— Готово, — Игорь прочищает горло, резко отступает на шаг назад, словно внезапно очнулся от наваждения и словно это не в его взгляде я только что ловила восхищение.

Дышать сразу же становится легче, ещё бы дрожать так перестала.

— Кажется, мы неплохо смотримся вместе, — заключает он, потирая короткую бороду.

И он прав.

Мне даже не нужно смотреть в зеркало, чтобы убедиться в этом. Потому что до этого десятки раз смотрела на наше с Юрой отражение. Знаю что даже на каблуках достаю макушкой лишь до его плечей, но и в то же время хрупкая миниатюрная блондинка безумно подходит широкоплечему высокому брюнету с обезоруживающей улыбкой.

— Идем, мы ненадолго. Если почувствуешь себя плохо сразу же сообщи мне, — строгим голосом произносит он, напоминая мне мою маму. — Если станет скучно — тоже говори, это не настолько важное мероприятие, чтобы торчать там весь вечер. Скорее дань уважения другу и желание направить деньги на благотворительность.

Я киваю и нерешительно вкладываю ладонь в его руку. Все время пока мы идём к машине не вижу и не чувствую вокруг ничего кроме наших сплетенных пальцев. Игорь открывает передо мной дверцу черного «мерса» и только тогда отпускает меня. Садится рядом, но не пересекает границу моего личного пространства, оставляя между нами приличную пустоту.

— Поехали, — бросает водителю и я отворачиваюсь к окну, чтобы не смотреть на мужчину, потому что со мной творится что-то неладное. Это гормоны. Наверняка, они.

Вика

Мы приезжаем к какому-то пафосному заведению, и вся моя уверенность вмиг испаряется. Не помогает ни дорогое вечернее платье, ни образ от профессионального стилиста, ни мужчина рядом со мной. Все эти любопытные изучающие взгляды, направленные на меня, заставляют безумно нервничать. По непонятной мне причине мы становимся центром внимания этого вечера. Кажется, нас даже несколько раз успели сфотографировать ловкие папарацци.

Мои ладони становятся холодными, скулы сводит от неестественной натянутой улыбки, я не знаю, как вести себя, можно ли что-то говорить и чего ожидает от меня Игорь. Я совершенно не подготовлена к таким вот светским раутам.

Но, к счастью, мне ничего и не приходится делать, кроме как кивать в ответ на комплименты и замирать в удивлении каждый раз, когда Игорь представляет меня очередному своему знакомому толстосуму как свою девушку.

— Зачем ты врешь? — задаю ему вопрос, когда мы оказываемся у одной из колонн посреди зала, а рядом с нами никого больше. Впервые за этот вечер.

— В чем?

— В том, что мы пара.

— А что мне нужно было ответить?

— Не знаю, — развожу руками. — Знакомая? Просто спутница?

— Привыкай. — Игорь становится ко мне вплотную, обнимает за талию и притягивает ближе к себе, в один миг выбивая из груди весь воздух. — Чем больше людей будет знать о наших отношениях, тем меньше потом будет вопросов, откуда у меня взялся ребенок. Конечно, мне все равно на общественное мнение, да и свою личную жизнь я никогда не стремился раскрыть на публику, но здесь есть те, кто еще долго будет присутствовать в наших жизнях. Поэтому мне нужна подстраховка, потому что я не хочу, чтобы кто-либо усомнился в том, что ребёнок не мой, или же как-то по случайности проговорился в будущем, что на самом деле не я его родной отец.

Его дыхание опаляет мою щеку, ладони прожигают кожу под платьем, я делаю глубокий вдох, и, кажется, он получается громче, чем хотелось бы, потому что Игорь вдруг усмехается, ловя мою реакцию на него, и отступает на шаг назад. Смотрит с некой насмешкой в глазах и рассматривает так, словно видит впервые.

— Идем, начинается самое интересное. Возможно, мы сегодня не зря потратим время и вернемся домой с чем-то ценным и красивым.

Игорь берет меня за руку и ведет в соседний зал, где в несколько рядов выставлены стулья. Он выбирает предпоследний ряд, здоровается с грузным мужчиной и перекидывается с ним несколькими фразами, я же запоздало понимаю, что мы пришли на аукцион.

— Богатые не хотят просто так расставаться со своими деньгами, даже если это благотворительность, поэтому взамен им разрешат унести что-то с собой на память о том, какой суммы они лишились. А ещё это отличный способ заявить на публику, какой ты щедрый, отвалив детскому дому либо больным раком детям целый лям, а то и больше, — шепчет мне на ухо Игорь, и от этого вдоль моего позвоночника проходит мелкая дрожь.

Мужчина расслабленно откидывается на спинку стула и с насмешкой следит за происходящим. Я же ощущаю себя словно героиня какого-то фильма. Чувствую себя не в своей тарелке и стараюсь не слишком пялиться на происходящее. Наблюдаю за тем, как повышаются ставки за лот, как мужчины в темных костюмах и женщины в вечерних платьях перебивают друг другу цену. Слышу разочарованные вздохи и радостное перешептывание и вздрагиваю, когда над ухом раздаётся громкое:

— Миллион двести!

Я удивленно перевожу взгляд на Игоря, он лишь улыбается в ответ хулиганской улыбочкой со словами:

— Красивое, правда?

Я не могу рассмотреть ожерелье и серьги с такого расстояния вживую, но зато вижу изображение на большом экране.

— Очень, — мой голос звучит глухо, потому что мне даже страшно представить, сколько денег заплатят за комплект. Перед этим с молотка ушла картина, которая стоила как двушка в столице, несколько бутылок коллекционных вин и серебряная икона начала двадцатого века.