Он не стал бы спорить со мной, даже согласись я обратить целый мир в пепел войны, но для себя уже всё решил.

— Выйдите, — сказала тихо. — Мне нужно одеться.

Они вышли. Все. Вместе с тем человеком, который был мне сейчас жизненно необходим. Но я мысленно поблагодарила его за то, что он не дал мне возможности передумать. Слезы жгли щеки солью, пальцы тряслись, и оголенные нервы рвало на куски. В знак протеста я натянула рубашку Ричарда, которая была мне велика, и пришлось подкатать рукава. Пуговицы долго не поддавались, отказываясь попадать в петли. Время окончательно остановилось.

Я вышла на крыльцо дома, где застыла вся траурная процессия. Босые ноги холодил ветер — вымазанные грязью кроссовки оставила на пороге как последнее напоминание о себе.

— Я разберусь во всем, — пообещал Ричард, мазнув мое запястье прощальным касанием. — Не беспокойся, совсем скоро всё наладится.

Меня не тащили волоком, я добровольно прошествовала к порталу. Босоногая, но гордая, облаченная в мужскую рубашку, не расчесанная с утра. Не приняв предложенной Харотом руки, шагнула внутрь.

Ричард стоял на пороге и грустно улыбался. Я улыбнулась ему в ответ перед тем, как скрыться в водовороте пространства.

Разумеется, мы встретимся.

Это даже не обсуждается.

Король собрал в зале заседаний моих родителей, Дардану и множество доверенных лиц, которым лично я никогда не доверяла. Меня окружили точно коршуны и твердили на разные лады фразы из давнего пророческого сна: про предательство, суд и то, что первая советница не имеет права поддерживать столь разрушительные отношения, которые порочат меня и весь королевский двор.

А о том, что мне даром не сдался титул советницы, они не подумали? Забирайте, люди добрые, коль вам он нужнее. Отправьте нас с Ричардом в Россию, если мы мозолим вам глаза.

Фигушки.

Впрочем, я реагировала со сдержанной агрессией. Огрызалась, но вполголоса, не вопила, огненными шарами не кидалась. Нервно потирая запястья, выслушивала материнские обличительные речи и успокаивающие слова отца. Происходящее напоминало дрянной театр с очень плохими актерами, которые изображают сочувствие, но на деле ищут, куда клюнуть больнее. Харот, понимая, что массовая атака не возымела результата, приказал всем покинуть помещение. Вскоре мы остались наедине, и нас разделил длинный стол переговоров. Король полыхал праведным гневом. Крылья его носа раздувались, желваки напряглись. В голосе тлела плохо скрытая угроза:

— Мне надоело быть твоим оберегом, Анна. Если в первые месяцы правления я искренне защищал вас от стороннего осуждения, ибо ты со своим другом-оборотнем освободила Кристань от тирании, то нынче настал час, когда во мне выгорело всё доброе по отношению к вам. Всё, баста. Ты не слышишь никаких здравых доводов, потому что уперлась в свою детскую влюбленность.

— Повторяю в сотый раз: Ричард чист перед законом.

Я поднялась из-за стола, чтобы хоть как-то возвышаться над сидящим королем, который морально давил своими речами и уверенностью в голосе.

— Но доказательств у тебя нет.

— Они не нужны. Ему поверили старейшины, и безоговорочно верю я.

Равнодушно пожала плечами, вновь потерла запястья. Волнение кололо кожу, и внизу живота скручивало от страха неизвестности. Я чувствовала, что волчок судьбы раскрутился, и его не остановить. Мы все оказались подмяты под пресс обстоятельств.

— Конечно, он оправдался перед своими старейшинами. Те не могут иметь к нему претензий, ибо он доставал информацию для них. Уверен, оборотням известны многие наши тайны.

Я застонала. Ну что за твердолобость?! Бесполезно рассказывать ему о претензиях оборотней — тоже считающих, что Ричард сотрудничает с кем-то на стороне, — письмах и мальчишке-оборотне с перерезанным горлом. Харот потребует других доказательств, а у нас нет ничего, кроме домыслов. Пока что нет, но я уверена, что Ричард докопается до истины.

— Услышь слово короля, первая советница. Если ты хочешь спасти своего оборотня от смертной казни, а два народа — от войны, то станешь моей супругой. Всё, я устал выпрашивать твоего одобрения. На кон поставлено слишком многое. К сожалению, за тобой пойдут люди, потому мне придется поступиться своим достоинством ради нашего союза. Решай, тебе дороже удовлетворение своих потребностей или народ, который уверовал в спасительницу?

— Второе, — бросила я, дернувшись словно от пощечины.

— Первое здравое решение за долгое время. Церемония пройдет на следующей неделе. Кстати, Анна, отныне никаких издевательств над внешностью, — он брезгливо показал на рубашку Ричарда, в которую я зябко куталась. — Одевайся соответствующе будущей королеве.

— Хорошо. Что будет с Ричардом? — спросила, закусив губу.

— Я попрошу сохранить ему жизнь.

— Спасибо, — кивнула спокойно. — Разреши мне пойти переодеться?

— Да, свободна.