Когда я вновь оказалась на лошади, позади привычно устроилась Брисса, крепко обхватившая меня. Внутри меня плескался Зов — стоило мне повернуться лицом к горам, как внутри дрожало. Теперь я остро чувствовала направление. И это не могло не радовать. Возможно, именно так я найду дийес после того, как мы перейдем горы.

Обоз тронулся, и я перевела взгляд на дорогу. Тракт был сильно заснежен — лошади шли медленно, а телеги мерно скользили на широких полозьях, которые соорудили мужчины.

На этом участке пути деревья подступали почти вплотную к дороге, и мужчины держали оружие наготове. Сосны качали кронами практически над нашими головами, и я тихо улыбалась, слушая их любопытный шепот. После вчерашнего общения с Лесом меня переполняла сила. Казалось, что сейчас мне вполне по силам создать ту волну, откинувшую мага. Но пробовать я не решалась — не хотелось вновь оказаться беспомощной.

Сегодня обоз ехал в тишине. Никто не разговаривал, не перекидывался шуточками и не смеялся. Лишь свист ветра да хруст снега, сминаемого копытами лошадей, сопровождали нас. Все думали о Крофе, разорванном крэйтарами. Тело не удалось похоронить — да и что там хоронить? Никто не отправился за ним, и теперь он не попадет в чертоги Мафрины.

Известно, чем это грозит. Родителям Крофа лучше ночевать в храме. Не дотянувшись до Мафрины, умертвие приходит к самым близким людям и заклятым врагам. Отомстить. Душа, не нашедшая покоя, не помнит былых привязанностей, ею руководит лишь голод и злоба.

Я вздрогнула, вспомнив неупокоенного, виденного мною однажды. В те времена еще была жива мама, и мы всей небольшой семьей жили в небольшом домике у реки. Неподалеку располагалась крохотная деревушка с десятком домов. Мама подружилась с приятной старушкой, живущей на краю поселка. Остальные избегали маму, а она относилась к нам хорошо, и мы часто помогали ей по дому. Бабушка Ливана приглядывала за мной, ведь оставить меня было не на кого.

Однажды старушка отправилась погостить к сыну, живущему в городе. Однако через две ночи она явилась к нам. Уже не она. Злобный дух, облаченный в ее тело, который стремился добраться до мамы. Она стала ей дороже родных детей и внуков.

Отцу насилу удалось удержать дверь, пока мама творила обереги. Я помню, как сотрясалась дверь, помню визги умертвия и окрик отца, велевшего спрятаться в подполе.

Это страшно. Когда близкий человек приходит убивать…

В Риогалл мы прибыли аккурат к обеду. Стражники не осматривали обоз и даже не взяли денег за вход — это последний город на пути к Ктисскому хребту, и указом короля плата не взималась. Мой отражатель работал исправно, и артефакт не вычислил мою природу. Куда сложнее было не выказывать страха во время проверки…

Мы остановились на площади, следующей за воротами. Здесь наши пути с Каснаром расходились. Тепло попрощавшись с людьми, с которыми провели почти неделю, я коснулась плеча Ирлы. Женщина нервно вздрогнула, вперив в меня испуганный взгляд.

— Держите. Добавьте в травяной отвар вечером, — я протянула ей мешочек с пустырником. — Это поможет уснуть.

Не думаю, что этой ночью ей удастся поспать, но это облегчит ее страдания и успокоит нервы.

На обратном пути к Дэмиору, сторожившему наших лошадей, мне встретился Эрт. Судя по его взгляду, он искал меня.

Я остановилась, чувствуя неловкость.

— Орис, — тихо обратился охранник. — Вы уже уезжаете?

Я бросила взгляд на Бриссу и Дэмиора, наблюдающих за нашим разговором.

— Да. Мы идем за перевал, — после того поцелуя я избегала его.

— Удачи тебе. Как известно, горы любят сильных. Если я тебе понадоблюсь, найди меня. — Он улыбнулся и протянул мне клочок бумаги со своим именем и адресом родительского дома в Кордейле.

Я сунула бумажку в карман и, повинуясь порыву, обняла охранника. В его голубых глазах промелькнула радость, и он аккуратно притянул меня к себе.

— Может, когда-нибудь и свидимся. Спасибо, — сказала я, смутившись.

Охранник кивнул и, разжав объятия, запустил руку в светлую шевелюру. Когда к нам подошел Дэмиор, я смущенно улыбалась, не зная что еще сказать. Мужчины коротко переговорили и попрощались.

Обоз тронулся направо — сбывать заказанный товар, мы же, снова рассевшись по лошадям, отправились к торговым рядам.

Риогалл был по-настоящему северным городом. Сейчас — осенью — ничего не напоминало мой родной сиент. Дома — тяжелые каменные махины с массивными крышами. По улицам сновали люди, одетые в меха, собаки — все с длинной шерстью, такой, что не видно глаз. И над каждой крышей, будь то шикарный трехэтажный особняк или хлипкая хибара с тонкими стенами, струился дым.

Следуя за Дэмиором, я правила лошадью и крутила головой, впитывая окружающие запахи и звуки. Как ни странно, покупок проводник совершил совсем немного — лишь фураж для лошадей, карта да еды на несколько дней.

— Мы будем ночевать на постоялом дворе? — спросила меня сидящая позади Брисса, оторвавшись от разглядывания женщины в богато отделанном мехом плаще.

— Хотелось бы, — тоскливо ответила я.

Спать на твердой земле было холодно и неудобно, и я мечтала о нормальной кровати. Дэмиор, едущий по-прежнему впереди, словно услышал наши молитвы и, свернув к таверне с манящей вывеской "Веселый корчмарь", спешился. Не успели мы обрадоваться, как проводник обронил: