Артур.

После нескольких часов затяжных пробок я наконец-то попадаю домой. Ещё на пороге нюх улавливает запах запечённого картофеля, сыра и мяса. Рот мгновенно наполняется слюной, и я думаю о том, что это все-таки чертовски приятно, когда кто-то ждёт тебя домой.

До тридцатилетнего возраста я даже не задумывался о серьезных отношениях, ограничиваясь короткими необременительными связями. Потом в моей жизни появился Макс, который был не слишком положительно ко мне настроен. Первый год или два он сомневался в том, что я смогу стать для него нормальным родителем и заменить рано умершую мать, а я только и делал, что пытался заслужить этот статус и компенсировать утраченное время. Поэтому ни о каких серьезных отношениях в этот период речи не шло. А после я уже и сам стал сомневаться надо ли мне это всё?

— Привет, — здоровается Настя.

— Привет.

Если она и стесняется, то совсем немного, потому что в следующую секунду, едва я переступаю порог квартиры, она виснет у меня на шее, обволакивая запахом ванили. Я глажу её по спине и опускаюсь ладонью к пояснице. Настя хрупкая, маленькая и нежная. Она смотрит на меня с таким обожанием, что я чётко осознаю — в этот раз ранить её своим отказом я бы не смог.

— Скорее мой руки, ужин уже остывает, — произносит она, отстраняясь.

Светлые волнистые волосы распущены по плечам, на губах виднеется отблеск розовой помады. На Насте симпатичное короткое платье с серебристыми вставками по бокам, которое оголяет бесконечно длинные ноги. Я отвожу взгляд, потому что чувствую, как в области ширинки вновь становится тесно. Видно, что Настя хотела мне понравится и ей это, впрочем, удалось.

Я мою руки и прохожу на кухню, где накрыт стол. Еды приготовлено столько, что можно было бы накормить минимум роту солдат. Сам я столько не осилю, но обижать Настю не стану, поэтому просто благодарю её за изумительный ужин и приступаю к трапезе. Раз Макс не оценил её как хозяйку, стану оценивать я.

Настя садится напротив и к еде почти не притрагивается. Она оживленно рассказывает о том, как прошел её день и волнуется по поводу предстоящего выхода на учёбу. Её разговоры меня ничуть не раздражают, потому что среди сотен искусственных улыбок и заученных фраз, среди девушек и женщин, которые пытались казаться лучше, чем они есть, Настя — самая искренняя. От неё не пахнет фальшью, она говорит то, что на самом деле думает и чувствует.

— Как хорошо справляется твой новый заместитель? — спрашивает Настя, откладывая столовые приборы в сторону. — Ты по-прежнему много работаешь…

— Он перспективный парень, но я пока не настолько ему доверяю, что расслабиться, — отвечаю односложно, стараясь не грузить её своими проблемами.

Возможно, когда-нибудь, я выдохну. Стану проводить выходные дома, возьму наконец-то отпуск. Но до тех пор, пока новенький не покажет себя хорошим руководителем, об этом не может быть и речи. Я строил свой бизнес с нуля, влезая в долги, изворачиваясь и рискуя. Сейчас моя компания более чем стабильна, на строительном рынке в Москве и области — одна из лучших. И я готов жертвовать личным временем, чтобы всё это вдруг не пошатнуть.

Из детской комнаты слышится тихий писк.

— Алёшка проснулся, — словно оправдывается Настя.

Вытирает рот салфеткой, поднимается с места и убегает в сторону детской, заставляя меня ещё раз крепко задуматься о том, что я делаю. Это сейчас Алёша маленький и ничего не понимает. Но что будет дальше и как объяснить ему наши путанные родственные связи? Ситуация совсем уж не стандартная и как из неё выбраться с наименьшими потерями покажет только время.

Я доедаю свой ужин, делаю глоток красного вина, которое Настя удачно подобрала под мясо и поднимаюсь с места. Прошло уже больше, чем полчаса с тех пор как она ушла к Алёшке. Решаю, что уйду к себе в комнату, чтобы отдохнуть — завтра новый рабочий день, новые заботы и ранний подъем, который никогда не давался мне легко.

Я прохожу мимо комнаты, которую Настя заняла по соседству и непроизвольно заглядываю в приоткрытую дверь из которой идёт тонкая полоска света. Настя мирно спит, свернувшись калачиком, а возле неё, дергая крохотными руками, лежит Алёша. Настя — отличая мать, я это точно знаю. Она заботливая и ответственная, но сейчас должно быть сильно устала и, покормив голодного младенца, неожиданно уснула.

Никогда не имел дел с детьми этого возраста, но сейчас почему-то переступаю порог их комнаты, накрываю Настю пледом и забираю от неё ребенка. Видно, что юная мама недавно его покормила — от ребёнка пахнет молоком, а на губах застыли несколько белых капель.

Удивительно, но Алёша даже не плачет, когда я прижимаю его к себе.

— Ну что, Алексей? Будем справляться вдвоем? — беру в свободную руку переносную люльку и выхожу, прикрывая дверь в комнату.

***

Я просыпаюсь от тихого стука. Открываю глаза, замечаю спящего рядом с собой Алёшку.

— Войдите.

Переминаясь с ноги на ногу в дверном проеме показывается Настя. Испуганные глаза, взъерошенные светлые волосы, немного смятое платье. Когда она переводит взгляд на люльку, где отдыхает её сын, громко выдыхает.

— Господи, я проспала всю ночь и даже не озаботилась тем, как там мой ребёнок, — произносит расстроенным голосом. — Я — ужасная мать.

Откидываю одеяло в сторону, смущая её своим полуобнаженным видом, судя по покрасневшим щекам, и надеваю на себя штаны. Взгляд Насти смущенно скользит по моему животу и груди, заставляя меня жалеть о том, что к ней пока нельзя прикасаться.

— Ты самая лучшая мать для своего ребенка, — подхожу ближе и касаюсь рукой её плеча. — Это я напугал тебя. Забрал Алёшку и не предупредил.