Стейн пытался казаться бодрым, но паузы между словами выдавали его состояние.

— Нет. Что?

— Печень васи…

— О нет! Нет! Замолчи, Стейн! Мне сейчас плохо будет! Мне уже плохо!

Эмилия зажала рот.

— Дыши, Эмилия! Ну! — Стейн обеспокоенно положил руку на ее плечо. — Что за нежные нимфы… Все со мной будет в порядке! Завтра все заживет без следа!

— Гад ты! Какой же ты гад! Я скоро заикаться начну из-за тебя!

Стейн фыркнул.

— Идем, нежный хомяк! Придется все же добраться до таверны, не ночевать же на улице.

Эмилия не ответила, вырвалась и угрюмо зашагала рядом. Стейн шел молча и уверенно, во всяком случае до тех пор, пока не начал заваливаться набок. Уперся ладонью о стену ближайшего дома, потом сполз на землю. Перепуганная Эмилия присела рядом и увидела, что волосы Стейна слиплись от пота, на бледном лице выступила испарина.

— Мне нужно всего пять минут…

Эмилия выругалась как орк-грузчик. И обомлела: сама от себя не ожидала.

— Где там этот трактир? — сурово спросила она.

— На соседней улице. Метров триста.

— Так. Вставай. Обопрись на меня.

— Не стоит…

— Без разговоров! Понятно?

Стейн вскинул на нее удивленный взгляд, по губам скользнула улыбка.

— Я не боюсь хомячков.

Но все же, сделав усилие, поднялся и приобнял Эмилию за шею. Он старался идти сам, но иногда силы оставляли его, и тогда Эмилия прилагала все силы, чтобы удержать Стейна на ногах. Она шла и мысленно костерила на все лады гадского василиска, который, видно, вознамерился себя угрохать особо изощренным способом.

До трактира доковыляли за полчаса. Кое-как взобрались по ступенькам. Эмилия вымоталась так, что с трудом соображала. Дверь открыла одним пинком. Стейн, как ни храбрился, к концу пути почти висел на ней. Почувствовав ароматы готовящейся еды, он поднял голову, обвел трактир мутным взглядом и пробормотал:

— А хочешь вина, хомяк? Заказывай, что хочешь.

— Я тебе в глаз хочу дать! — прошипела Эмилия, сама себе уже напоминая разъяренного василиска.

Но Стейн ее не услышал, потому что в этот момент потерял сознание и упал на руки вовремя подоспевшему владельцу трактира. Тот, к счастью, узнал василиска.

— Стейн? Где это его так развезло?

— Места надо знать, — мрачно ответила Эмилия: за последние дни она полюбила черный юмор. — Можно нам комнату? Стейн завтра заплатит. Надеюсь…

Милли не представляла, есть ли у василиска деньги, но, если он собирался заплатить за ужин, вероятно, вышел из дома не с пустыми руками.

— Да, конечно.

Трактирщик подозвал на помощь двух дюжих сыновей, и вместе они перенесли бесчувственное тело василиска в пустую комнату. Уложили на кровать. Постель в номере была только одна, но Эмилия не стала возмущаться: едва ли она сегодня вообще сможет уснуть.

Она укрыла Стейна одеялом, подоткнула, ворча, как бабушка в детстве. Потрогала лоб — жара нет. Если василиски действительно такие живучие, то через пару часов Стейну должно стать легче. Ох, припомнит она ему этот вечер! Сама Эмилия уселась в плетеное кресло, жесткое и неудобное, но она так устала, что не заметила, как уснула.

Эмилия проснулась от того, что все тело ломило: спина затекла от неудобного положения, шея ныла. Открыла глаза и поняла, что вот-вот наступит утро — темнота за окном сменилась серыми предрассветными сумерками.

«Стейн!» — встрепенулась она, посмотрев на кровать. Что если ему стало хуже? А она уснула и…

Постель оказалась пуста и аккуратно заправлена. А сам Стейн умывался над тазом, обернув талию полотенцем. Бинты, на которых остались следы крови, валялись у его ног, там же лежала небрежно скинутая черная футболка. Василиск старался не шуметь, но сам мгновенно обернулся на движение. Он посмотрел на Эмилию незнакомым, новым взглядом, так, словно только сейчас впервые увидел.

А она глядела на обнаженного по пояс Стейна. Капли воды стекали по его натренированному, крепкому телу. Влажные волосы забавно топорщились ежиком. На боку, там, где несколько часов назад была рана, остался лишь тонкий шрам, и было понятно, что через некоторое время исчезнет и он.

Их молчание длилось и длилось. У Эмилии даже зубы заныли от тишины, натянутой, как струна. Милли ожидала извинений, хотя бы каких-то слов, но Стейн вместо этого указал подбородком вправо от Эмилии. Она оглянулась и увидела на столике блюдо с булочками и кувшин с морсом. Если Стейн считал, что это сойдет за извинение, то он ошибался! Эмилию разобрала злость, и она чуть было вслух не объяснила этому заносчивому типу, куда он может отправляться вместе со своими булочками.

— Я не голодна, — процедила она сквозь зубы. — И от тебя мне ничего не нужно!