— Мама? — спросила без радости, растеряно. Неожиданное мгновенное озарение было наполнено радостью лишь короткое мгновенье, а затем оно сменилось горечью и обидой — они не виделись пять лет.

— Да, девочка моя. — Голос матери был низким и таким хриплым, что казалось, уши кто-то царапает. Неприятный голос. Будто и незнакомый. — Хочу всё объяснить.

Женщина смотрела на дочь спокойно. К горлу Лали подкатили слёзы, обида разматывалась, как ураган.

— То, что мы с тобой не виделись несколько лет — не случайность. Да и сейчас мы с тобой не встречаемся. — Женщина держала руки в перчатках на коленях, на мгновенье отвела взгляд, затем снова вгляделась в лицо дочери. — Я — твой позор. И не хочу, чтобы эта тень падала на тебя и портила твоё будущее.

Лали сморгнула накатившую слезу.

— Почему? — её голос тоже стал хриплым. Женщина тихонечко выдохнула, едва заметно сглотнула и снова бросила мимолетный взгляд в окно. Её голос не дрожал и казался спокойным, хоть и оставался таким же низким и неприятным.

— Лалианна, я — неуважаемая женщина, я содержанка богатого человека. Это не приветствуется в обществе. Будь я другого происхождения, было бы проще, но… то, что есть — позор. Однако я вижу много плюсов в этом положении, и не могу от него отказаться. Поэтому мне пришлось отказаться… от тебя.

— Что? — Лали просто задохнулась. А мать продолжила:

— Ты не случайно попала в закрытую школу, и не случайно все летние каникулы проводила у тетки. Я не могла тебя ни посещать, ни забирать.

— Но ведь ты два раза приезжала ко мне в первый год!

Женщина смотрела на свои руки, затем снова подняла глаза на дочь.

— Да, я не сразу решилась на этот поступок. Я надеялась выбраться из того, в чем мы оказались благодаря твоему отцу. Он сбежал в тот год, когда умерли твои брат и сестра, а тебя удалось устроить в монастырскую школу. Он однажды просто не вернулся домой. Впрочем, отношения давно не ладились… Но мы были не первые супруги, между которыми не было любви, и я не ожидала… — Женщина оборвала фразу. — Не важно. Он не пришёл, и через месяц я поняла, что уже не придет. Я подала официальный запрос на поиск. Этот месяц, пока его разыскивали официально, я и сама пыталась его найти. Информации было мало, но вся она указывала на то, что твой отец куда-то собирался: продал кое-что, сменил гардероб на более простой, даже сапоги заказал какие-то специальные — для пеших походов. Но больше — никаких следов. Официально следствие потеряло его уже за границами столицы.

Женщина вздохнула и вынула из маленькой сумочки конвертик.

— Но пришло мне однажды письмо.

— Почерк другой. Женский. Но кое-что, что могло быть известно только ему и мне, без сомнений указывало на твоего отца. И я так поняла, что он жив, но никогда не вернётся. Вот тогда мне пришлось решать, как быть дальше. Финансовое состояние наше было весьма хлипким, ещё когда отец… был с нами, а уж после его исчезновения…

Она сидела всё так же прямо, но вся её фигура выражала какую-то обреченность. А взгляд, убегавший куда-то в сторону, видимым усилием она возвращала к дочери.

— Подала официальный запрос на признание его погибшим. Дело это не быстрое, потребовалось несколько лет. Думала, если распродам всё, что у меня есть, заложу наш дом, то мне хватит на жизнь и на оплату твоей учёбы. Хватило. Только ненадолго. Дом был не новый, а от того, что стоял пустой и ветшал, стоимость его снижалась так быстро, что однажды сравнялась с суммой полученного мной залога, и он перешёл в чужие руки.

Женщина, что когда-то была её матерью, тяжело вздохнула.

— У меня был давний поклонник. Ещё с юных лет, ещё до замужества. У каждого была своя семья, но он… Не переставал интересоваться мной. И когда стало ясно, что я осталась одна, он предложил мне поддержку.

Лали смотрела на говорившую, и не могла решить, как ей к этому относиться. Её сдержанность трещала по швам. Ей не хотелось таких признаний. Ей вообще не хотелось видеть эту женщину, слышать её слова и даже эту приемную она с каждой минутой ненавидела всё больше. Но всё же спросила:

— Предложил не просто так?

Мать снова опустила взгляд.

— Ты умная девочка. И поскольку иглы в вышивальном мешочке не утаить, мне нужно было оградить тебя от влияния моей дурной репутации. Я конечно, давно не выходила в свет, но слухи — вещь, проникающая повсюду. Посоветовавшись с твоей тетушкой о том, сможет ли она присматривать за тобой, я написала бумагу, отказываясь от тебя.

Она замолчала, сжала губы в упрямую прямую черту и какое-то время не поднимала глаз. А затем всё же глянула на дочь. Та сидела совершенно прямо и смотрела строго перед собой.

— После подписания этих бумаг ты была признана сиротой, и королевская корона взяла над тобой опеку, оплачивала твою учёбу в школе, открыла тебе кое-какие возможности, дала разрешение на общение с родственниками — твоими тётушками. Но не со мной.

Поэтому я встречаюсь с тобой тайно. Твоя тётушка дала мне такую возможность, и я ей благодарна. — Она опять поджала губы, прикрыла глаза и продолжила почти шепотом. — Не так, совсем не так хотела бы я встретить тебя из школы.

У Лали что-то дрогнуло в закаменевшей душе. Женщина продолжила говорить, переведя дыхание.

— Мы много думали с твоей тётей о том, как тебя устроить в этой жизни. Ты благородная, но бедная сирота под опекой короны. И это нужно использовать как можно лучше. Ты могла бы сделать хорошую партию, но для этого нужно попасть туда, где ты сможешь проявить себя с лучшей стороны и найти подходящего мужа.

Иванна с явным сомненьем смотрела на мать.

— Да, девочка, ты можешь устроиться в королевский дворец. Время от времени там проходят наборы на службу. Для благородных и бедных, как мы, есть вакансии, но их очень мало. Для тебя же, девушки, и вовсе должность только одна — гувернантка. Но — в королевском замке! — Добавила мать, заметив тень недовольства. И продолжила: — Требования там жесткие, будут проверять и вычёсывать всех блох частым гребнем, потому мы с тобой и не встречались, и впредь не будем. Придется получить кое-какой опыт — поработать на частных лиц, чтобы получить рекомендации. Лучше две-три. Твоя тетушка уже нашла первую семью, желающую подготовить дочь к институту. Если всё получится, к лету у тебя будет первое рекомендательное письмо.