– Стас, - спросила АлиСанна, как только они вошли в её кабинет и закрыли дверь, - ты зачем к моей Юле Кесаревой пристаёшь?

– К кому? – удивился тот, и АлиСанна поняла, что он даже имени обижаемой им девочки не знает. Конечно, он в десятом, а она из девятого – мелочь, не достойная того, чтобы по имени звать-величать. Поняла и почувствовала: сейчас взорвётся. Но сдержалась, конечно, достала фотографию класса и, ткнув пальцем в Юлю, преувеличенно негромко и спокойно произнесла:

– В общем-то, вопрос мой праздный. Поэтому и ответ твой меня не слишком интересует. Я знаю всё, что мне нужно. Ты, Стас, отравляешь жизнь моей Юле. И я тебя предупреждаю, если ещё хоть раз подойдёшь к моему ребёнку, я тебе ноги повыдёргиваю. Понял меня?

– Простите, - растерялся Шурупов, - я не знал, что она ваша дочь. Вы же такая молодая.

АлиСанна от неожиданности чуть не фыркнула.

– Она не моя дочь. Она – мой ребёнок. Если не улавливаешь разницу, подойди к любому из моих детей, «старшеньких» или «младшеньких», и спроси. Они тебе объяснят. А ещё объяснят, что ни одного из них трогать нельзя. Ты это понял?

– Понял, - еле слышно ответил Шурупов, - можно идти?

– До свидания, - кивнула АлиСанна и подумала: «Вот и полномочия превысила. Ребёнку угрожаю выдёргиванием ног. Ну, и ладно. Заслужил».

«Ребёнок», кстати, ничуть не обиделся, к Юле приставать перестал, зато с АлиСанной при встрече вежливо здоровался и едва ли не раскланивался. Она на это благосклонно кивала и улыбалась многозначительно и ласково. А как же? Не чужой ведь теперь человек.

Борцы за нравственность

К началу первого учебного года коллектив школы был укомплектован почти полностью. Только вот учителя МХК никак найти не могли. Если кто не знает, то МХК – это мировая художественная культура. И, чтобы не допустить пробелов в обучении, временно предмет вела учительница истории Людмила Леонидовна.

Но вот, наконец, случилось долгожданное событие: в школе появилась новая учительница, Дарья Валерьевна. Хорошенькая, молоденькая, даже младше двадцатитрёхлетнего мастодонта АлиСанны, она тут же принялась за дело. И всё было хорошо, пока однажды АлиСанна в «окно» (один из классов увезли на экскурсию) не побежала по делам.

Пролетая по коридору она вдруг услышала шум и тут же поняла, что это из кабинета Дарьи Валерьевны. А шумели никто иные, как её драгоценные «старшенькие»: она и из расписания это помнила и по голосам, конечно, узнала. Поначалу АлиСанна решила, что Дарья Валерьевна вышла, а дети развлекаются. Но потом прислушалась и узнала голос новенькой учительницы. Она изо всех сил старалась перекричать одиннадцатиклашек, а те полностью её игнорировали. АлиСанна замерла, поражённая. Как это?! Её славные добрые «старшенькие» так по-хамски ведут себя с учителем?! И тогда она постучала в дверь и вошла, ещё не зная, что будет делать.

«Старшенькие», прекрасно знавшие её, замерли, поняв, что она всё слышала и воспитательные меры не заставят ждать. Дарья Валерьевна же поверила наспех сочинённому объяснению о том, что АлиСанне срочно потребовался журнал. Выглядела новенькая учительница не слишком жизнерадостной. АлиСанне стало её страшно жалко, и она многозначительно произнесла:

– Одиннадцатый «А», на перемене после МХК прошу всех ко мне.

Дети закивали. Выглядели они при этом пристыженными. Выйдя из кабинета, АлиСанна, цокая каблучками, прошла несколько метров, а потом на цыпочках вернулась обратно. В кабинете было тихо. Но спокойнее на душе от этого не стало. С её "старшенькими" явно что-то происходило.

На перемене они явились к ней, едва грянул звонок с урока.

– Ребят, - миролюбиво начала АлиСанна, - что это с вами? Вы почему себя так на уроке ведёте?

Они толпились вокруг и молчали, поняв, конечно, о чём идёт речь.

– Вы знаете, - начала она из далека, - шла я по коридору и услышала вас, едва вывернула из-за угла. Даже думала, что учителя нет в классе. Но оказалось, что Дарья Валерьевна на месте. Разве можно так? Человек только из института. Она же совсем молоденькая, такая весёлая, обаятельная. Я думала, она вам понравится. Или это из-за предмета? Но ведь так нельзя. Даже если вы считаете, что МХК вам совершенно не нужна, то могли хотя бы с уважением относиться к Дарье Валерьевне…

– Она нам не нравится, - вдруг сказал Серёжа Лебедев. И все согласно закивали головами.

– Как это – не нравится? Почему? – АлиСанна была поражена. Потому что её доброжелательные, неконфликтные дети до этого момента с уважением относились абсолютно ко всем учителям, даже к нелюбимому физику.

– Ну, вот так. Не нравится – и всё.

АлиСанна посмотрела на них внимательно. За этим «и всё» ей послышалось что-то нехорошее. И она не стала спрашивать больше. Повисла тишина. Дети переминались с ноги на ногу, но не уходили. И, наконец, не выдержали. Тот же Серёжа, отводя глаза, буркнул:

– Она с нами заигрывает.

– Как это? – не поняла АлиСанна. – Как это – заигрывает?

– Ну, вот так это, - снова куда-то в сторону пояснил Лебедев. АлиСанна перевела вопросительный взгляд с него на остальных. Остальные молчали и тоже смотрели куда угодно, только не на АлиСанну. Им было неловко обсуждать с ней такую щепетильную тему. Повисла тишина.

– Ребят, - не выдержала АлиСанна. – Ну, что вы в самом деле, как маленькие? Давайте-ка, выкладывайте мне всё в цветах и красках. И будем разбираться. А то вдруг вы просто всё не так понимаете? Дарья Валерьевна молодая, ненамного старше вас, симпатичная и…