В центре храма стояли люди, примерно пятьдесят человек: половина — женщины, половина — мужчины. Среди них была и Атла, дочь верховного шамана. Все были одеты в одинаковые полупрозрачные платья алого цвета, волосы у всех были распущены, никаких крамовских кос, а только длинные черные локоны. Они были босы, без украшений и диадем, стояли друг за другом в определенном порядке, и из тел их образовывался треугольник.

Татида завела Марсия в центр этой фигуры, указала точку и велела туда встать. Марсий замер на указанном ему месте и стал наблюдать. На троне сидел верховный шаман Лан. Дождавшись абсолютной тишины, он начал говорить:

— Благословляю вас на путешествие! Взываю к великим богам, взываю к духам прошлого и духам будущего, прошу у духа настоящего благословить на путь детей Оникса!

Он поднял руки, и все подняли руки вслед за нам.

Марсий остался недвижим. Ему не нравилось быть втянутым в крамовский ритуал. У него была своя религия и законы, и в благословлении на путь подобным образом он не нуждался.

По трем сторонам треугольника встали три прорицателя. Одним из них была Татида, остальные — старики. Прорицатели носили особые темно-синие одеяния, и их нельзя было ни с кем спутать. По очереди они поднимали руки, читая заклинания на древнем крамовском языке, и каждый раз после речей факелы в их руках выстреливали огнем. Так произошло восемь раз, но на девятый факел Татиды не вспыхнул. Она выразительно посмотрела на Лана и остановила процессию.

По залу пошло волнение, к шаману подошли жрецы, все стали шептаться. Марсий заметил в лице Лана злость, даже ярость. Правитель откинул от себя одного из жрецов, даже не коснувшись его. Тот скатился по лестнице и, скорчившись, замер. Что-то пошло не так. Зал разделился на тех, кто говорил, что боги не благословляют их, и на тех, кто не поверил знамению.

Верховный шаман призвал Татиду и двух других прорицателей к себе. Они общались между собой в умах, и разговор их остался в тайне, и все же было видно, что Татида призывает всех отпустить кристалл на поиски, в то время как другие прорицатели запрещают им лететь.

Шаман долго думал. Слово Татиды перевесило. Он встал, поднял над собой руку, затем резко опустил ее. Это был знак к действию. К каждому, кто стоял в треугольнике, подошли жрецы. И к Марсию тоже. Жрецы несли в руках сухой огонь, напоминавший с виду песок. Они встали напротив добровольцев лицом к лицу, на расстоянии вытянутой руки.

— Благословляю, — крикнул шаман. — Летите с миром! Да хранят вас боги!

С этим призывом жрецы синхронно замахнулись и кинули под ноги к добровольцам огонь. Марсий успел отпрыгнуть, все другие оказались в пламени. С ног до головы их тела полыхали, но ни криков ужаса, ни стонов слышно не было. Огонь не жег, он лишь омывал. Он горел недолго и исчез сам собой после нескольких мгновений.

Все заметили, что тулонец не побывал в пламени. Жрец, которому не удалось омыть Марсия огнем, пронзал его строгим взглядом. Атла покинула свое место, подошла близко к Марсию и стала шептать ему на ухо:

— Ты должен позволить огню поглотить тебя, ты не сгоришь!

— Ты думаешь, дело в страхе? — холодно спросил тулонец.

— Ты должен, — произнесла Татида, возникшая внезапно с другого боку от него.

Эти проклятые прорицатели умели перемещаться молниеносно.

— Я ничего не должен вам, я воин с Тулоны, у меня своя религия и свои благословления.

Прорицательница стиснула зубы. Все смотрели на него с осуждением. Но Марсий к осуждению привык, он не смутился и не поддался. Ему не хотелось угождать крамам.

— Пойми, это только формальность, — еле слышно говорила Атла. — Подыграй нам! Жрецы не отпустят нас в путь, если всех не благословят!

— Нет, — отпирался Марсий. — Я не крам! Мне это не нужно!

В этот момент за спиной у него возник верховный шаман лично. Не церемонясь более с тулонцем, он бросил ему под ноги приличную горсть сухого огня. Марсий не видел этого и не успел отпрыгнуть. Пламя уже хотело разгореться под ним, но, не добравшись и до коленей, внезапно утихло. По залу прокатились изумленные вопли. Глаза Атлы расширились до предела, казалось, она даже задрожала. Резким движением девушка схватила тулонца за руку и потянула за собой. Впервые крам касался его плоти. Марсия пронзило током от этого.

Они выбежали вместе из зала на балкон. Девушка спрыгнула на ладью и поманила Марсия за собой. Ему не хотелось лететь с ней, но, обернувшись назад и встретившись с лицами жрецов и прорицателей, выбежавших за ним, он понял, что лучше прыгнуть. Атла поднялась с ним высоко над балконом, а затем и над всем городом. Внизу остались толпы крамов, море огней, искры кристаллов, звуки барабанов и разочарованные служители храма.

Марсий смотрел на жрицу с удивлением.

— Зачем ты сделала это? — спросил он.

— Ты публично опозорил отца! Он мог убить тебя в гневе, — произнесла она.

— Опозорил? — не понимая, переспросил Марсий. — Тем, что не вспыхнул?

Атла кивнула. Если пламя шамана не горит, это говорит о его бессилии.

— Что ж, твой отец слабак, и я здесь ни при чём, — ответил Марсий.

— Мой отец — самый сильный маг, именно поэтому он на троне. Власть у нас переходит не по наследству, а по способностям. Мы выбираем лучшего через турниры. И отец невероятно силен, все это знают! Он никогда не проигрывал.