– Прекрати кусочничать. Мой руки и садись за стол, – словно маленькому, велела сестра.

Витольд вышел на террасу, где, как обычно, расположились родственники. Чапай, развалившись, спорил со Сказочником о причинах начала Семидневной войны, на другом диване валялся Ленька с планшетом, а чуть дальше сидел Сергей в плетеном кресле и отстраненно пялился в окно. Из-за своих дум он даже не заметил, как к нему обращается делившая соседнее кресло с мамОлей незнакомая Витольду девочка.

"Наверное, это Надя, Лидкина дочка, – догадался Стрельников и одернул сам себя: – Если бы Лидка не настояла, чтобы он сел за руль... Страшно подумать... Мэри бы точно не справилась с управлением. И как бы я терпеть не мог Лидку, но за одно это готов простить все ее мелкие пакости".

Он всмотрелся в лицо девочки. Точная копия матери. Те же бесцветные волосы и глаза, только улыбка робкая. Славная девчушка, стеснительная. Пока трудно ей освоиться в незнакомом мире. Сразу видно, что зашуганная. Пугливая, как маленький воробей.

– Ну что, народ? – весело обратился Стрельников к Леньке и Сергею. – Давайте после чая в футбол погоняем или в конюшни сходим, а? А то, я смотрю, дети что-то совсем зачахли.

– Ева спит, – встряла мамОля. – И она от Маши никуда не отходит.

– Это ужасная потеря в нашей команде, – хмыкнул Витольд.

– Мы как-нибудь справимся без пиявки, – поддакнул сын.

– Ну что, Серый? – Витольд подмигнул другу. – Можем и во дворе поиграть. Одна команда – мы с Ленькой, а вторая – ты и Надежда.

Девочка встрепенулась и настороженно уставилась на Стрельникова.

– Ты ведь Надя, правильно? – улыбнулся Витольд. – Надежда Илларьевна?

Девочка, поняв шутку, тихонечко захихикала.

– Я не умею, – шепотом призналась она, обняв за руку мамОлю.

– Тебя научат, – ласково заметила та.

– У нас в стране никто в футбол играть не умеет, – снова пошутил Стрельников. – Поэтому пьем чай и идем гонять мяч, – велел он, потянувшись за куском заветной запеканки.

– Я думал, мы обсудим происходящее, – подал голос молчавший до этого Чапай. А Сказочник посмотрел многозначительно.

– Все потом, – отмахнулся Витольд. – Пока нет никаких данных. Знаю одно, Лида нам вчера очень помогла. Может, с ее способностями мы поймем, откуда к нам такая вендетта прилетела. А без помощи эзотерики и шаманства нам эту проблему не осилить.

Ночью сон не шел. Иллария точно знала, что отвела беду от сестры, но так же точно понимала, что враг не остановится, а предпримет еще попытки устранить Машу. Она попробовала уснуть, но сны беспокойные, мятежные возвращали ее снова и снова в реальность. Поняв, что подсознание отправляет ее в личный ад с лужами крови и полыхающим огнем, Иллария даже не пыталась уснуть, а просто лежала в объятиях мужа. 

"Хорошо-то как, Господи!" – Она мягко коснулась щеки Андрея, провела пальцами по небритой коже и прошептала тихонечко: 

– Мой любимый. 

Муж заворочался и, не просыпаясь, крепко обнял ее. Она млела в кольце его сильных рук и только могла думать, как же ей повезло. В любовь и верность Андрея Лида верила безоговорочно. Время и прошлая трагедия показали искренность его чувств, его надежность. Да и что бы она делала без него? Когда все отвернулись, лишь он один помог. Даже в клинике умудрялся навещать, устроившись туда санитаром. А потом, когда ее освободили, отвез к своей матери в сибирскую деревню. А там, на парном молоке и свежем воздухе, она словно заново народилась. Умудрилась забеременеть и родить Надюшку, главную радость жизни. 

Лида подумала о дочке, мысленно сетуя, что отправила ее к родителям. Тяжело вздохнув, она прижалась к мужу. 

– Что-то болит? – спросонья пробурчал Андрей. – Принести лекарства? 

– Нет, – пробормотала Лида. – Просто по Надюшке соскучилась. 

– Зря ты ее к своей родне отвезла, – недовольно заметил он. – Что ей делать среди мажоров? 

– Она у нас одна, и других родственников нет. Пусть хоть с ними общается. И ей веселее. У меня прием, ты на работе. Раньше хоть Миля с нами была. А там Машины дети, глядишь, подружатся. 

– Держи карман шире, – зло дёрнулся муж, проснувшись. – Тебе родственнички много помогли? Как ты их вообще простила? 

– Время лечит, – вздохнула Лида. – А они, души заблудшие, поверили следствию, не стали вникать в подробности. Маша говорит, что папа чуть не умер тогда, так переживал... 

– Он за свою репутацию переживал и боялся из академии с насиженного места вылететь, а на тебя наплевал с высокой башни. И Маша твоя такая же. Только о себе и думает. Очень удобно на халяву будущее узнавать и свои проблемы тебе на голову взваливать. А ты и рада радешенька! И вместо того, чтобы отдыхать, ей помогаешь!