Он задвигался в ней рвано, резко – и не понимал, сколько времени прошло, так отчаянно бил набат в голове. Такой же набат бил и в ее висках. Она приподнимала бедра ему навстречу, обхватывала его ногами, вздрагивала всем телом. В своей последней, самой сильной судороге изогнулась под ним и зашлась полустоном-полухрипом, выдыхая собственный экстаз и сокращая мышцы, чтобы удержать в себе мужчину, владевшего ее удовольствием. Он еще несколько раз сильно, почти болезненно натянул ее на себя, пока не закатил глаза и не уткнулся лицом ей в грудь, продолжая теперь уже слабые движения и успокаиваясь. Так и замер. Только дыхание было слышно теперь. И как у его лица, под одеждой внутри нее колотится сердце.

Прикрыв глаза, Алиса почти не двигалась, лишь водила неторопливо пальцами там, где находила его кожу, слегка царапая ногтями. Он медленно приходил в себя. Возвращалась способность думать. Первая же мысль была глупой и нелепой. Забыть про игру, запереться с ней в этой квартире еще на несколько суток. И никуда не выпускать, пока она не вернется к нему – вся, без остатка. Вторая мысль была реалистичней – сколько еще она сможет удерживать на себе его тушу. Он быстро скатился с нее на паркет. И произнес в наступившей тишине:

– Твоя очередь.

Алиса набрала полную грудь воздуха и отвернулась. Наткнулась взглядом на блеклую картину, так и не законченную ею. Долго рассматривала не ожившие дома и мосты.

– Надо было нарисовать кошаков по трафарету, - хохотнула она и поднялась. Снова села в кресло и начала обуваться.

– Документы у тебя. Рисуй, что хочешь.

– Я давно не рисую, - она встала, посмотрела на него с высоты своего небольшого роста. Больше не улыбалась. Она отбирала небо. – Ты уйдешь из компании.

Макаров резко сел и ошалевшими глазами впился в ее лицо.

– Что это значит?

– Что ты уйдешь из своего «Sky Tower».

Сглотнул. Мотнул головой, будто не верил. И знал, понимал, чего она добивается.

– Ты серьезно? – все-таки спросил он. – Как, по-твоему, я должен это сделать? Отдать свою долю? Подать в отставку? Вообще прикрыть? Чего ты хочешь?

– Не прикидывайся дураком! – рассердилась Алиса.

– Ясно! – рассмеялся Макаров. – И сделать я это должен так, чтобы не иметь возможности вернуться, да?

– Лучше, чтобы у тебя не было желания, - проворчала она.

– Да ладно! Не мелочись, Куликовская, - продолжал смеяться он. – Давай я тебя лучше домой подброшу. Или еще куда-нибудь пойдем? Лично я жрать хочу. И от кофе бы не отказался.

– Найдешь себе другую компанию. Я вызову такси.

Илья засмеялся еще громче. Вскочил с пола, застегнул джинсы. Нашел очки, валявшиеся под креслом. Пятерней прошелся по волосам, отчего менее взъерошенным и помятым не стал. Снова глянул на Алису.

– Ну ладно! – легко сказал он. – Ключ на вешалке в прихожей. Ну… ты помнишь, раньше там цепляли. Пока!

И с этими словами вышел из комнаты. Следом стукнула входная дверь. И только удаляющиеся шаги зазвучали на лестнице.

***

Сторожиха сбивалась с ног. День не задался еще с утра. Причем явно не этого. За последние две недели вообще не было ни одного спокойного утра. Ее привычно уравновешенный и вполне себе добродушный начальник слетел с катушек. Сошел с ума. Или, как принято говорить у простых людей, рЁхнулся. Правда, это еще не повод не исполнять его указания.

Собственно, в происходящее было посвящено не так уж много людей, и Алёне лестен был тот факт, что она входила в их число. Вопросов не задавала. Набирала требуемые документы, соединяла Илью Евгеньевича с теми людьми, с которыми он просил связаться. И рассылала приглашения на собрание акционеров. Было еще одно важное и ответственное задание. Бизнес-ланч. Именно этим она и была занята. После завершения первой части Мерлезонского балета ожидала явления работников ресторана напротив и прислушивалась к происходившему за дверью. А там, судя по всему, жарило. Вторая часть Мерлезонского балета должна была пройти легче под чутким командованием господина Тё.

В холле показалась Тонечка. Она победно вела за собой двух официантов.

– Рановато еще, наверное, - мрачно сказала Алёна.

Впрочем, просчиталась. В ту же минуту дверь в конференц-зал распахнулась, и из нее, сдирая на ходу галстук, вылетел Макаров – почерневший и усталый.

– Илья Евгеньевич, - негромко позвала его сторожиха, - сейчас еду уже несут. Вот ребята подошли.

– Да? – он блуждающим взглядом окинул холл, пока не наткнулся на собственную секретаршу. – Ну… пусть накрывают… вот тебе мой последний президентский указ.