Ирина в ужасе смотрела на коллегу во все глаза. Руки противно дрожали и хотелось убежать и спрятаться, забиться в тёмную безопасную норку и больше никогда и никуда не выходить.

— Где же вы ключ от Ириного кабинета взяли, Инна Аристарховна? — снова вступила Полина Юрьевна.

— А у Семёна, — предположила озадаченно молчавшая до этогго Злата, — я тут прикинула: ни одно из происшествий не случилось в дежурство нашего Василия Сергеевича. Всё — в смену Семёна. У меня в голове давно это вертелось, а сегодня вот сложилось. Вы с ним нашли общий язык, я смотрю?

— Нашли, — кивнула Сомова, — как не найти, когда он тоже эту безумную школу ненавидит?

— За что? — ахнула потрясённая Полина Юрьевна.

— А за то, что тут собрались ненормальные, которым больше делать нечего, как за копейки с утра до ночи горбатиться. Сами не живёте и другим не даёте. Я у вас просила разрешения частные уроки здесь давать после занятий. Вы мне что ответили? Что у вас это не принято! Собака на сене! — она презрительно хмыкнула. — Голь перекатная и хотите, чтобы так все жили. А я высококлассный специалист, ко мне в очередь абитуриенты выстраиваются, звонят ещё в мае, чтобы с сентября заниматься начать. А тут вы со своим нелепым энтузиазмом.

— Да все подрабатывают, жить как-то нужно, конечно, но не здесь же калымить?! — поразилась Морозова. — И зачем вы тогда у нас работаете, если вам так противно находиться в нашем обществе?

— А у вас репутация хорошая. Родители частных учеников предпочитают педагогов из школ с именем. Вот у вас это имя есть. Поэтому я и здесь. Что непонятно?

— Всё понятно.

— Так, давайте-ка ещё раз по порядку, с самого начала, — снова обратился к Сомовой Андрей, — упавшая доска, как я понимаю, не ваших рук дело, раз вы нас увидели в первый раз, когда я Ирину провожал из травмпункта?

— Не моя, — с сожалением ответила Инна Аристарховна, — а жаль. Чудо-идея была бы. Вполне достойная меня. Вполне. Но, увы.

— Получается, вы увидели нас, решили… Что, кстати, вы решили? Извести Ирину? Но тогда как-то издалека начали.

— Да не хотела я сначала её изводить. Так, гадости поделать. Неприятно, знаете ли, оказаться в роли отвергнутой женщины и увидеть, на кого тебя променяли. Тем более, было бы на что смотреть, — она презрительно поджала губы и махнула рукой в сторону сидящей Ирины. Андрей с трудом подавил в себе недостойное желание ответить гадостью на гадость и отвернулся к окну.

— Неприятно? — раздражённо спросила Сомова. — А мне, думаете, приятно было? Мало того, что вкус у вас, Андрей Евгеньевич, явно подкачал, так ещё и у меня на глазах свои шашни крутили.

— Кабы я знал, что вас здесь встречу, — усмехнулся Андрей, — теперь понятно…

— Что? — посмотрели на него все присутствующие.

— Да когда я Ирину после травмы сюда завозил, появилось вдруг у меня ощущение, что за нами следят. Только подумал, что это прогульщик какой-нибудь здесь прячется. А это не прогульщик был.

— Да, это была я. Меньше всего я ожидала вас здесь встретить. Когда вы трусливо сбежали от меня, поменяв работу, я пыталась вас найти. Но коллеги ваши адрес дать мне отказались…

— Вам бы это не помогло, я переехал.

— Я же говорю — трус, не только работу, но и жильё сменил, — нервно рассмеялась Инна Аристарховна. Андрей пропустил и этот укол и спокойно поинтересовался:

— Что было дальше? Журнал?

— Это вообще легче лёгкого. Я просто его не отдала после уроков. А никто и не заметил. Конечно, надо было выкинуть. Но я хотела его на даче сжечь, а пока руки не дошли. Да и кто ж знал, что эта пигалица-энтузиастка полезет за штативами аж на шкаф. Тебе ж русским языком сказали: он внизу, в шкафу.

— Там его не было, — лишённым эмоций голосом ответила Ирина, ей было невыносимо противно. И ещё очень жаль Андрея.

— Как это не было?! Ну, как это не было?! Никому ничего доверить нельзя, ну, ей-богу, как маленькая, — Инна Аристарховна встала, большими шагами подошла к шкафу и распахнула настежь дверцы. Штатива не было. Ирина развела руками, а Сомова в крайнем раздражении захлопнула дверцы. — Что ж, выходит, я сама виновата? Обидно-то как. Так бы вы ни в жизнь не догадались.

— Догадались бы, — не согласилась Злата, — вы фатально ошиблись с «письмом самоубийцы» и с племянницей. Я только что видела её анкету, «письмо» писала она, у неё очень запоминающийся почерк. Что ж вы так, Инна Аристарховна? Всё продумали, а на такой мелочи прокололись?

На Сомову страшно было смотреть. Она сникла, ссутулилась, и как-то вдруг сразу стал заметен возраст.

— Всё-то вы видите… Всё-то вы знаете… А что было делать? Не из газет же вырезать буквы? Так ни один самоубийца не делает. А сама идея была неплоха. Вот я веселилась, когда ты, забыв кабинет запереть, понеслась к своей подружке с моей запиской «самоубийцы». Думала, каблуки сломаешь!

— Тогда вы кислоту и украли? — уточнил Андрей, стоявший рядом с Ириной и гладивший её по плечу.