— Ладно, перерыв. — дед словно читал мои мысли. — Думаешь, я просто так тебя с железками гоняю? Охранник должен уметь фехтовать, причем быть при этом не спортсменом. Потому что на приемах, где присутствует Император, кроме церемониальных клинков никакого другого оружия нет, и быть не может, охрана не пропустит. А заговорщики могут быть из числа военных, уж они, поверь, рождаются с саблей в зубах.

— Охрана — это вроде как не по моей части.

— Но по моей. А значит, будешь делать то, что я скажу.

— Ну я как бы и не против, — пожал я плечами. — А катаны зачем и иайдо?

— А вдруг тебя к япошкам занесет, как… — ну понятно, дед чуть не проговорился. Интересная у него была боевая молодость. — И тогда катана может спасти жизнь. И иайдо тоже.

— Как? — надо раскрутить деда на время охренительных историй.

— Да было дело у одного моего знакомого. Неважно. Важно только было то, когда у него не было оружия, которое отобрали при входе, у того, к кому он пришел, была стойка с любимыми мечами, как у некоторых японцев. Ну и знакомый воспользовался этой катаной. Резня была жуткая, — дед непроизвольно потрогал бок. — В результате семь-один в его пользу и голова оябуна как украшение на письменном столе. Ладно, чего встал, уши развесил? Работаем!

И такая погребень каждый день. Это до обеда. А после — работа с энергетическими языческими практиками.

— Запомни, вас, наследников Рода хранит Бог Чур, тот, кто стоит на страже всегда, родовой славянский бог, очищающий, защищающий и избавляющий от всего нечистого и злого. Подключаемся к его эгрегору.

Мать Земля, расступись!

Чур Родной, появись!

Мать Земля, расступись!

Чур Родной, появись!

Встань! Пробудись! В силах явись!

Чур Родной, Владыка Земной,

Ты родовичей привечай, оберег давай

От навей, от хворей, от иного горя,

От чужого люда и от всякого худа!

Коло наше раскрути,

Силу Божску в нас буди! Гой!

Как учил дед, я представил посреди комнаты огромный дуб. Дуб в семь обхватов, с шершавой толстой корой. Огромные корни, уходящие вглубь, в глубину Рода, могучие ветви, раскидистая крона с зелеными листьями… И дуб ожил, встал ровно, листья на нем зашевелились, словно от дуновения ветерка, и заблестели, как от влаги дождя. Я почувствовал тепло и то, как в меня вливается огромная сила, моя Родовая сила. Тело стало как будто из чистой светлой энергии, а голова — ясной, звенящей, что ли, даже не знаю, как это передать словами. Я почувствовал себя суперменом, готовым свернуть горы и что-нибудь еще такое учудить. Я упивался этим ощущением силы, которую мне дала общность моего Рода и защита Чура.

Ну и после таких медитаций дед всегда переходил к практике, закрепляя навыки прикладной биоэнергетики, боевой то есть.

— Ну, теперь попытайся ориентироваться вслепую, — дед завязал мне глаза.

Я обратился в слух, и тут же огреб несильный удар по корпусу сбоку.

— Я чему тебя учу, балда? Не ушами надо слушать, а включать ауру!

Я попытался сконцентрироваться на своих ощущениях, вызывая в голове видение радужного энергетического кокона и его деформацию. Ага, легкое колебание и ощущение тепла на десять часов… Зашаг, удар!

— Близко, — слышен смешок деда, — но не очень.

И тут же прилетает небольшой, но обидный, пендель. Ах, так?

— Не злись, злость закрывает каналы восприятия, — откуда-то сбоку долетает голос деда.

Это он прав, надо успокоиться. Ладно, где же ты? Ага, на четыре часа… Уход на присед с поворотом, удар правой ногой…

— Уже лучше, — слышу я голос деда. — Продолжаем.

К концу недели я уже неплохо ориентировался видением аурой, дед теперь уже не мог подкрасться ко мне незаметно.

В тот день деду как раз позвонили. Было у него средство связи, как не быть? Спутниковый телефон «Инсат», здоровенный такой, с черной резиновой антенной-сосиской. И случилось это как раз после обеда, в момент, когда я уже превдкушал грядущие полчаса сиесты. Ага, щаз.

— Да, — дед отвернулся от меня, и пошел к двери. — Где? Да, понял. Какая точка? Хорошо, ждите, выезжаю.

— Вот так, малой, — сказал дед отстраненно, складывая антенну. — Придется тебе посидеть одному. Справишься?

— А может быть, я с вами? — озабоченность деда была заметна невооруженным взглядом.

— Хорошо бы… если бы тебе не было двенадцать. Поддержка не помешала бы.

— Мой биологический возраст — помеха небольшая.

— А ты способен вот так, действовать без жалости к врагу как раньше? Не задавая вопросов и не рефлексируя?

— Если будет приказ, — пожал я плечами.

— А без приказа? Приказа-то не будет, это «черная» операция.

— Из серии «настамнет»?

— Примерно так. И преступая закон?