— Ладно-ладно, — перебил его я, пряча второй саквояж себе в шкафчик. — Ты же у нас не кто-нибудь, а самый настоящий трюмный. Тебе по должности положено. И давайте уже заканчивать, друзья. Растаскивайте добро, хлам упаковывайте в мешок, завтра на продажу его. И коробку с амулетами кто-нибудь в каюту Арчи отнесите.

Кирюшка развил бурную деятельность, ввинтившись змеей в кучу барахла, боясь не успеть и упустить примеченные им «ценные» вещи. Антоша подбил свои записи и понес на дальнейшую оценку и учет Далину, который у нас был за баталера. Я тем временем рассудил, что с оставшимся справятся и без меня, а потому встал и вышел наконец на поле, перекурить. Все-таки иметь в экипаже юнгу и трюмного полезно, возились бы сейчас с гномом до ночи, перебирая хлам. А потом пришлось бы кому-нибудь еще и жрать варить.

На поле тем временем выскочил Антоша, высматривая меня в сумерках.

— Артем, ты есть будешь? — скороговоркой поинтересовался он.

— Конечно, буду, — недоуменно ответил я. — Странные вопросы. И чай буду.

— Тогда сейчас на всех накрою и позову, — объяснил он и, помявшись, добавил. — Кухня у нас большая, за кают-компанию сойдет. Будет где пассажиров кормить. И это, спасибо тебе за Кирюшкин саквояж. Ты бы видел его сейчас, у него как будто крылья появились. Барахольщик он оказывается тот еще, но саквояжа ему надолго хватит.

— Ох, надеюсь, — с сомнением сказал я. — Я все-таки второй на этот случай припрятал, мало ли. Ну ты видел.

Антоша понимающе улыбнулся и в этом момент дирижабль нехило тряхнуло, да так, что я слетел со стойки шасси, на которой сидел. В стеклах иллюминаторов плеснула яркая синяя вспышка и раздался дикий визг рассерженной Лариски. Я опрометью кинулся внутрь, успев схватить за шиворот Антошу и откинуть его на траву.

— Здесь будь! — крикнул я ему и заскочил внутрь.

— Что случилось? — крикнул я Далину, застыв в центре коридора.

— Хрен знает! — встревоженно ответил он. — В каюте Арчи что-то бахнуло. Давай сам, мне Лариску успокоить надо!

— Кирентий! — решил зайти с другого бока я. — Ты где?

Дверь той каюты, где поселился наш маг, чуточку приоткрылась, и на пороге показался медленно перебирающий ногами домовёнок. Кирюшка находился в полнейшем ступоре, глазёнки его бессмысленно уставились в одну точку, а всклокоченная шёрстка и бородёнка смотрели в разные стороны. Одним прыжком я подскочил к нему и осторожно подхватил на руки, чтобы не дай бог не прижать серебряным шитьем на одежде.

— Киря, — с тревогой позвал я его. — Кирюша, ты чего? Ну-ка, посмотри на меня.

Домовёнок медленно сфокусировал затуманенный взгляд на мне и начал потихонечку приходить в себя.

— Я, — всхлипнул он. — Туда. А оно… как бахнет! Злое! Злое-презлое! Злое-презлое-презлое!

Я осторожно заглянул в каюту Арчи и принялся укачивать на руках Кирюшку, который самозабвенно залился плачем, обвинительно тыкая лапкой куда-то в сторону вещей нашего мага.

— Подержи, — попросил я подскочившего обеспокоенного Антошу и сунул ему нашего трюмного. — Посмотрю.

Парень тут же принялся тетешкать и успокаивать на руках Кирюшку как маленького ребенка, а я, призвав на помощь всю свою осторожность и удачу, встал на пороге каюты мага и принялся осматриваться. Видимых повреждений не заметил, но коробка с трофейными амулетами валялась на полу, рассыпав все свое содержимое. Некоторые из них, это было понятно даже мне, превратились в бесполезный обугленный хлам. Подумав немного, я сгонял в санузел и взял там деревянную швабру. Потом вернулся и, на всякий случай отойдя с порога в коридор, принялся перекладиной подтаскивать коробку с амулетами к себе. Аккуратно вымел содержимое коробки и, присев на корточки, внимательно осмотрел пол каюты, не пропустил ли чего.

Как присел, так и замер. Так-то я к магии не особо чувствительный, но непонятный деревянный ящик, чуть видневшийся из-под набросанных на него вещей под столом Арчи заставил меня насторожиться и покрыться холодным потом, и непонятно почему.

— Эге, — прошептал я чуть слышно. — Злое-презлое, говоришь?

Взгляд мой помимо воли не отрывался от ящика, а воображение и нешуточный страх рисовали самые жуткие картины. Если бы там сидела смертельно опасная змея или отвратительная магическая снежная сколопендра, мне было бы легче, ей-богу.

— Ну, чего там, — требовательно дернул меня за плечо Далин, выводя из жуткого ступора. — Чего застыл? Делать чего-то надо?

— Надо, — со злобой выпрямился я. — Хлебальник завтра Арчи разбить надо. В мясо-кровь чтоб, козел вонючий. И Лару, я так подозреваю, выпороть бы не мешало.

— Ну, если надо, — с сомнением посмотрел на меня гном. — Тогда конечно. Но вот насчет Лары сомневаюсь, не допрыгнем.

— Плохо, — с искренним сожалением выдохнул я, отходя в сторону. — Ты под стол посмотри, ничего не чувствуешь?