Тем временем дуэлянты покинули арену. Орк направился в сторону зрительских трибун, присоединяясь к болельщикам. Тролль же вернулся на свое место. Пока я слушал пояснения Гуала по традициям троллинга соперников предками Скъяаррла, я нахрен пропустил объявление следующей парочки сражающихся, и они уже выходили на арену. Я поймал на себе взгляд довольного жизнью тролля и показал ему большой палец. Тот гневно надул ноздри и, прищурившись, глядя мне в глаза, сделал жест, словно откусывает что-то, зажатое в кулаке и выплевывает это на землю.

— Бля, Гуал. Я походу, опять с жестами погорячился? — так же шепотом спросил я у своего духа.

— Конечно! — мысленно ответил мне орк, едва не заржав, не отвлекаясь при этом от начинающейся дуэли на арене. — У них это означает «У меня встает на тебя!». Троллиха бы тебя в кровать за этот жест потащила бы. А вот он этим жестом сказал, что даже жрать тебя не станет, когда пришибет. Высочайшее презрение.

Я с шумом сглотнул от высветившейся перспективы.

— Ладно, не ссы. — продолжал мысленно ржать дух шамана. — Щас улажу все!

С этими словами Гуал Вакалар направился к троллю и о чем то с ним в полголоса попиздел. После чего раздалось громкое ржание каменного гиганта и тот, повернувшись ко мне, улыбаясь, хищно облизнул губы. Стало еще больше не по себе.

— И что означает это его облизывание? — так же мысленно спросил я у орка.

— То, что он с удовольствием сойдется с тобой в битве, после чего сожрет тебя. — ответил мысленно Гуал. — То, что с улыбкой облизнулся, говорит о том, что это не угроза, а предвкушение хорошей битвы, после которой он так же скажет, что было вкусно. Вот если бы это было бы сделано с гневной мордой, тогда бы это означало однозначную угрозу убийством и пожиранием, возможно — убийство через пожирание.

Подивившись таким чудным традициям, я вернулся к арене. Там в это время сошлись в битве незнакомый мне сатир с довольно таки ухоженной и высокомерной мордой и знакомый по ночной гулянке гном, или дварф. Из одежды на сатире была одна лишь юбка, гном же был в полном доспехе, со щитом и с булавой. Никакого бубна, барабана и прочих стучальных инструментов. Их роль выполняли щит и ударное оружие. Именно ими бородатый рыцарь стучал друг о друга, но на размерах духа это никак не сказывалось.

К слову о духах. Как пояснил мне Гуал, у гнома в качестве духа был кобольд-элементал. Не та собакоподобная хреновина, как в варкрафте, а настоящий кобольд. Косматый карлик ростом человеку по колено, гнусная неприятная злобная морда, ярко-красный цвет кожи, когти вместо ногтей. Редкие кривые зубы. Шахтовая разновидность. Их ближайшая родня — домашние кобольды, как я понял, послужили основой для мифов о домовых. Земные элементали, могут завестись в тех домах, где есть подполье или погреб, там же и квартируются. Более цивилизованные, по сравнению с шахтовыми и обладают мирным, спокойным, обычно дружелюбным характером. Шахтовые же совершенно им противоположны. Дикие, пакостливые, и совершенные мизантропы. Нападают на все живое, что способны одолеть. Тем же, кого одолеть не могут, вредят просто потому что могут. Стырить обед у шахтера, нагадить в рюкзак, затупить кирку. В особых случаях могут и обвал устроить. Задобрить сложно, приручить — еще сложнее. Только полное подчинение силой воли заклинателя.

У сатира же в качестве духа была дриада. Не та дриада, на которых дрочат анимешники — с листиками на головах и цветами вместо ушей, а настоящая. Тоже элементаль, только из мира живой природы. Из гуманоидного в этом создании была лишь концепция «две руки, две ноги, посередине сволочь». Сплетенные из растительных волокон не то древесины, не то сушеных стеблей разных вьюнков, конечности и туловище с головой. Шеи нет под ноль. Как и каких-либо половых признаков что сверху, что снизу. На голове ежик из длинных колючек. На пальцах — длинные прямые шипы с палец же длиной вместо когтей. Пальцев кстати — три. Из виденного в фильмах, можно сравнить с Грутом. Отдаленно. С малышом Грутом, потому что высотой эта ходячая колючка была бы мне до середины бедра. Короче, битва карликов, тем более что и рост сатира был тоже от силы метра полтора.

— Сдавайся и примкни к моим рабам, или я тебя уничтожу! — высокомерно задрав нос, пропищал сатир.

— Давай лучше я надеру тебе зад и ты пойдешь домой, выскочка. — усмехнулся в ответ дварф и опустил забрало шлема, окутавшись мягким желтоватым свечением.

— Ты выбрал. — презрительно выплюнул сатир и протянул руку к дриаде.

Дриада взяла своего шамана за руку и принялась перетекать на него своими ростками, окутывая того на манер доспеха и сделала это буквально секунд за десять. Гном тем временем стоял и стучал по щиту булавой. Кобольд не менялся в размерах, но его мышцы словно напрягались… Не знаю, как это описать. Вот каким-то шаманским местом я чуял, что кобольд становится сильнее. Видимо, не все духи при накачке увеличиваются. Дриада же при этом раздуваться вполне умела и уже перекрыла все комплексы своего владельца, начав увеличиваться и достигнув двухметрового роста.

Сатир шагнул в своем магическом экзоскелете на арену, поднимая удивленный шум на трибунах даже среди участников.

— А че все так оживились? — спросил я у Гуала.

— Разновидность слияния, пусть не малое, пусть великое. — ответил мне орк. — Эффективность в битве против духа с внешним контролем ниже раза в два при тех же энергозатратах. Сатир этот выскочка, как знакомый тебе уже гоблин. Убивает соперников либо порабощает их. Его поставили с заведомо более сильным соперником, чтобы он не навредил более слабым шаманам, соблюдающим кодекс чести поединков, но он в своей гордыне этого не осознает.

— Кодекс чести? — зацепился я. — А мне о нем знать не нужно было? Вдруг я случайно нарушу, а на меня потом всех сторожевых духов спустят.

— Ой, не мандражуй. — отмахнулся орк. — Там стандартное, не убивать ради убийства, не бить сдавшегося, слушать распорядителя и все типа такого. Если кто умрет просто потому, что не смог увернуться или сдержать мощную атаку — это считается несчастным случаем. Вот например, Скъяаррл мог убить соперника за пару секунд. Но он просто аккуратно опустошил его резервы. И это при том, что моральные принципы его сородичей куда как менее гуманные. Он просто из аристократов и воспитан с понятием о кодексах чести.