Но не только из-за вольной жизни тянуло Егора к бабуле. Его привлекал лес. Не Тёмный лес, конечно. Туда проход запрещён. А простой лес, что за бабулиной избушкой начинается. Сколько там интересного! Не всякий мальчишка в городе может похвастаться, что видел Лешего, а, тем более – что с ним знаком. А вот Егор с Лешим хорошие приятели. Не друзья, потому как Леший – очень скрытный, и друзей себе не заводит. Трусоват он, проще говоря. А с Егором он водится из-за бабули Ягодки. Обидеть её боится. Но мальчика это вполне устраивает.

Ещё в лесном озере водятся русалки. С ними-то из городских точно никто не купался. Каких только чудес нет в лесу. Оттого и рвётся Егор к бабуле в гости.

***

Телега тихо поскрипывала и медленно катилась за дремлющей лошадкой. Порой казалось, что это не лошадь её тащит, а наоборот – телега подталкивает засыпающую животину.

– Но-о, пшла, – сказал дед Тимофей и зевнул.

Лошадка тряхнула ушами, вздохнула, но шагу не прибавила. Егор, лёжа в телеге, сладко потянулся и вдохнул аромат леса. Можно было и пешком дойти до лесной поляны, где бабушкина избушка стоит. Даже, наверное, быстрей получилось, но было лень. Каникулы всё-таки, куда торопиться. А так лежишь себе, травинку жуёшь, да облака рассматриваешь, которые тоже никуда не спешат.

– Значит, к бабуле в гости едешь? – уже в какой раз спросил дед Тимофей.

– Ага, – протянул Егор, отмахиваясь от назойливой мухи.

– Это хорошо. Вон, какой помощник вымахал. Поклон Ягодке от меня передавай.

– Так вы ж недалеко друг от друга живёте, – усмехнулся Егор. – Неужто не видитесь?

– И что? Выказать уважение всегда приятно. Да и вижу я твою бабулю редко. Всё в делах она.

– Ладно, передам. Ты бы сам, дед, в гости зашёл.

– Не, – дед замялся. – Занятая она. Вот… ежели захвораю, так подойду.

– Побаиваешься? – вздохнул Егор.

– Ага, – после небольшой паузы сказал дед Тимофей и тут же встрепенулся. – Чего плетёшь? Кого побаиваюсь? Некогда ей, да и мне тоже.

– Скажи, дед Тимофей. – Егор приподнялся на локте и посмотрел на старика. – Вот ты уже старый. Что, неужели моя бабуля раньше такая злая была? Чего вы от неё все шарахаетесь?

Дед съёжился.

– Что ты.… Мы её любим. Говорят всякое,… но это так – придумки. А молодой я её и не видел. Вот, как ты – возрастом был, или младше, а она такая же была. Не состарилась ни на день. А зла я от неё не помню. – Дед Тимофей тряхнул поводья и вздохнул. – Только, как посмотрит в глаза и, будто, насквозь видит. Ты, Егорка, поклон передавай. Ладно?

– Ладно, – махнул рукой мальчик и снова лёг.

– Я ведь, это – отца твоего в городе видел, – повеселев, сказал дед. – Помнит меня, здоровается, уважает. Я в том годе у него свою сивку подковывал. Вот, сноса подковам нет! Знатный кузнец он. А силён-то как. Вот помню….

Ну, началось. Конечно, приятно когда отца хвалят. Но выслушивать одно и то же от взрослых надоедает. Каждый старается именно Егору рассказать эти истории, будто он их ни разу не слышал. Историю о том, как отец по молодости бычка трёхгодовалого на спор, на плечах через весь город пронёс. Или, как у часовни стена просела, брёвна покатились, а отец выскочил и часовню руками держал, пока все люди не выбежали. Силы в нём не меряно. Природной силы. А вот Егор этим как-то не наделён. Это ничего, говорит мама, сила не главное. Ум намного сильнее силы. Вот, хотелось бы в это Егору поверить, но на его опыте выходит всё наоборот. Хоть он и умнее городского задиры Яшки, но вот никак не сильней. А тот задевает постоянно. Ватагу таких же озорников вокруг себя собрал. Проходу не дают, и пожаловаться нельзя. Отец Егора никогда бы не жаловался. И ведь знают, что в глаза Егорке нельзя глядеть, враз их чем-нибудь запугает. Поэтому сзади, да исподтишка нападают. Ну, ничего. Егор-то в деревне на свежем воздухе, да на парном молоке за лето сил наберётся. Тогда увидят. Мальчик горестно вздохнул, сам себе не особо веря.

– Ага, значит. Часовня накренилась, трясётся. – Вырвал из раздумий голос деда Тимофея. – Колокол звонит. Бабы врассыпную, голосят. А Ванька как клещ вцепился в стену, покраснел от натуги. Держит, значит.

Егор тряхнул головой и сел на телеге, свесив ноги. Лапти касались высоких трав, сгоняя недовольных кузнечиков.

– Дед, я, наверное, напрямки через опушку пройду. Ноги разомну.

– И то правильно. Я в твои годы ух, непоседливый был! Бывало.…

– Спасибо, что подвёз, – крикнул мальчик, спрыгивая с телеги, и припустил к лесу.

– Поклон передавай, – донёсся вслед голос деда Тимофея.

***

Бабуля Ягодка суетилась, накрывая на стол. А Егорка ведь даже и не предупреждал, что приедет, а она наготовила, как на именины.

– Ой, милай, хорошо, что приехал, – улыбалась, бабуля разламывала свежеиспечённый каравай. – Ты чего сидишь? Ешь, давай. Вон мясо бери, а то худющий какой. Машка не кормит тебя, что ли?

– Ба, да я не хочу.

– Это чего это? Что за – не хочу? Блинов, блинов с молочком.…

– Ба, – Егорка улыбнулся. – Я соскучился.

Бабуля присела на табурет, теребя пальцами узелок повязанного платка, и шмыгнула крючковатым носом. Ну, кто глупости болтает, что она раньше злая была? Милейшая старушка.

– Ох, милай… а уж я, как истосковалась. Вон вымахал-то как, а я всё не вижу.

– Бабуль, ты бы в гости приезжала.

– Да, куда там, – Бабуля Ягодка махнула рукой. – Столько хворых в лесу, да по деревням… ты ешь, ешь.

Мальчик взял со стола калач и укусил, чтобы бабушку успокоить, и она удовлетворённо кивнула.