— Тогда. Могла бы ключ у Семёна взять, да уж если такая возможность подвернулась, грех было отказываться. Тем более, что и ключ от шкафа с реактивами не пришлось подбирать. Он на этой же связке болтался. Очень удачно всё вышло, — она довольно сощурилась, вспоминая.

— После журнала были кляузы, — напомнила Полина Юрьевна.

— О! — вновь повеселела Сомова. — Это вообще моя удача. Сидишь себе дома за компьютером и вдохновенно строчишь, а вам потом нервы мотают — сплошное удовольствие! Не учла я, конечно, что вы, — она обличающее посмотрела на директрису, — форменная наседка. Над своими сотрудниками трясётесь и в обиду их никому не даёте. А жаль… Ну, хоть вы понервничали, и то хорошо. Потому что вы мне тоже порядком надоели. Это не директор, а клуша какая-то! Ах, мои дорогие, то, ох, мои драгоценные, сё! — Инна Аристарховна некрасиво и непохоже захлопала по бокам руками, будто крыльями, и засуетилась.

Ирина поймала себя на том, что вот сейчас, в этот самый момент, вполне могла бы впервые в жизни вцепиться человеку — женщине! — в морду. Потому что лицом это брезгливую, гадливую физиономию назвать она не могла. И с какой стати эта чужая им всем женщина позволяет себе говорить такое про Полину Юрьевну, которая эту школу с нуля подняла?! Чтобы не вскочить, Ирина с силой вцепилась в руку Андрея, лежавшую у неё на плече. Тот всё понял и тихонько нажал: не нервничай, держись. Она благодарно улыбнулась ему, глядя снизу вверх. Он ей одними губами шепнул: я тебя люблю. Сомова перехватила эти взгляды и жесты и скривилась:

— Уси-пуси, какие розовые слюни и сопли. Противно смотреть!

— Так не смотрите, Инна Аристарховна, — спокойно отозвался Симонов.

— Подождите, она же сказала, что хотела только гадости поделать, а кислоту гадостью сложно назвать, — Злата сердито уставилась на Сомову.

— Да достали они меня, — голосом усталой примадонны протянула та, — Андрюшенька сюда зачастил, букеты таскает, с работы встречает, за ручку ходят, нежно переглядываются — влюблённые пионеры да и только! Сколько можно?! Ну, я и решила им жизнь подпортить. Кто ж знал, что эта ненормальная по школе шляется в непотребном виде. Маску какую-то идиотскую нацепила! Я ж говорю — сумасшедший дом, а не школа. Дёрнула меня нелёгкая сюда устроиться!

И подружка тоже не лучше. Смотрю, пигалица влюблённая моя в плащике своём голубеньком и платочке на голове кабинет запирает. Только я собралась кислотой плеснуть, как она повернулась, и оказалось, что это ты, — она указала на Злату, — зачем ты в её одежду обрядилась?

— Это вы про среду, что ли? Когда я вас в коридоре с чашкой в руках встретила? — вспомнила Злата. — Так я за вещами пошла. Ира у меня в кабинете к выпускному сценарий читала, а я, чтобы время не тратить за её одеждой и сумкой решила сбегать. Да надумала пошутить, надела всё на себя… Так в чашке была кислота?!

— Она самая. — Сомова кивнула и язвительно заметила:

— Да-а, нормальному человеку в этой школе делать нечего. Одна хочет пошутить и надевает чужие вещи, другая — маску напяливает. Хороши!

— Хороши, — кивнула Полина Юрьевна, — в отличие от вас, Инна Аристарховна.

— Я не поняла одного, — подала голос Ирина, — Андрей, ты же фотографии наши в кабинете Полины Юрьевны смотрел, как же ты Инну Аристарховну не узнал?

— А её там не было, — пожал он плечами.

— Точно, не было, — согласилась, подумав, директриса, — там фотографии за прошлые годы, а она к нам только в этом учебном году пришла. А новые фотографии я ещё не вклеила, они в шкафу в конверте лежат. Как фотограф принёс, я туда сунула и забыла. А когда альбомы Андрею показывала, не догадалась ещё и конверт достать. Так что это не он, это я виновата, — она покаянно покачала головой.

Все помолчали. Полина Юрьевна тяжело, вопреки обыкновению, встала, с трудом сделала два шага до подоконника, на котором стоял телефон, и сняла трубку. По памяти набрала номер и устало произнесла:

— Алё, Дима, это Полина Юрьевна Морозова… — трубка ответила радостными воплями, выплёскивающимися в лаборантскую. Несчастная Морозова улыбнулась и остановила говорившего, — Димочка, прости свою старую директрису, но мне очень нужна твоя помощь. У нас тут преступление, вернее, преступления. Все живы и здоровы, но дело серьёзное. Приезжай, пожалуйста.

Она преувеличенно аккуратно положила трубку. Подумала пару секунд, снова потыкала в кнопки и решительно приказала:

— Елена, давай объявление на нашем сайте, что нам требуется учитель физики!

— А я на кого только ни думала! — удивлённо протянула Злата, блаженно откинувшись на спинку кресла в огромной гостиной своего дома. — А вот на Сомову никогда. Она же всегда была такой сдержанной, казалось очень интеллигентной… Слов нет!

— А мне её даже жалко, — Ирина уютно устроилась под рукой Андрея и водила пальцем ему по бедру, обтянутому джинсами.

— Ты что?! Она тебя изуродовать хотела! И неизвестно, что было бы дальше. С кислотой не вышло, так, может, в следующий раз в ход какой-нибудь кирпич пошёл. Тебя в этом учебном году доской уже придавливало. Не многовато ли для одной многострадальной головы? Тем более, могло бы и совсем плохо закончиться.

— Ну, конечно, жалко! — снова не согласилась Ирина. — Она жертва любви!