В это мгновение раздался очередной крик. Женщина, вцепившись в своего ребенка, отмахивалась кинжалом от окруживших ее солдат.

– Оставьте, прочь! – взревела она. – Прочь!

Один из воинов ударил несчастную наотмашь, и та повалилась на землю. Другой вырвал из ее рук младенца и одним взмахом меча разрубил хрупкое тело.

– Боже, нет! Безумцы, вы все безумцы! – прокричал Елеазар и, еще не оправившись от удара, рванулся в сторону безутешной матери и ее мертвого дитя.

От неожиданности Антипа выбросил вперед меч и одним резким движением пронзил Елеазара.

Острая боль сменилась огненным жаром, в глазах у него потемнело, а затем стало холодно, как в самую ледяную ночь октября.

3

Очнувшись, Елеазар обнаружил себя парящим над бездной, где столбы огня, вопреки земным законам, низвергались бесконечным потоком.

Поодаль проявилось движение, словно тысячи муравьев сновали в трудах. Муравейник этот оказался морем трупов, шевелящихся и корчащихся, гниющих и свежих. Среди них были и те, что слегка светились, – новые души. Словно пульсирующий сгусток тьмы, к одному из таких трупов подошла безобразная тварь. Она обвила светящееся тело черным хлыстом, и жуткий скрежет разнесся эхом по неведомому и кошмарному месту. Потянув тело на себя, тварь вытащила из него огонек, и оно рухнуло, продолжая биться в конвульсиях. Душа была отделена.

Над морем мертвых величественно и грозно сияли светила, похожие на звезды. Они источали бледное сине-зеленое смертельное мерцание, отчего тела словно обжигало невидимым огнем. Отовсюду слышался плач. Ветра не было, но смрадный запах гниющей плоти разносился по всей округе.

Одна из тварей заметила Елеазара и, оторвавшись от своего увлекательного занятия, оскалилась, изображая улыбку, в которой читалось безумие и неимоверное наслаждение от причиненной душе боли.

Елеазар ужаснулся и попытался бежать, но тело его помимо его воли стремительно понеслось в сторону горного хребта, возникшего словно из ниоткуда.

Между гор была глубокая впадина, в которую вихрем неведомой силы затянуло Елеазара. Одно мгновение, и он уже стоял посреди равнины. Ни деревьев, ни зверей, ни птиц – ни живых, ни мертвых. Только огромная и идеально плоская равнина. Она была настолько мрачна, что, если бы не единственный источник воды, виднеющийся вдалеке, и тусклый свет над ним, Елеазар пал бы духом от печали и страха, которые поедали его изнутри.

В сознании бушевал океан смятения и роились тысячи вопросов.

– Я… умер? Да, так и есть, – Елеазар попытался оглядеть себя, но плоти не было – лишь призрачная дымка, очертаниями напоминающая мужской силуэт. – Мой собственный голос… Он как будто звучит в моей голове. Боже, Господи, спаси меня, услышь молитву грешника, забери меня из этого места, прошу!

В эту секунду тусклый свет, разливавшийся над источником, ярко блеснул и замерцал как прежде.

– Наверное, там должно что-то быть… Мне нужно туда, иного не остается. Елеазар сделал шаг, и нога при соприкосновении с землей разлетелась в пыль, но в тот же миг обрела привычные очертания.

– Как необычно… Я словно дух, но все чувствую…

Первые шаги дались нелегко: ему как будто пришлось заново учиться ходить. Но после нескольких попыток Елеазар заметил, как крепчает его тело, и направился к тому месту, которое будто магнитом тянуло к себе все его естество.

– Как пустынно, неужели здесь никого нет? – он шел, оборачиваясь и оглядываясь по сторонам в надежде заметить хоть что-то кроме безжизненного пейзажа. Пройдя еще немного, Елеазар осознал, что не приблизился к цели ни на локоть. Страх вновь овладел им. Понимая, что является единственным пленником этого странного места, он рванулся что было сил в сторону источника, как раненый зверь бежит от убийц, с яростным отчаянием чувствуя приближение конца.

Но все было тщетно, свет вдали так и остался недосягаемым тусклым огоньком.

Упав на колени, Елеазар попытался заплакать, но слез не было. Лишь тяжкий камень лежал на сердце.

– Полно убиваться, давай наслаждаться! – вдруг услышал он.

Вздрогнув, Елеазар поднял голову и увидел, что скрипучий металлический голос принадлежит той самой твари, что скалилась там, в море мертвых.

Крик застыл в горле.

В глазах твари горело пламя ненависти. Черное тело время от времени билось в конвульсиях. Когтистая, обезображенная язвами и шрамами рука сжимала хлыст – тот самый, что издавал невыносимый скрежет.

4

– Поиграем?! – тварь резко рванулась в сторону Елеазара, который сжался в комок и бормотал себе под нос молитву.

– Изыди, демон! – раздался грозный голос за спиной несчастного. Обернувшись, Елеазар увидел седого старца, направившего в сторону твари деревянный посох.

Одно мгновение, и посох, издавая трескучие звуки, выпустил столб пламени цвета ярчайшей молнии, который, обрушившись на тварь, превратил ее в кучу черного пепла.