаешься сделать покорным и безропотным по своему подобию. Что ж! Я стану твоим мужем и начну прямо сейчас!..

Не понял как, я туго соображаю в приступах гнева, выдернул лунную из кресла, усадил себе на колени и в пился в маленький рот. Наказать. Напугать. Сделать больно. Это всё что я хотел и совершенно не ожидал, что, тонкие на вид, губы окажутся такими мягкими и… сладкими.

Дрожь пронзила тело…

Девушка отстранилась сама, и остервенело вытерла рот, в потемневших матовых глазах полыхала ярость.

— Что ты сделал?! — сипло произнесла она, пытаясь слезть с моих колен. Я смотрел и уже сам не понимал, что сейчас произошло.

— Только не говори, что это был твой первый поцелуй, — сокрушённо выдохнул, представляя, что натворил. Никогда не относился к альбиноске хорошо, но в мои планы не входило портить её впечатления о «первом поцелуе», о котором так мечтают все девушки мира, представляя его особенным. Для меня это мало, что значит, но сейчас…

Медуза ничего не сказала, вернулась за руль, а лицо превратилось в каменную маску, только румянец на щеках выдавал её истинное состояние.

Стыд подкрался бесшумно и снайперски выстрелил мне прямо в мозг. Точное попадание…

— Медуза я… дьявол!.. — выругался, сжав кулак. — Хейли… — произносить её имя было не просто неловко, казалось, я не имею на это права.

— Просто заткнись и сделай вид, что ничего не было, — ровно вымолвила альбиноска. Равнодушно. Бесстрастно.

Стыд услужливо уступил место уже родной ненависти. Мне отчаянно захотелось повторить этот грязный трюк поцелуем. Зачем?.. Да, Проклятый его знает. Но то, что я видел на лице лунной после него, мне нравилось куда больше, чем то, что вижу сейчас.

— Совет может дать нам отсрочку на год. Так гласит «Священное предание». Мы будем продолжать жить вместе, но выиграем время… — нехотя произнёс я, вспомнив о «хитром плане» Дантэ. Может, действительно, пусть забирает свою болезную Медузу, да и Бог с ней?

— Хорошо, — согласие прозвучало громом среди ясного неба.

— Что? — переспросил недоумённо, будто ослышался. А почему я, собственно, думал, что альбиноска не согласится?

Не заметил, как подъехали к воротам завода, а я ведь даже не говорил, что сначала хотел сюда заехать, а потом уже в офис.