Второе: оставить дома. Пусть тешится с приставкой. Сидит в планшете и айфоне. Или сходит хотя бы в песочницу под окнами. Там – безопасно.

Оба решения правильные. Но как бы государство не контролировало, проверяло, штрафовало, взыскивало, усиливало меры и усложняло правила, все равно неизбежным остается РИСК. Остается случай. Остается человеческий фактор. От этого всего нельзя, невозможно заслониться никакими документами, правовыми актами и предписаниями. Хоть тресни! Поэтому – есть риск. И риск этот нужно брать на свои плечи родителям. Тут государство мало чем способно помочь. Причем, риски в том случае, когда ребенок остается в городе, в подъезде, на улице, в песочнице, ничуть не исчезают. Они там тоже есть во весь рост! И когда печально вспоминают, что, вот, был случай, когда ребенок погиб при сплаве группы на катамаранах по горной реке (и это, конечно, ужас; что тут говорить!), то почему-то никто не вспоминает, что в это же самое время, за один только день, по стране под колесами машин трагически и нелепо погибло 28 детей.

Случается так, что имеется отец. Случай, в целом, нередкий. Но отец отцу рознь. Скажем, видал я и таких, кто сознательно приводил своего отрока за ручку ко мне – и чистосердечно признавался: «Возьмите его ради всех святых угодников! Сделайте из него мужика (человека, конфетку, хоть что-нибудь!). У меня – не получается!». Когда такой отец расписывается в собственном бессилии, это – гражданский подвиг. Ни много, ни мало! На это нужно суметь взойти. Найти в себе смелось и мужество.

Итак, вопрос можно сформулировать таким образом: безрассудство или настоящая жизнь?

Это ведь как посмотреть! Что считать безрассудством? Что назвать «настоящей жизнью»? Слава богу, все люди разные. И даже один и тот же человек в разные периоды своей жизни может представлять собой совершенно непохожие персоны. Вот, скажем, социологи иногда проговариваются: Молодые должны жить в городах, а пенсионеры – переползать в деревни. Мысль вполне здравая. То есть один и тот же человек в юные годы бьется и воюет за место под солнцем в урбанистическом ландшафте, утверждая себя как истый горожанин. А вот, созрев, поумнев, отрастив пузико, успокоившись (когда уже не тянет на стадионы, арены и в кинотеатры), он же, тот же самый, вдруг начинает копаться в землице, лелеять помидоры или сидеть с удочкой на пруду за околицей тихой лесной деревушки. Так где же протекает настоящая жизнь?

Почему же мы тогда не готовим младое поколение к огородничеству и прудовому рыболовству? Раз оно, поколение, всё равно туда попадет – в огороды и на берега прудов!? А вот кататься с горнолыжных склонов с риском свернуть голову или мчаться на гребне гигантской волны на сёрфе, водить двухместный самолет или штурмовать снежную вершину, форсировать на лошади бурную реку или сплавляться по этой же реке на утлом каяке, путешествовать в самые горячие точки планеты или лезть в жерло только что проснувшегося вулкана, плавать на плавниках акул или преодолевать Сибирь на собачьей упряжке – этому нас кто-то учит в детстве? И нужно ли такое обучение? Не граничит ли оно с безрассудством? Не проще ли, не лучше ли жить спокойной, размеренной жизнью? В которой нет ни риска, ни опасного драйва, ни безумных затей, ни граничащих с катастрофой психических стрессов…

«Человек продолжает жить, пока лайкают его посты»

(из Интернета)

«Человек отличается от остальных животных тем, что сам, по собственному почину желает быть накачанным адреналином! Он сам добровольно лезет в запретные места, где рискует свернуть шею. И это и есть – настоящая жизнь! Пока, конечно, он не свернет всё-таки шейные позвонки…»

(с сайта «Экстремальная жизнь»)

"Выходи из зоны комфорта. Я ненавижу это выражение. Потому что человек не выходит из зоны комфорта, когда рискует. Он наоборот – он входит в зону риска, и для него это комфорт. Потому что иначе тогда ему жизнь неинтересна»

(И.Хакамада)

«– А что делать, если медведь нападет? –О! Это здорово! На меня медведь еще ни разу не нападал! Даже не знаю – что делать, но было бы классно попробовать!»

(из разговора двух детей)

Что такое квесты, пейнтбол и рогейн с психологической точки зрения? Это те же игры на «выживание», те же бродилки в поисках спасения, только всё – понарошку. Это наша древняя тяга к испытаниям, это наш (пусть и нервно-игрушечный) вызов силам природы, когда-то державшей по-настоящему нас за горло.

ЧТО ГОВОРЯТ ПРО ВЫЖИВАНИЕ БЫВАЛЫЕ И ЗНАМЕНИТЫЕ ПУТЕШЕСТВЕННИКИ?

Итак, выживание и выживальщичество – две стороны одной медали. С одной – требование самой жизни: или я, или гибель. Смерть. С другой – вроде бы то же самое, но как-то невзаправду. Играючи. Когда можно всё отменить – и вновь забраться с пледом и печенюшками на диван. То есть, выживальщичество – как бы пародия на выживание. Отражение его в кривом зеркале. Тренировка перед апокалипсисом. А вдруг случится самое плохое? А я подготовлен! Все умрут – а я?… Может быть, останусь…

Когда-то, при освоении человеком еще неведомых земель (сейчас-то уж всё изведано и перелопачено!), люди спорили – как нужно себя вести в дикой природе, чтобы иметь максимальные шансы на «выжить»? В джунглях. В высоких широтах. Среди заоблачных вершин. Посреди бескрайних просторов океана. Каковы стратегии выживания? Это были совсем не праздные вопросы. И чем меньше у человека было под рукой и в руках всяких там навигаторов, спутниковых телефонов, нейлоновых палаток и термо-курток Columbia, тем острее стояли эти вопросы.