Подхватывая с пола пустую бутылку Виски, он выбрасывает ее в мусорку.

— Мы не ждали гостей, извини.

— Я не напрашивалась.

— Остановись в своих интерпретациях, Саша.

Прохожусь руками по волосам.

— Я правда дико устала, — мой голос вдруг срывается. — И я хочу домой!

Из гостиной две двери. Одна приоткрыта. И я замерла как раз напротив ее. Мой взгляд неконтролируемо скользит туда. Там расстелена двуспальная огромная кровать.

— Это комната Арины. Моя здесь, — открывает он соседнюю дверь.

Кровать здесь тоже большая и двуспальная. Три монитора по стенам… компьютерный стол. Прозрачная стеклянная душевая без двери. Нет каркас у двери есть, а стекла нет.

— Что случилось с дверью?

— Разбил…ась, — опять ныряя в телефон. — Туалет там, — кивает он на одну из двух дверей.

— А там? — киваю я на вторую

— Там… Там… — достает из ящика стола ключи и замыкает, прячет ключ в задний карман. — Помнишь, был мультик “Синяя борода.”

— Что-то помню…

— Пересмотри на досуге, "Дорогая".

— Это ответ?

— Он самый.

— Там что — расчлененные тела?

Мало ли что можно ожидать от этого маньяка?!

— В некотором роде. Фигурально, конечно.

Фигурально!! — закатываю я глаза от возмущения.

— Если я узнаю что там, я сбегу отсюда?

— Если раньше, чем будет нужно — вероятно.

— Я уже хочу уйти!

Достает мне полотенце и одну из своих выглаженных рубашек из шкафа. Падает на кровать напротив душевой.

— Ты хочешь в душ, Саша. Ты хочешь в душ, расслабиться и поспать. Со мной. И чтобы мне это было в кайф. Так?

— Так…

— Я тебе гарантирую, что мне будет в кайф. Вперед.

Не двигаясь так и стою, глядя на душевую.

— Ты разочарована?

— Да.

— Этого я боялся не меньше, чем потерять тебя из виду. Легко быть идеальным на расстоянии. Ты выверяешь каждый шаг и жест. Рядом — невозможно. Но… — чувствую, как он подходит со спины. — Контракт уже заключен. В альтернативную версию, где все неудобное во мне отрезано дистанцией, уже не вернуться.

Осторожно обнимая под грудью, медленно прижимается горячими губами к шее. Они обветрены, я чувствую… Мне хочется облизать его губы.

— Но всё то остальное, помимо этого — неудобного… оно… реально? Или это всего лишь маска?

— Реально, — от низкого хрипловатого голоса по телу идут мурашки. — Но “сгущенки” не будет, Саша.

И мне снова парадоксально становится не так значимо вот это всё — “неудобное”.

Его губы исследуют кромку моего уха, он облизывает их. Чувствую прошивающее насквозь касание его языка. Мои колени подкашиваются.

— А картину выбирал мне ты? — мой голос дрожит.

— Я.

— Потрясающе нежная…

И прикосновения его пальцев к моим вдруг становятся невесомыми и парящими. Губы останавливаются. Я чувствую только его горячее дыхание.

— Я увидел в ней тебя… Я хотел подарить тебе зеркало…

Его пальцы аккуратно подталкивают мои к пуговице на джинсах.

— Ты любишь сексуальные извращения?

— Некоторые…

— Но ты же не садист? — зажмуриваюсь я.

Потому что, если — да…

— Нет… Никакой боли. Никакого насилия. Никакого унижения.

С облегчением выдыхаю.

— Ты — вуайерист?

— Да. В какой-то мере.

— Тебе нравится только смотреть?

— Не только. Но смотреть мне нравится очень. Как и любому мужчине, впрочем.

Подчиняясь его пальцам, я расстегиваю пуговицу, ширинку.

— Сделай мне приятно… Воспользуйся моим душем… Я знаю… что тебе это доставляет… когда я смотрю на тебя.

В моих глазах темно, сердце стучит истошно. Между бедер настойчиво ноет.

— Любой союз основывается на желании удовлетворить потребности встречной стороны. Сейчас… я испытываю острую потребность видеть как ты размазываешь по своему роскошному телу пену… как вода льется на тебя сверху… на твои волосы… твою красивую грудь… Сделай это для меня.

Его руки медленно скользят по мне, стягивая свитер. Он плотно обтягивает и поднимаясь вверх, увлекает за собой налившуюся желанием грудь. И когда край его соскальзывает с полусфер, то она с очень чувствительным ощущением падает вниз. Вскрикиваю…