– Ничего не хочет, - с огорчением сказал Бирюков.
– Обычная обывательская запальчивость. Софье Георгиевне ведь неизвестно, какой грязный клубок заплел ее муж. В ее понятии так: скончался Александр Васильевич на даче Тумановых - Тумановы убийцы. А прокуратура и уголовный розыск непонятно кого ищут.

– Но, согласись, улики против Нади и Олега очень серьезные. Может, и вправду мы прошлогодний снег ищем?..

Бирюков щелкнул шариковой авторучкой, принялся обводить на перекидном календаре число.

– Не знаю, Петя... Может, действительно в дебри лезем понапрасну, но что хочешь со мной делай, не могу я представить Тумановых в роли убийц. На мой взгляд, это тот самый случай, когда порядочные люди, не являющиеся, по существу, преступниками в полном смысле этого слова, втягиваются в роковую орбиту откровенным подонком.

– Считаешь, Головчанский их втянул?

– Да.

– Семен Трофимович мне сказал, что Облсельстрой прислал в прокуратуру прекрасную характеристику на Головчанского.

– Что в Облсельстрое знают о Головчанском как о человеке? Он для них - начальник ПМК. А о начальниках судят цифровыми категориями: выполнил план на столько-то процентов, экономия средств такая-то, производительность труда ежегодно растет, новая техника внедряется. А то, что Александр Васильевич, еще будучи главным инженером, "химичил" с рацпредложениями, а став начальником ПМК, начал брать тысячами из государственной кассы как из собственного кармана, - это Облсельстрою неизвестно.

– Ты возненавидел Головчанского?

– Нет, Петя. Головчанский - потерпевший. Наша задача - найти его убийцу и посадить на скамью подсудимых. Но вот в чем дело... Чем больше я узнаю об Александре Васильевиче, тем больше склоняюсь к мысли, что основным преступником является сам потерпевший...

Зазвонил телефон. Бирюков ответил. После короткого разговора положил трубку и посмотрел на Лимакина:

– Олег Туманов хочет говорить со мной с глазу на глаз. Сейчас придет...

17. "Явка с повинной"

Со времени последней встречи с Бирюковым Туманов изменился еще больше. Добродушное, чуть продолговатое лицо Олега стало теперь вытянутым, скуластым, а под воспаленными до красноты глазами чернели такие плотные круги, словно Олег не спал несколько суток подряд. Он неуверенно уселся на стул прямо перед столом Антона и вдруг заявил:

– В общем, пришел с повинной... Я отравил Головчанского.

– Ты что городишь, Олег?!
– сорвалось у Антона.

– Уже неделю не сплю. Если сейчас не арестуете, повешусь или сойду с ума. Не могу больше...

– Посмотри мне в глаза...

Туманов нехотя поднял взгляд и уставился на Бирюкова замутненными расширенными зрачками.

– Ты пьян, Олег?

– Всего полстакана водки для храбрости...

Бирюков нахмурился:

– С пьяными разговоров не веду.

На лице Туманова появилась виноватая улыбка:

– Разве с полстакана опьянеешь? У меня трезвая голова. Прошу, арестуйте. Честное слово, не могу больше...

– Рассказывай, что надумал.

Туманов опустил голову и глуховатым голосом заговорил. Бирюков сосредоточился. Довольно быстро он понял, что Олег слово в слово, будто зазубренный урок, пересказывает показания своей жены. Только все это излагалось как бы в другом ракурсе, с точки зрения его, Олега. Больше того, Туманов даже не утаил, как ездил с Огнянниковой в Новосибирск к врачу и как тот объявил ему "приговор". Все в показаниях Олега было логично до самого последнего момента, когда он якобы заподозрил, что Головчанский намеренно до отправления электрички выпроваживает его с вокзала на охоту. Дойдя до этого места, Туманов мельком взглянул на Антона и опять потупился:

– В общем, на охоту я не ездил. Дальше все - как Надя вам рассказывала.

– Выходит, ты с Надиных слов говоришь?
– быстро спросил Антон.

– Почему с Надиных?..
– Туманов тревожно насторожился.
– Я откровенно говорю.

– Откуда, Олег, тебе известно, о чем мне Надя рассказывала?

На щеках Туманова заходили желваки:

– Она во всем мне призналась.

– Как после этого ты к ней относишься?

– Как прежде. Надя не виновата, что у нас не было детей.

– Почему же хотел ее отравить?

– Я не ее...
– Туманов растерялся.
– Я только Александра Васильевича хотел, по ревности...

– Но ведь Надя тоже могла выпить с Головчанским отравленного коньяка...

– Она, как стала беременной, совершенно не пьет. Мы очень долго ждали ребенка, - обреченно проговорил Туманов.

– А дождавшись, ты решил все угробить?

– Ревность...

– Ну и чем же ты отравил Головчанского?

Нервно сжимая ладони, Туманов долго молчал. Заговорил он лишь после того, когда Бирюков повторил вопрос.