Место для сверхпрочной "черепной коробки" для командного мозга ЧФ выбрал сам Главнокомандующий Военно-Морским Флотом СССР Адмирал Флота Советского Союза Сергей Горшков. Чем-то приглянулась ему эта 182-метровая крутая сопка в урочище Алсу, что в двадцати верстах от Севастополя.

– Чем?
– спрашиваю Худошина.

– Строительство здесь, по расчетам, было дешевле, чем в других местах. Да и природный монолит - скалы - крепче, чем искусственный...

Перед нашей вылазкой я навестил бывшего начальника гражданской обороны Севастополя, а затем вице-мэра полковника Валерия Иванова, величайшего знатока всех подземных сооружений города и округи.

– Строительство ЗКП в Алсу, - рассказывал Валерий Борисович, началось в 1977 году. И Брежнев, и Горшков исходили из реалий американского плана ядерного нападения "Drop shot", согласно которому на Севастополь предполагалось обрушить 12 ядерных боеголовок: одну на Инкерман, одну на Балаклаву, остальные по городу - главной базе Черноморского флота. Но ЗКП в Алсу должно было выдержать этот ядерный шквал.

Для того чтобы выполнить эту немыслимую фортификационную задачу, был сформирован специальный горнопроходческий батальон. В помощь бойцам подземного стройбата были приданы подразделения треста "Донецкшахтпроходка", имевшего большой опыт сооружения бетонированных шахт для баллистических ракет. Донецкие мастера за год прошли-пробили два 182-метровых ствола, со дна которых пошли в ширь горы штольни главного укрытия.

То был неведомый стране трудовой подвиг безвестных солдат. Вкалывали за здорово живешь, за почетные грамоты и переходящие вымпелы "Лучшей бригаде". Лучшим на секретной стройке был признан взвод мичмана Т. Павлюка. Мичман в трудный момент сам брал в руки лопату и шуровал наравне со своими бойцами. Это великое подземное наступление на земные недра длилось без малого пять лет. За это время в горном массиве проложили сотни метров бетонированных коридоров-потерн, а главное, выдолбили два 130-метровых блока высотой под 16 метров, в которых возвели два четырехэтажных дома, даром что без окон и балконов.

Полковник Худошин до сих пор удивляется, как они умудрились это сделать без подъемных кранов и прочей громоздкой техники.

– Наши монтажники, - говорит он, - напоминали мне тех умельцев, которые собирают парусники в бутылках.

Мы стоим на площадке перед порталом северного входа в ЗКП. С неё открывается потрясающий вид на крымское взгорье, на плодоносные долины под огнецветным закатным небом. Неужели все это могло быть сожжено ядерным смерчем? И вот вышли бы сюда из подземелья после многосуточной отсидки уцелевшие, быть может одни на весь Крым, штабные офицеры и обозрели бы с этой высоты безжизненный ландшафт, в который спеклась благодатная земля... Недолго бы они протянули здесь, в зоне чрезвычайного радиоактивного заражения... Мурашки по коже. Но сырой запах все ещё свежего бетона и эти натурные подмостки атомного апокалипсиса, к коему так основательно готовились, красноречиво говорили о реальности такого исхода.

– В плане подземный штабной центр походил на огромную букву "А", поясняет третий участник нашей экспедиции инженер-гидротехник Валентин Карачинцев.
– Он сообщался с миром двумя расходящимися потернами, которые перекрывались на входах массивными противоатомными дверями со шлюзовыми камерами. Наверх уходили две шахты диаметром 4,5 метра. Они служили для забора воздуха и вывода кабельных трасс к антенным устройствам. При необходимости можно было выбраться по ним на поверхность - железные винтовые лестницы обегали их изнутри. Хитроумные запоры, задвижки, фильтры защищали обитателей бункера от отравляющих газов и радиоактивной пыли. Сюда же, на вершину ЗКП, должны были быть выведены волноводы антенн для космической связи с кораблями и подводными лодками.

Все стихии сходились к макушке Мишень-горы: космос, небо, море, океанские глубины и земные недра... Однако дело до антенн не дошло. В 1992 году финансирование стройки было прекращено. Объект в 90 прцентов готовности бросили, строители ушли, охрану сняли. Россия вышла из Холодной войны, а Украина от противоатомного укрытия для штаба своих ВМС отказалась. Не то что достраивать - содержать такое сооружение оказалось не по карману. Впрочем, смотря кому...

Наземный городок строителей со своей теплоцентралью приглянулся известному в Крыму криминальному авторитету Поданеву, и он купил его. Мало верится в благие намерения бандита. В этом глухоманном, но обустроенном местечке можно разместить все: от учебного центра боевиков до "пансиона" с красным фонарем. Брошенные штольни идеально годились и для любого подпольного производства, запрещенного промысла...

Пуля оборвала жизнь уголовного предпринимателя. Но свято место пусто не бывает. На территории городка курятся дымки костров и мангалов, сушится чье-то белье, разгуливают весьма сомнительные личности: то ли бомжи, то ли цыгане, то ли те, кого давно разыскивает милиция.

Мы двинулись дальше - к вершине Мишень-горы. Трудно поверить, что она полая, как шоколадное яйцо киндер-сюрприза. Лента добротного шоссе крутыми извивами уходила в густые заросли дубняка, с прорубленными просеками. Их прокладывали для маскировки объекта под лесную делянку. Порталам входных потерн придали вид фасадов двухэтажных домов. Окна второго этажа нарисовали черной краской. На фотографиях, снятых со спутников-шпионов, служебные постройки в запретной зоне ничем не отличались от расположенного поблизости пионерлагеря. Для особо любопытных распустили слух, что под Мишень-горой строится флотский учебный центр. Теперь все эти ухищрения ни к чему.

Корни сосен вспучивали полотно дороги, проступая сквозь него, как больные вены. Заброшенную неезженую бетонку уже заносило песочком, плети ползучих колючек подбирались к осевой линии. Мы вспугнули несколько змей, пригревшихся на теплом асфальтобетоне.

Еще несколько витков-подъемов, и мы на вершине подземной вавилонской башни. Среди цветущих хвощей и "царских свечей" проступала главная крыша Крыма - сильно усеченная бетонная пирамида, зияющая незакрытыми колодцами. Здесь обрывалась дорога в никуда. Кое-где высились террикончики выброшенного грунта. Скрученные в растрепанные узлища стволы древовидного можжевельника придавали этому месту вид таинственный и мистический. Не хватало только выбеленных солнцем костей. Белесая, ещё не набравшая света полная луна висела над Мишень-горой. Два черных коршуна символично парили над нашими головами, высматривая добычу в брошенном стане.