Медсестра вышла из палаты и закрыла за собой дверь. Я рассматривала Марину и боялась к ней приближаться. Столько всего повидала за свою жизнь: видела куда хуже картинки, но невозможно было спокойно смотреть в эту минуту на муки родного человека. Весь профессионализм и знания сразу же отошли на второй, а то и третий план. Я понимала теперь почему хирургам было запрещено оперировать своих ближайших родственников… Мне еще никогда не было так страшно и больно со смерти родителей. Я бы не смогла пережить смерть сестры. Это бы сломало меня, разрушило морально и я уже никогда не смогла после этого называть себя счастливым и полноценным человеком.

— Мне кажется, это возмездие… — слабым голосом произнесла она. — Я же когда приехала сюда, думала, в сказке поживу, была уверена, что у тебя лучше меня получится сыграть роль жены Павлова. Но я ошиблась и мне следовало остаться в Москве и никого не подставлять, — вымученным голосом говорила она. — Ты очень хорошо выглядишь…

— Марина… — я присела рядом с ней и мне было страшно ее касаться, казалось, что на ней места живого нет.

— Ты только не плачь, хорошо? Я сама во всем виновата. Мы уже говорили с Антоном, он мне все рассказал и как ты переживала и даже выслушала нотацию от него… Ты взяла его в оборот, да? С чего вдруг такая забота о тебе, а мне вон какие привилегии?

— Ну что ты такое говоришь? Он просто сам по себе очень хороший человек. Вы с ним виделись? — удивилась я.

— Нет, — она неуклюже кивнула куда-то в сторону. — Медсестра приносила телефон. Разговаривали по нему.

— Я пока что не говорила с твоим врачом и не видела никаких результатов. Что он говорит? Повреждения серьезные?

— Говорит, что если начну ходить, то это будет чудо… — на глазах сестры снова выступили слезы. — Нужна дорогостоящая операция и… что-то там со сроками, если вовремя все не сделать, то точно не смогу ходить…

— Господи… — я прикрыла ладонью рот и покачала головой в знак отрицания. — Я все узнаю, слышишь? Мы сделаем операцию!

Марина кивнула и закрыла глаза, а по ее щекам текли слезы и мне плакать вместе с ней хотелось. Да, это был ее выбор, она сама допустила эту ошибку, но как по мне, получила слишком жестокую расплату. И расплачиваться в итоге мы будем все равно вдвоем.

— У меня нет денег, Нина, я спустила их на развлечения. Нет больше твоего доверия и я вообще сомневаюсь, что достойна поддержки с твоей стороны. Мне жаль, что поняла я все слишком поздно и ничего изменить уже не могу. Ты возвращайся в отель и ко мне лучше не приходи. Я не могу принять твою заботу, прости меня… Я предала тебя, даже не думала о тебе, а ты вон плачешь из-за меня. Я знаю так нельзя, и зная тебя, понимаю, что ты меня не послушаешь. Но я не хочу быть твоей обузой. Все эти дни я лишь думала о том зачем выжила…

— Дурочка! Ну какая же ты дурочка… — мне захотелось плакать еще сильнее, но я держалась из последних сил. — Думаешь, что мне ходить на могилу к вам троим будет легче? Ну почему ты такая… — я схватила ее за руку и сильно сжала. Марине и без того было сейчас больно физически, а меня морально выворачивало наизнанку. — Я поговорю с Антоном, он очень хороший человек и я уверена он поможет нам.

Как бы не хотелось становиться с сестрой новым источником его проблем, но от его помощи и денег зависела жизнь Марины, сможет ли она ходить и быть снова полноценным человеком.

— Нина, знай, я ни на что не рассчитываю и очень благодарна тебе, что ты приехала. Прости меня, я не такая самоотверженная и честная как ты. Мы с тобой очень разные. Но я люблю тебя и мне очень жаль, что все так случилось… Прости меня…

Всю дорогу до отеля я стирала с щек мокрые дорожки слез, вспоминала нашу встречу с Мариной и непростой разговор. Где-то в глубине души я понимала ее. Она всегда была такой колючей и непонятной, но она не была плохим человеком, нет. Просто мы были разными, но тем не менее оставались близкими друг другу людьми.

— Как твоя голова? — спросил за ужином Артем. — Судя по твоим опухшим глазам все… печально? — в его голосе послышались сочувствующие нотки.

— Да, — я перевела взгляд на Антона.

Он сказал мальчику, что я слегла с мигренью и ушла отдыхать в номер. У меня уже почти не оставалось сил на притворство и игру, что все хорошо. На самом деле я сильно переживала за Марину. Мне казалось, что увидев ее, я частично успокоюсь, а мысли прояснятся, но все было с точностью да наоборот.

— Завтра уже будет лучше, Юль. Это смена часовых поясов и долгий перелет. Я сам иногда, пока не адаптируюсь, сплю как сурок. Я тут прочитал на досуге, что можно позаниматься дайвингом, кто со мной? — вот уж у кого и было много бодрости и хорошего настроения, так это у Артема.

— Я пас, — Антон поднял руки. — Завтра у меня переговоры по интернету. Отдых отдыхом, но работу никто не отменял.

— Я могу лишь быть твоим наблюдателем. Ну или позагорать на яхте и поснимать тебя на фотоаппарат? — предложила я.

— Ну… — протянул он. — И то хорошо! Что-то ты совсем раскисла, — Артем поднялся со своего места, подсел ко мне и начал ластиться, чтобы его обняли. — Ты же знаешь, я не выношу этих кислых лиц… Давай уже, взбодрись! Мы же на отдых прилетели!

— Знаю, — шумно вздохнула я и погладила его по ежику темных волос. — Если утром не почувствую себя лучше, закупимся энергетиками и будешь меня ими отпаивать, пока сердце из груди не выпрыгнет от адреналина, договорились?