Иллария вспомнила, как много лет назад он победил. Оставил в живых, но изломал жизнь, лишь мелкие обломки остались. Склеить, собрать воедино до сих пор не получилось. Она внимательно всмотрелась в пустое, не занавешенное ничем окно, выходящее во двор. Увидела сначала свое отражение – глаза, вытаращенные от страха, бледные впалые щеки. А потом картинка сменилась. Она снова пряталась в бабкином доме, когда ее нашли. Черный человек догадался, где ее искать. И его псы не замедлили явиться за своей жертвой. Иллария попробовала справиться с паникой. Стала отчитывать молитвы, одну за другой, все что знала. Неожиданно накатило спокойствие.

«Он далеко и не сможет причинить тебе вреда, – попробовала убедить она саму себя. – И ты сама не та перепуганная девчонка. У тебя хватит сил противостоять ему».

Иллария погасила свечи и, поправив иконы, стоящие на столе, направилась к выходу. Она почувствовала, как страх отступил и сознание очистилось от эмоций. И в этот момент она отчетливо поняла, что в этот раз охота объявлена не на нее. Маша! Опасность грозит ей. Иллария, почувствовав озноб, бросила взгляд на часы, висевшие в коридоре. Половина второго ночи. Но как бы ни хотелось спать, придется работать. Нельзя допустить…Нельзя. Она принялась читать особые молитвы, прося помощи Всевышнего. Закончив, Иллария откинулась в кресле и на минуту закрыла глаза.

Сзади послышались шаги. Андрей.

– Ты засиделась, Лара, – прошептал он, обнимая ее за плечи. – Работала? Что-то срочное?

– Нет, – пробормотала Иллария. – Задремала в кресле. Устала очень. Нужно пойти в постель, поспать хоть немного.

– Я отнесу, – пророкотал он, поднимая жену на руки. – Как же я люблю тебя.

– Я тебя тоже, – прошептала она чуть слышно, прижимаясь к широкой груди мужа, и закрыла глаза. Совесть, такая зараза, кольнула слегка.

«Зачем врешь хорошему человеку? – осведомилась она у самой себя. Но тут же поморщилась. – От моего вранья не убудет. Да и правда счастья не принесет». – Иллария подавила вздох, мысленно отпуская тревоги дня.

Андрей плечом распахнул дверь в дом, принес в спальню и, как куклу, уложил на кровать. Помог снять толстые шерстяные гольфы и платье, накрыл жену одеялом. Сам улегся рядом, и Иллария по заведенному обычаю положила холодные ступни на мужнины ноги. Андрей обнял ее, даря тепло и покой.

– Поспи хоть немножко, – прошептал он, целуя жену в темечко.

Уже к пятнице стало ясно, что отвертеться от субботнего приема у Энрикесов не удастся. Каэтана звонила пару раз и даже заехала проведать свою маленькую пациентку. Она верно разгадала настроение Витольда и вовремя применила запрещенный прием. Рассказала Еве и Лене о лошадях.

– Мой свекор разводит отличных скакунов, – сообщила она, улыбаясь. – И у нас есть парочка пони для маленьких девочек. Поправляйся быстрее, Ева! – И зацокола языком, изображая лошадку.

«Конечно, – мысленно проворчал Витольд. – Пони для Евы, лошадь для Леньки и сивый мерин, то есть гранд Испании – для Мэри. Прекрасно! Что бы придумать, а?»

Но жена и дети так воодушевились предстоящей поездкой, что у Стрельникова даже язык не повернулся отказаться.

«С каких это пор ты кого-то боишься? – сам себя упрекнул Витольд. – Пусть только этот самый Мигель попробует приударить за Мэри! – Он сжал кулаки и на краткий миг представил, как бьет красавчика под дых. – Или лучше сразу дать в нос? Поправить слегка аристократический шнобель».

– Может, не пойдем никуда, Мэри? – протянул он печально следующим утром. – Что мы там забыли?

– Как хочешь, – небрежно бросила жена. – Тебя никто не заставляет. А я ничего, кроме больницы и этого дома, не увидела. Даже моря. Да и Каэтана обидится. Но ты можешь остаться, я с детьми съезжу ненадолго.

– Поедем все вместе, – пробурчал Витольд, а про себя подумал:

«Не выйдет, милая! Хочешь от меня отделаться и закрутить роман с грандом. Не получится! Дубиной от тебя отгоню. Интересно, у Карлоса есть бейсбольная бита? Или хотя бы клюшка для гольфа?»

Стрельников по привычке вытянул ноги, перегородив полтеррасы. Жена, унося тарелки после завтрака, чуть не споткнулась, глянула недовольно. Витольд тут же подскочил и принялся убирать со стола продукты и грязные чашки. Завтрак закончился, а сегодняшний день оказался свободным почти до самого вечера. Никаких заседаний, прений, докладов. Только на вечер назначили закрытие симпозиума, вручение дипломов и памятных подарков, ну и банкет, конечно! Ходили слухи, что его метод проведения операции на двенадцатиперстной кишке тоже получит какую-то награду. Хотелось разделить эту маленькую победу с Мэри, чтобы она прониклась гордостью за своего непутевого мужа. Но болезнь Евы спутала все карты.

Витольд засунул хамон и сыр в холодильник, а чашки поставил на край раковины.

– Оставь, я помою, – прошептал он в затылок жене, легким движением облапив бедра. Мэри повернулась как ошпаренная.

– Ты? Помоешь? Стрельников, шутишь, что ли? – Она смотрела на него так, словно никогда раньше не видела. Конечно, видеть приходилось, а вот о желании вымыть тарелки Маша слышала впервые.

– Я не шучу, мое сердечко, – ласково пробормотал он, легонько проводя пальцем по щеке любимой. Мэри отмахнулась, как от назойливой мухи, и удивленно уставилась на него.