– А, да, точно! Вы их гораздо сильнее.

– И ещё на нас не действует их яд. Видимо, потому, что некоторые из наших предков тоже были ядовиты. Наверное, есть нечто в нашей ДНК, что этому яду противится. Хотя нечто вроде аллергии всё же присутствует – место укуса какое-то время чешется.

– Тебя кусали вампиры?

– Меня – нет. Но Энжи разок укусили.

– Энжи?

– Сестру Эрика. Она замужем за вампиром.

– Ничего себе! И муж её укусил?

– Нет, не он. Его отец. Не делай такие большие глаза, он вовсе не нападал на неё. Просто когда он её нашёл, она была смертельно, по человеческим меркам, ранена, и он попытался спасти ей жизнь, обратив. Он же не знал, что это не нужно – Энжи исцелилась сама. А поскольку она потеряла память, то вампиры забрали её к себе, сделав членом семьи. Пока мы нашли её, она успела влюбиться в своего будущего мужа.

– Но... у вас же радар! И телепатия! И вообще – как вы умудрились её потерять? Её похитили? Но если она исцелилась, значит, уже переродилась. Разве можно похитить перерождённую гаргулью?

– Ох, сколько вопросов сразу! Думаю, лучше, если она сама тебе всё расскажет, в подробностях, теперь-то вы обязательно познакомитесь. Но если коротко – она сама сбежала из дома и закрылась, тут уж никакой радар не поможет. А, потеряв память, даже не знала, как открыться. Мы долго считали её погибшей, а она не знала, кто она такая, пока впервые не обратилась. Это произошло, когда смертельная опасность грозила её новой семье – тут уж обращение происходит автоматически, без участия сознания, инстинктивно.

– Как у Рэнди, да? Поэтому она тогда превратилась? Не тогда, когда Линда чуть её не прибила, а когда ранила Томаса?

– Да. Инстинкт защитника у нас, видимо, развит сильнее, чем инстинкт самосохранения. Так произошло с моим отцом, с Энжи, а теперь и с Рэнди.

– Так, это понятно. Но почему она вообще сбежала и закрылась?

– Закрылась – чтобы сразу не нашли, иначе не удалось бы сбежать. А сам побег... На первый взгляд повод был глупейший – ей не разрешили поехать к бывшей однокласснице на день рождения через полстраны, время было неподходящее. Но вообще-то, если разобраться, повод был, и самый что ни на есть важный: не сбеги она – не встретила бы своего вампира и не спасла бы его от гибели. Судьба порой разыгрывает невероятные комбинации, сводя половинок.

– Ну, конечно! – я вдруг вспомнила рассказ Дэна про половинок, там, в убежище, когда Ричард встретил Эбби, тогда ещё в облике умирающей старушки. – Половинки! И Энжи встретила его слишком рано, потому что иначе он бы просто погиб. Точно, Дэн же про них говорил, просто я не сразу это вспомнила.

И я словно бы вновь услышала слова Дэна: «Джейми вылечил умирающую Настю, Дани спасла всю семью своего мужа, включая его самого, от гибели, Фрэнк вынес тебя из огня».

Тогда я как-то не особо вслушивалась в имена, лишь осознала сам факт встречи половинок раньше времени, когда откладывать эту встречу – значит, дать погибнуть одной из половинок. Но теперь я сообразила, о ком шла речь, ведь Дани – то имя, которым Дэн называл Энжи. И тут до меня дошло, что и остальные имена мне знакомы.

– Джейми вылечил умирающую Настю, – повторила я вслух. – Так твой отец говорил про родителей Эрика?

– Верно. Когда Джейми случайно встретил Настю – такие встречи всё время происходят именно «случайно», – и узнал в ней свою половинку, ей было всего одиннадцать, и жить ей оставалось меньше месяца. Тяжёлый, а в то время и неоперабельный порок сердца. Но наша кровь творит чудеса – ты её сама видела, от её болезни давно не осталось и следа. Пятеро крепких, здоровых детей – прекрасный результат их брака. Кстати, для нашей семьи это пока рекорд, обычно в семьях по три-четыре ребёнка, не больше. Хотя, о чём это я? После того, как нашлась Рэнди, у её родителей теперь тоже пятеро.

– Да, им повезло, – вздохнула я. Мне подобное, увы, не светит. Наши женщины бесплодны, а значит – я тоже. Понимает ли это Фрэнк? Насколько он вообще осведомлён об особенностях нашего вида?

Меня вдруг накрыло осознание того, насколько я неподходящая половинка для Фрэнка. Если гаргульи, действительно, могли иметь детей только от половинок, то у него вообще не осталось шансов завести ребёнка. Нашем мужчинам в этом деле проще. Бедный Фрэнк. Так долго ждать половинку, чтобы в итоге получить меня...

Да, но зато я бессмертная, и ему не придётся оставаться одному после моей смерти. Эта мысль заставила меня воспрянуть духом.

– О чём задумалась? – услышала я. Конечно, от Фрэнка не укрылись мои мысленные метания. От него, похоже, ничего не скроешь. Я и не собиралась.

– Я подумала – как же тяжело, наверное, твоим родственникам терять свою половинку.

– Да. Это страшно. Как ты понимаешь – у меня прямой доступ к мыслям и чувствам моих родных. И я знаю, что они пережили. Но всё это уже позади, всё изменилось.

– Изменилось? Что?

– Ты не знаешь? Я думала, что отец рассказывал Рэнди, когда её нашли.

– Может быть. Но я познакомилась с ней лишь вчера, мы едва перекинулись парой фраз, и это не было обсуждением смертных жён гаргулий.

– Да, конечно, что-то я не сообразил.

Фрэнк встал, собрал со стола грязную посуду и начал её мыть. Я хотела сказать ему, что у нас тут есть посудомоечная машина, но залюбовалась его ловкими движениями и передумала. А Фрэнк продолжал развивать свою мысль дальше.