— Да я уже все, — она опустила ту в ящик и закрыла стеклом. Я выдохнул.

— Может, выпустим ее? Что думаешь? — предложил. — У вас наверняка есть библиотеки на ее родине.

— Нету, — она качнула головой. — Они только на этом континенте. За морем нет ничего подобного. Иначе бы мы не нанимали корабли, и не путешествовали бы сами.

— Понятно. Это значит, нет? — она пожала плечами.

Я подошел сзади, обнял и наблюдал, как в ящике медленно укладывается змея.

Ох и Лия. Пригрела на груди….

— У меня есть идея. Надо успеть, пока тут никого нет, — проговорил ей в макушку.

— Это какая? — мурлыкнула. И у меня мысли понеслись не в ту степь. Губы сами растянулись в улыбке. Я поцеловал ее за ушком, и прошептал:

— Лучше бы тебе бежать наверх.

И пока она не надумала чего, добавил, уже нормально:

— Буду мыть пол под запись. А ты можешь всю магию рассеять.

— Элиот! — возмутилась. И я рассмеялся.

— Иди уж, — подтолкнул, — Я знаю. Ты хочешь ужин приготовить.

Я приготовил все необходимое для записи: швабру, таз с водой и тряпку. Пришлось попотеть. Потому что для записи тазик надо ставить четко в определенное место, по-особому вешать тряпку, чтобы она не соскочила со швабры. Иначе та окунется в пол, и будет елозить деревом по дереву.

Бр-р. Мерзкий звук.

А дальше самый интересный процесс: помыть пол так, чтобы повторяя мои действия, швабра не врезалась в стеллажи, столы и стулья. Так что я избежал встречи со всей мебелью. Спустя примерно час, когда я заканчивал с читальным залом, за этим делом меня застал Рейв.

— Как мило, — сказал.

— Куда по мокрому?! — я сбился с намеченной схемы и пошел на него.

Черт! Теперь швабра сделает этот бессмысленный полет.

Пришлось плюнуть на волка, и вернуться к мытью.

— Чего надо? — спросил.

— От тебя, ничего. Там Маро с Лией беседует, — протянул. — К тому же, клетка пуста. Не сладко ей придется, — я остановился и глянул на него.

— В смысле?

— Возможно, мне придется ее забрать. А завтра тут будет уже новый библиотекарь, — швабра улетела на пол. Я отпихнул волка, преградившего путь, и кинулся наверх, попутно вытирая моментально ставшие влажными ладони о штаны.

— Не так быстро, — меня схватили за воротник и протащили вниз по ступенькам. А я всего-то полпути преодолел. Вывернулся и попытался ему врезать. Оборотень уклонился, и видимо обрадовался, что вовремя среагировал. Потому пропустил подсечку и рухнул на спину, приложившись затылком о пол. Клацнул зубами, зарычал. Моментально вскочил и бросился на меня. А я того только и ждал. Вдавил его магией обратно в пол, не позволив приблизиться для удара.

— Лежать, — спародировал его ментальный приказ, и отправился наверх, игнорируя рычания и обещание спустить с меня шкуру.

А вот нехрен было меня за воротник тащить.

Я ворвался в ее комнату ураганом. Окинул взглядом сидящего за столом эльфа и стоящую напротив него девушку. Она стояла спиной, плечи и голова были опущены. Я подошел к ней, и поднял ее лицо за подбородок:

— Что происходит? — спросил, вглядываясь в наполненные слезами глаза. Лия вновь опустила голову.

— Элиот, — угрожающе. — Выйди.

И не подумаю.

Я повторил вопрос:

— Что. Происходит? — я смотрел в черные глаза, и понял, что больше не чувствую того давления, которое было в первый раз. Теперь давил я.

— Где Рейвен? — спросил Маро.

— Отдыхает, — отмахнулся. И перевел взгляд на Лию:

— Что они хотят сделать? Увезти тебя?

Только через мой труп!

— Они ее забирают, — уронила.

— Никто никого не заберет, — я закрыл собой девушку и пронзил взглядом Д’авэля.

— Это не тебе решать, — эльф встал, и между нами завибрировал воздух.

— В таком случае советую пересмотреть свое решение.

Пока я даю такую возможность.

— Исключено. Риск слишком велик.

— По-моему, велик риск — это выпустить заключенного. А это — эксперимент, на который никто из вас не решался. Ты же сказала ему то, что сказала мне? — обратился к Лии. Она кивнула.

— Тогда в чем проблема?

— Мальчик мой, ты не осознаешь, какую силу имеет библиотека….

— Какой бы ни была эта сила, она заперта в четырех стенах, — перебил. — А вот того человека (человека ли?), никакие стены не удержат, раз у него такая своеобразная камера. Кстати о ней. Вы уже расшифровали, чем еще его пытают? Как думаете, после веков истязаний, он в каком настроении будет? Даже если он и был в своем уме, то теперь это очень маловероятно.