Эндрюс нахмурился, вперив в профессора долгий пристальный взгляд.

– Сдержать? Что вы имеете в виду?

Профессор Мортон поправил свои прямоугольные очки и тонко улыбнулся.

– Вы все поняли верно, господин президент. К сожалению, две последние ядерные войны, после которых наш мир едва не сгинул бесславно в огне и дыме и лишь чудом сохранил остатки цивилизации, сильно отбросили нас назад. Особенно в научном плане. Человечество сумело восстановить большую часть прежних технологий, разумеется, однако многое все же было потеряно для нас навсегда, и потому мы пока не столь… успешны, как могли бы быть. Кроме того, вы правы, мы не боги и потому не можем создавать жизнь такой, какой она создается, скажем так, естественным путем. Во всяком случае, пока что. Однако могу вас заверить, нынешний уровень науки вполне позволяет создать вполне жизнеспособных солдат на какой-то… гм… реальный срок.

Эндрюс резко встал из-за стола и отошел к окну, сунув руки в карманы брюк и повернувшись спиной к обоим своим собеседникам. В кабинете на некоторое время воцарилось молчание.

Через минуты три президент повернулся и оценивающе посмотрел на профессора.

– Иными словами, – медленно произнес он, – через несколько лет вы могли бы предоставить мне… отряд солдат? Или… даже больше, чем отряд?

Профессор кивнул.

– Более того, господин президент, – профессор также встал и сделал несколько шагов вперед. – Это будут лучшие солдаты. Более сильные, более выносливые, более быстрые. Одним словом, усовершенствованные люди. Думаю, могу представить вам отчет в течение, скажем, пары дней, где подробным образом будет расписано, каким образом мы…

– Не думаю, однако, что общество одобрит подобного рода… – задумчиво произнес президент.

– А обществу и не стоит знать, – оживленно перебил генерал, видя, что президент настроен уже не столь категорично.

– Когда народ много знает, им становится трудно управлять. Так говорил известный некогда философ… – усмехнулся Мортон. – Лао-Цзы, если не ошибаюсь. Не могу не согласиться с ним. Известно ведь, меньше знаешь – крепче спишь.

– Мы могли бы провести, так скажем, пробный эксперимент, – с воодушевлением подхватил Уильямс. – Затем по его результатам решить, стоит ли продолжать его в… гм… увеличенном масштабе. Я лично возглавлю проект, и он будет совершенно секретным. Все документы будут зашифрованы и засекречены.

– После войны их могут рассекретить, и все узнают…

Мортон снова улыбнулся, и эта змеиная улыбка Эндрюсу отнюдь не понравилась.

– Вряд ли они столь долго проживут. Когда я сказал, что мы можем сдержать процесс, я имел в виду именно откладывание их… гм… смерти. Видите ли, существует ряд… небольших проблем. Согласно моим расчетам, наши… гм… экспериментальные образцы будут расти и развиваться чересчур быстро. Соответственно, и смерть их будет наступать значительно быстрее. Впрочем, думаю, это даже к лучшему.

– То есть, вы хотите сказать, что они все… умрут в любом случае? – поразился президент. – И довольно скоро?

– Да, но в этом есть свои плюсы, господин президент. Мы все добьемся своих целей, но при этом никто и никогда не узнает о существовании данного проекта. Никто не будет их искать. Они просто выполнят свое предназначение – для вас свое, для науки другое – и исчезнут. Бесследно. Что, надо сказать, очень удобно. Если все пройдет успешно, мы вполне могли бы поставить дело на поток, и армия ваша будет пополняться бесперебойно.

Эндрюс посмотрел на генерала, а затем и на профессора, думая, не сошли ли те с ума.

– Это же безумие! А что насчет… чувств самих этих людей? И вообще…

– То, чего ты не знаешь, не может тебя ранить, – парировал Мортон, пожимая плечами.

– Нет! – резко произнес президент, подходя к столу и снова садясь в кресло. – Это чистой воды безумие.

Мортон кинул быстрый взгляд на генерала, и Уильямс вновь вступил в разговор.

– Отнюдь, господин президент. Я прошу вас подумать как следует. Это, главным образом, в ваших интересах. Если отношения с Тесмором продолжат развиваться по сегодняшней схеме, вы можете попрощаться с остатками власти. Король постепенно приберет вас к рукам и сделает своей марионеткой, а Беловодье – своей колонией. Если же вы будете сопротивляться, то король приложит определенные усилия, и, сговорившись с вашим парламентом, вам объявят импичмент. Это на самом деле не так трудно организовать, знаете ли. Тем более что недовольство народа растет. Вы ведь в курсе того, как Тесмор поступил с Пустынными землями? Такой же конец наступит и для нас, если только мы не сделаем ход конем и не займем Эдварда проблемами в его собственном королевстве. В противном случае для наших людей наступит конец. Для вас наступит конец.

В словах генерала была своя правда. Положа руку на сердце, Эндрюсу претила идея проекта, продвигаемого уже столько лет генералом, однако он обязан был позаботиться о своих людях и о своей семье. Ну, и, конечно же, ему не хотелось отдавать столь полюбившееся ему президентское кресло кому бы то ни было. Власть ведь сродни наркотику; она развращает, вскрывает самые низменные человеческие пороки и порождает ненасытность в человеке. Однажды вкусив ее, ты уже никогда не удовольствуешься меньшим, но всегда будешь хотеть только больше.

На этот раз тишина в кабинете стояла особенно долго.

Наконец, президент поднял глаза, взглянул поочередно на генерала и профессора и, кашлянув, бросил:

– Хорошо. Мы поступим следующим образом. Мортон, жду вашего доклада завтра после обеда. Высшая степень секретности, вы меня поняли? О полном ходе проекта и его целях должно знать весьма ограниченное количество людей. Под вашу ответственность, Уильямс. Докладывать о ходе проекта лично мне.

Уильямс и Мортон переглянулись. В глазах обоих мелькнул победный огонек.